Время не знает жалости - Ольга Валентеева

Автомобиль остановился возле «Кометы». Я скользнула внутрь, надеясь, что выберусь оттуда живой и здоровой.

В этот раз — никакой музыки, никаких посетителей. Пустой зал и Эд за стойкой бармена. Настроение читалось у него на лице, как в раскрытой книге. Угрюмо сведенные брови, сжатые бескровные губы, пустые глаза.

— Явилась, — оценил он мое появление. — Садись, будем развлекаться.

Я бы не назвала это развлечением, но присела у барной стойки, наблюдая, как Эд натирает стаканы.

— Что будешь пить?

Вздрогнула от звука его голоса и ляпнула первое, что пришло в голову:

— Колу.

— Хорошо. — Эд на минуту скрылся в подсобке и вернулся с запотевшей бутылкой. — Со льдом?

— Не стоит, у меня зачет на неделе, болеть нельзя.

— Не заболеешь, — оценил Эд перспективу. — Пятый билет, кстати. Учи.

Я сжала холодный стаканчик с колой. Вот оно как. Даже номер билета знает. И то, что возможность заболеть именно в этот день, равна нулю.

— Спасибо. Тяжело это — все знать о будущем?

Вопрос сорвался сам собой. Просто стало любопытно. А раз есть возможность — почему бы и нет?

— Далеко не все, — качнул головой Эд. — Только то, о чем хочу. В данный момент было интересно, не заболеешь ли ты от колы со льдом. Ответ — нет. Зачем рыться дальше? Какое мне дело, что будет с тобой через неделю или две? Каким мылом ты умываешься, какими духами пользуешься? Все это можно узнать, но нужно ли?

Пришлось согласиться:

— Не думаю.

— И весь вопрос.

Решила сменить тему.

— Зачем ты меня пригласил?

— Сказал же — мне скучно.

Эд вернулся к натиранию бокала.

— Так при чем тут я? Лучше бы позвал своих завсегдатаев, в клубе всегда так людно. Веселиться проще, когда много людей.

— Кто сказал, что мне бывает весело?

И правда, глупость сморозила. У Эда на лбу написано, что смеяться и радоваться он не способен. И если решил разделить со мной тоску, то лишь для того, чтобы не ему одному было плохо.

— И что мы будем делать? — попыталась я поддержать светскую беседу, допивая напиток.

— Гадать.

Эд оставил бокал и жестом заправского фокусника извлек из кармана старую колоду карт таро. Они казались воистину древними. Изображения почти стерлись, потускнели. Края разлохматились.

— Чьи они?

Не возникло и мысли, что карты принадлежат Эду.

— Моей сестры.

— Той, которая судьба? — припомнила я давний разговор.

— Ее.

Эд мешал карты, как заправский картежник. Но вместо того чтобы положить колоду вдоль руки, держал ее поперек ладони. Неужели удобно? Я следила за мелькающими картинками и пыталась уловить, что нарисовано. Не получалось, но неожиданно успокаивало, и ворох вопросов отступал, оставляя приятную усталость.

— Сними колоду.

Мельтешение неожиданно остановилось, и Эд подал мне карты. Сдвинула верхушку. На ощупь бумага была странно теплой. Или не бумага? Из чего они сделаны?

А Эд уже раскладывал таро по какому-то ему одному ведомому принципу. Жаль, я сама понимала так мало. Улавливала только общие образы.

— Вот ты, — он указал на девушку на перекрестке дорог. — Твоя судьба так же запутана. И выбор за тобой. Можешь пойти по одному пути, можешь — по другому. Это счастье — иметь возможность выбора, не находишь?

Голос гипнотизировал. Звучал, как колыбельная. Я кивнула в такт, не задумываясь над значением слов.

— А это — твой возлюбленный. — На карте мужчина висел головой вниз. — Как понимаешь, судьба не готовит для него ничего хорошего. Ты зря его не отпустила, Александрина. Бывают судьбы, которые лучше прервать, чтобы не мучить. Но здесь твой выбор сделан. Я подтолкнул его к другой дорожке. Придется пройти ее до конца.

— Не понимаю, — прошептала я.

— Тебе пока и не нужно. Просто слушай, раз я добрый. Вот, — жестом фокусника Эд опустил еще одну карту, на которой был мужчина, шагающий в пропасть, — твой друг. Ты вовлекла его в опасную игру, но его будущее открыто. Повезет — выберется. Поумнеет. Не повезет — упадет и разобьется. Так бывает. У каждого — свои испытания.

— А я?

— Что — ты?

— Что ждет меня? Ты все о других да о других…

Я оперлась локтями на стойку и завороженно смотрела на карты.

Еще три легли под моей. На одной парень и девушка пили из кубка, на второй рушилась башня, а на третьей восходило солнце, озаряя держащихся за руки детей.

— Ты не умеешь не любить. — Голос Эда звучал, словно издалека. — И будешь искать любви, а находить только рухнувшие иллюзии. Будешь светить, как это солнце, но только для тех, кто захочет согреться в твоих лучах. И никогда не заблудишься, потому что твердо знаешь, чего хочешь. Твоя жизнь никогда не станет прежней, Александрина. Хоть печалься, хоть радуйся. Но впереди — долгий путь. И вот к чему ты придешь.

Сердце, прорезанное тремя мечами. Я ахнула. В груди закололо.

— Три предательства, три разлуки, — сказал Эд. — Одна уже случилась, еще две впереди. Но помни — все меняется. Время сыпется, как песок сквозь пальцы. И никакие знахарки не смогут меня остановить. Никакие заговоры. Даже если бы мы не встретились — прошлого нет. Есть только время. И оно движется…

Я открыла глаза и уставилась в потолок. Сон? Нет! Неужели я уснула в баре? Вот Эд, наверное, злится! А предсказания? Были ли они наяву? Или тоже привиделись? Голова раскалывалась. Не хотелось даже нос высовывать из-под одеяла. Поэтому нащупала телефон на тумбочке и решила для начала проверить почту и звонки. Ой, мамочки! Девчонки набирали меня несколько раз, а Тимка — ровно десять. Плюс смс: «Аля, все в порядке?»

Быстро настрочила ответ, мол, извини, рано легла спать, телефон был на беззвучном. Плохая отговорка, но лучше, чем никакой. Девчонкам написала то же самое. Надеюсь, не обиделись. А мысли уже мчались к вчерашнему вечеру. Что произошло на самом деле? Кажется, Эд не обещал мне ничего хорошего. Ах да! Еще и говорил, что я не умею не любить. Что скрывать? Похоже на правду. Из-за чего у меня такие неприятности? Правильно, любовь зла. Самое обидное, что чувства оказались обычным мыльным пузырем. Подул ветер — и ничего не осталось. Только сожаления и дамокловым мечом нависший контракт. И где была моя голова?

Пришлось выбираться из уютного кокона и тащиться в ванную. Из зеркала глянуло утомленное существо с нездоровым цветом кожи и синяками под глазами. Волосы торчали в разные стороны. Жуть. Увидишь — заикой станешь. Умылась, причесалась, натянула джинсы и футболку. Сидеть в четырех стенах снова казалось пыткой. Радовало одно — выходные. Ни сегодня, ни завтра — никаких пар. А прогуливать дальше — верный путь к отчислению, у нас прогульщиков не любят.