Рассказы из доброй жизни - Татьяна Мушурьян

Заключительный этап – малярные работы. Леша привел к нам домой двух молодых симпатичных женщин со своей стройки. Сначала они немного стеснялись, потом я поняла, почему, но знание своего дела в них я почувствовала сразу. Они оказались замечательными профессионалами и приятными в общении, и кроме как «наш Лешечка» они про Лешу не говорили. Уже потом они мне рассказали, как беспокоился и наставлял их Лешечка по дороге ко мне, чтобы они его не подвели и хорошо работали.

Я в то время работала учителем музыки в школе, а муж мой, музыкант, к тому времени уже объездил с концертами полмира. Леша часто слышал интересные истории моего мужа, когда он откуда-нибудь возвращался, а дома рассказывал их своей жене Ульяне. Надо сказать, что Ульяна его тоже была женщина тихая, милая и подходила ему идеально. Она хлопотала по хозяйству, а Леша старался обеспечить семью. Иногда она приходила с ним вместе и помогала мужу в работе, а мне в уборке следов ремонта.

Девушки-маляры рассказывали, что Лешечка у них на работе на доске почета никогда не висит, так как работает медленно, но если начальству надо квартиру или дачу отделывать, то они командируют туда только «нашего Лешечку», потому что им не нужно будет беспокоиться за качество работы. И делал это Леша не потому, что начальству надо было угодить, а просто по-другому никак не мог. Он мне рассказал как-то, что позвали его товарищи по работе подхалтурить. Нужно было поправить старый дом одной пожилой женщине. Ну, поехал он с ними, и поручили ему поправить обветшавшее крыльцо. Он, как всегда, сломал старое и стал делать новое, тщательно подбирая доски на ступеньки и ища новые поручни, которые остались в когда-то новом, а теперь полуразрушенном чулане. Товарищи, увидев это, закричали на него:

– Тебе что сказали делать? По-пра-вить! А ты что делаешь?

– Я так не могу, – сказал Леша, – а если я уеду, и оно опять быстро разрушится? Оно ведь совсем гнилое, а она деньги мне заплатит за работу. Нет, я так не могу. – Товарищи долго его потом ждали, но больше на халтуры не звали. Я всегда замечала, что после того, как мы с ним уже обсудим все детали предстоящей работы, он еще долго стоит в задумчивости и обсуждает еще что-то сам с собой. Беззлобный, не осуждающий никого и ничего, он ко всему в жизни относился так, как подсказывала ему его совесть. Он не умел хитрить, приспосабливаться и обманывать – это просто не совпадало с его внутренним миром. Я не замечала, чтобы он был набожный: в церковь он не ходил, но то, что Бог был в его душе и жил он по его законам, было очевидно.

Последний этап закончился быстро, но Леша так и остался в нашей семье палочкой-выручалочкой на долгие годы.

Связи с Лешей мы не теряли, да и он нет-нет, да и сам вдруг придет после работы – то с новым порожком для кухни, который сам выточил и отполировал, то вспомнит о недоделке, про которую я уже и забыла.

Один раз сломала я деревянную палку от старой половой щетки и расстроилась: ехать куда-то искать новую щетку не очень хотелось, так как тогда не было изобилия товаров в магазинах и на поиски нужной вещи можно было потратить уйму времени. Леша был у нас в очередной раз.

– Я новую палку сделаю, – сказал он.

– Не надо, – говорю, – у тебя и так работы по горло. Может, я новую куплю где-нибудь.

Но он забрал мою сломанную щетку и ушел. Три дня проходит, неделя… Я, наконец, звоню:

– Как там моя щетка? – спрашиваю я Лешу.

– Делаю… – отвечает.

Наконец, приносит… Ну что сказать? Это как вечернее платье к валенкам: щетка старая, местами лысая, а палка… Из хорошей породы дерева, отшлифована, отполирована, блестит и сверкает всей поверхностью.

Она еще долго служила и сейчас нет-нет, да и пригодится на даче для чего-нибудь. Сносу ей и по сей день нет.

Годы шли. Леша иногда звонил. Сын его вырос, и рассказывал он о нем не много, видимо, и рассказывать было особенно нечего. В основном говорил про внучку. Потом позвонил и сказал, что сын женился и привел молодую жену к ним домой. Теперь вместе с ней они живут у него дома. На мои вопросы о невестке Леша отвечал коротко и как то без особой охоты:

– Ну, приехала из провинции на заработки, но не работает.

– А что же она делает весь день, пока сын на работе?

– Дома сидит. В их с сыном комнате. – Потом помолчал и добавил,

– Красивая…

У Леши в доме всегда было тихо, они с женой принимали любые жизненные обстоятельства молча и безропотно. Главной радостью в их жизни оставалась внучка, которой они уделяли большое внимание, надеясь на ее счастливое будущее. Лешина жена Ульяна возила ее по разным школам и кружкам, пока дочь была на работе, тем более что у дочери начались семейные проблемы и дело шло к разводу. Леша надрывался, берясь за любой дополнительный приработок, и свалился с микроинсультом, но не отлежался и поспешил на очередной строительный объект.

Следующий его звонок был печальным.

* * *

Поднимаю трубку – Леша:

– У меня беда.

– Что случилось?

Нервно объясняет: сын ехал в машине за рулем. Ехал один. Машина была чужая. Ехал вечером. Попал в аварию, вылетел в кювет и сломал позвоночник. Было это в области. Пролежал без помощи до утра. Вопрос жизни, а нужного лекарства в больнице и в аптеках нет. Помогите!

Мы кинули все наши силы и возможности в это трудное перестроечное время на поиски нужного лекарства. Достали и передали Леше. Сын выжил, но остался инвалидом и передвигался по квартире в коляске. Леша как-то сразу постарел.

Жена от сына не ушла и продолжала жить с ними. Леша сам удивлялся: зачем ей, симпатичной молодой женщине, нужен полный инвалид? Но ответа не находил. Говорил, что, наверное, ей просто жить негде…

Так прошел год. Однажды приходит Леша в волнении и говорит, что врачи советуют сделать операцию, после которой сын сможет ходить. Операция дорогая, таких денег у его семьи нет, и он просит нас о помощи. Как мы могли ему отказать в такой ситуации, когда речь шла о здоровье сына?

– Я не сразу, но по частям отдам, – повторял Леша. – У меня сейчас как раз много работы, и это