Невидимое Солнце - Константин Костин

— Гнида!

Саня прыгнул на офицера, повалил его на арену и взял в удушающий захват. По рядам прошел восторженный гул. Должно быть, такие представления здесь — редкость. Полковник бился в руках штурмовика, пытаясь высвободиться, хрипел, но силы были не равны. Специальная подготовка в рукопашном бою превосходила строевую подготовку и медальки за выслугу лет. Скаги возбужденно гоготали. Кажется, они даже делали ставки. Конечно, не на то, кто кого победит, а сколько вообще продержится Грачев, прежде чем испустит дух. Сам Киниш с интересом наблюдал за схваткой. И вот, когда командир совсем обмяк, а его глаза вылезли из орбит, хан извлек из кобуры револьвер, взвел курок, не торопясь прицелился и выжал спуск.

Пушка подпрыгнула в его руке, озарив цирк вспышкой пламени и прогрохотав раскатом грома. Пуля угодила солдату точно в лоб, сняв половину черепа, но даже мертвый он не ослабевал хватку. Зато полковник, просунув свою руку в замок, смог хоть как-то дышать.

— Помнишь, там, в Грачевске, ты сказал, что тебе стыдно, что ты — тоже Грачев? — с отвращением произнес я. — Теперь мне стыдно, что я — Грачев.

— Моя не убивать твоя, — рассмеялся скаг. — Твоя шанг убивать твоя.

Второй штурмовик кровожадно оскалился, хрустнув костяшками пальцев. Он понимал, что черти нас казнят. Но перед этим верховный черт предоставил неплохое развлечение — убивать полковника так долго, как это возможно. С наслаждением. Лицо офицера исказила гримаса ужаса.

— Нет! — завопил он. — Ты же не собираешься закрыть меня с ними… ты не посмеешь! Да как так… Верховный Хан Киниш, возьми меня на службу! Я хочу служить тебе!

— Твоя? Служить моя? Если твоя так легко продать шанг, как легко твоя продать скаг? Нет. Сегодня я стать Верховный Хан. А завтра вас убивать. Кто еще быть жить.

— Постой! — громко произнес я. — Это твой сын? — я указал на молодого скага. — Я знаю, что с ним. Его укусила каменная гадюка… как это на вашем…

— Шихашижихау, — подсказал майор.

Он произнес это так быстро, и на таком чистом скагаранском, что я усомнился в его земном происхождении. Одно слово — разведчик!

— Я могу его вылечить, — добавил я.

Лицо Киниша дрогнуло. Он заколебался. Впервые за все время представления на его лице появилось какое-то выражение, близкое к человеческому, что-то похожее на душевную боль.

Фигура в балахоне нагнулась к хану и что-то заговорила. Скаг внимательно выслушал, оставаясь неподвижным, а затем ответил:

— Нет. Как моя верить, что твоя не убить моя сын?

Но теперь в его голосе не было прежней решимости! Чаша весов склонилась в нашу сторону, пусть немного, но появился шанс. Крошечный, но шанс!

— Я — Грачев, — заговорил я, вспоминая все, что знал про скагаран. — Мой великий предок и твой великий предок Конош, вместе вели наши народы… племена, к одной цели. Тогда люди и скаги жили в мире. Я клянусь памятью своего великого предка. Ради памяти твоего великого предка. Поверь мне.

— Он тоже быть Грашев, — инопланетянин указал на бьющегося в истерике полковника.

— Вот видишь! — воскликнул Семенов. — На то была воля Тилиса, Единого В Трех Ликах! Один Грачев привел к тебе другого Грачева, чтобы спасти твоего сына!

Майор тоже увидел надежду. Если не спасение — то, как минимум, отсрочку пыток и казни. А там, как говорится, или хан помрет, или многорог сдохнет.

Фигура в балахоне затараторила, наклонившись к самому уху скага, возбужденно размахивая руками. На секунду одеяние соскользнуло, обнажив кисть руки. Неизвестный сразу поправил рукав, но этого было достаточно. Рука — человеческая! Это был человек! Землянин! И этот землянин давал указания инопланетянину, имел над ним какую-то власть!

Киниш слушал советника совершенно безучастно. Его мысли витали где-то далеко. Наконец, черт бросил ему несколько коротких, резких фраз, и оттолкнул человека. Я из сказанного понял лишь «шанг» и «Тилис».

— Нет… род Великих Ханов не должен прерываться… мы живем в наших детях и внуках… Сам Тилис, Единый В Трех Ликах, послал этого человека… — перевел майор.

Поняв, что единственный способ хоть какую-то часть разговора сохранить конфиденциальной, не дать себя переубедить — общаться через Семенова, хан поднялся со своего трона, подошел к нам, и, кивнув на меня, заговорил по-скагарански, глядя на разведчика.

— Он спрашивает, действительно ли ты можешь вылечить парня, — донес до меня слова Киниша военный.

— Да, могу.

— У тебя в самом деле есть антидот?

— Представь себе — есть!

— Ладно, подробности потом расскажешь. Этот черт интересуется, понимаешь ли ты, что если ты причинишь вред его сыну — ты умрешь в страшных муках?

— Получается, при любом раскладе я ничего не теряю, — развел я руками.

— Именно! — улыбнулся майор. — Что тебе нужно?

— Острый нож, горячая вода, антисептик, бинты и мой рюкзак.

— Все будет.

Виталика, штурмовика и полковника черти увели первыми. Вернее, двоих увели, а Грачева — утащили. Он так буянил, вымаливая отдельные апартаменты, что пришлось оглушить его прикладом. Нас с разведчиком — чуть погодя, следом за сыном Киниша, которого несли на носилках. Молодой скаг был совсем плох. Позади скрипел армейскими ботинками тот самый здоровый черт с дробовиком, который выводил нас из камеры.

Мы покинули здание цирка. Стало уже очень холодно, изо рта выходил пар. Невидимое Солнце вступало в силу. В городе скагов, освещенном редкими факелами, было, мягко говоря, немноголюдно. Улицы пустовали. Вообще царило ощущение полного запустенья. Штукатурка на фасадах многих зданий осыпалась, вместо некоторых возвышалась лишь груда кирпичей. Стекла в Скагаранском Халифате вообще были редкостью. Асфальт почти полностью отсутствовал, оставались лишь небольшие островки покрытия. Всюду валялся разнообразный хлам и лошадиный помет. Видимо, именно так и будут выглядеть наши города, когда… если их покинут люди.

Звучали выстрелы. Но это не перестрелка. Скорее, скаги просто палили по банкам. Или по чему там у них принято шмалять? А то и просто в воздух. Пулевые отверстия покрывали большинство строений. Местами из стен даже торчала шрапнель, оставшаяся еще с авианалетов и артобстрелов тридцатилетней давности. Да, неплохо побомбили мы Скагаранский Халифат во Вторую Чертову Войну.

К своему удивлению я заметил несколько машин. До сего момента скаг и автомобиль у меня в голове не очень сочетались, рогатых я представлял себе исключительно на лошадях. Ну кроме ханов времен до Ночи Калашматов. К тому же автомобилей не совсем древних, а вполне новых. В основном — пикапы-внедорожники, часть с пулеметами на рамах. Как минимум один — с автоматическим станковым гранатометом, что вообще не вязалось со стереотипами о краснокожих. Да, а мы-то думали, что все, что сложнее стреляющей палки, черти не освоят…