Дженнифер. Обитель скорби - Виктор Хорунжий

Крик подействовал – Дженнифер вылетела из кухни будто мячик и бросилась дальше к выходу из столовой.

Этот маленький эпизод не прошел мимо внимания охранника; как обычно, тот слонялся вдоль стены столовой, присматривая за пациентами. Казалось, его лицо не имело возраста – ему можно было дать тридцать пять – или пятьдесят пять лет: всегда хмурое, с глубоко посаженными глазами, оно ничем не располагало к себе. А если добавить еще тянущийся через часть щеки и лба шрам и жесткую щетину на подбородке, то было понятно, почему охранник Мэрлок пользовался особой «популярностью» у всех обитателей дома скорби.

Вальяжно пошатываясь и не вытаскивая руки из карманов брюк, охранник зашел в кухню и остановился за спиной Джека. На что повар отреагировал мгновенно, повернувшись к вошедшему всем корпусом. В руке он все еще сжимал нож, которым крошил зелень.

– Эй, Джек! Что эта мышь делала тут?

– У меня на кухне нет мышей, – спокойно ответил здоровяк, нависая над вошедшим – он был выше охранника примерно на голову. А высокий поварской колпак на макушке Джека еще добавлял ему роста.

– Я говорю о новенькой… Ты знаешь, что больным нельзя заходить на кухню.

– Я сказал ей то же самое, так что можешь быть спокоен, Мэрлок. Что-нибудь еще?

Охранник смерил повара внимательным взглядом, отвернулся и вышел прочь, а Джек так же невозмутимо продолжил свою работу.

– Никто не смеет указывать мне, что может быть, а чего не может у меня на кухне, – проворчал он себе под нос, обращаясь непонятно к кому.

Тощий Саймон только многозначительно хмыкнул и потащил очередной поднос с грязной посудой к моечным раковинам.

– Здесь моя территория!

– Твое королевство, Джек, – ухмыльнулся помощник повара, возвращаясь в зал уже с пустым подносом за новой порцией посуды.

– Мое королевство! – рявкнул здоровяк, глядя на Саймона почему-то с вызовом.

Тот попятился и поспешил выскочить в столовую.

Джек, не оборачиваясь, хмуро бросил нож себе за спину – перелетев через полкомнаты, тесак ловко застрял в деревянной толстой доске, приколоченной в углу с другой стороны от разделочного стола. Там же торчали еще несколько ножей разных размеров – вероятно, их вогнали в доску тем же способом.

– Только вот я иногда думаю – не слишком ли дорого заплатил за него? – пробормотал Джек себе под нос и тут же обернулся, подозрительно взглянув на дверь. Но подслушивать его было некому.

– Нет, я считаю, подружиться с этим Джеком у нас не получится. Он даже не выслушал меня – просто выставил из кухни, и всё…

Дженни взглянула на Раяна с такой надеждой, словно ждала от него целого десятка блестящих идей. Но парень лишь раздосадованно смотрел себе под ноги, ничего не отвечая. Сегодня он выходил из палаты только на прогулку и по необходимости – болезнь, мучившая его, снова дала осложнения. Походка Раяна изменилась: теперь он не шатался при ходьбе, будто на корабельной палубе, а тянул за собой одну ногу, неловко подпрыгивая, словно подстреленная птица.

«Как раненый лебедь», – подумала Дженнифер, провожая его сочувствующим взглядом, пока он занимал свое место перед неизменным телевизором в «час досуга». И тут же с удивлением заметила входящую Эмму. Девушка предстала перед ней в очень неожиданном обличье, словно пережила превращение: мягкие волосы были аккуратно подобраны изящным гребешком, на шее красовались бусы – явно не дешевая бижутерия, лицо же преобразилось от косметики. Макияж был таким ярким и даже вызывающим, словно Эмма собралась на вечеринку в ночной клуб, чтобы «зажигать» там до утра на всю катушку. Но в сочетании с больничной пижамой и линялым зеленым халатом подобный макияж смотрелся абсолютно нелепо… Видимо, новоиспеченную модницу этот факт ничуть не заботил – Эмма улыбалась так, будто была звездой на подиуме. А рядом с ней, галантно поддерживая ее под руку, шел местный ловелас Лео.

У Дженни он неизменно вызывал отвращение, хотя и не был настолько же противным, как его напарник Айвен. Примерно одного с ним возраста – где-то около сорока, он, наверное, весьма высоко ценил свои мужские достоинства, потому что приставал абсолютно к каждой женщине, если она была хоть немного живее табуретки. Худой и высокий, слегка сутулый, Лео всегда причесывал остатки жидких волос на пробор чуть левее, пытаясь прикрыть ими лысеющую макушку. Его длинный нос, вытянутый подбородок и кривоватые зубы, которые, когда он улыбался, открывались все сразу, как у лошади, давали повод думать, что красавцем он не был даже в пору своей юности. Но сам Лео, по-видимому, полагал иначе. И сейчас он изображал кавалера, провожая Эмму на ее место.

«Что за бред? Куда это она так вырядилась?» – думала Дженни, не торопясь усаживаться перед телевизором. Ей хотелось оттянуть время телепытки хоть на пару минут…

– Эй ты! Смотри, куда идешь! – раздался у нее за спиной возмущенный женский голос, и мощный толчок между лопаток тут же подтвердил, что просто так стоять в проходе нельзя.

– Извините… – пробормотала Дженнифер, отступая на пару шагов, чтобы пропустить уборщицу, толкающую перед собой громоздкую поломоечную машину.

Но женщина неожиданно остановилась сама, заинтересованно разглядывая Дженни.

– А ну, повернись-ка! – вдруг приказала она, оценивающе наклонив голову, словно Дженнифер была игрушкой в витрине.

– Ч-что? – не поняла девушка.

– Обернись, говорю! Дай я на тебя посмотрю.

Ничего не понимая, Дженни немного неловко обернулась и остановилась перед странной уборщицей.

– А ты хорошенькая! – вдруг выпалила та и неожиданно улыбнулась. – Ты новенькая, верно? Иначе я бы тебя заметила раньше. Я – Оливия, – она протянула для приветствия руку с безупречным маникюром и снова улыбнулась.

К слову сказать, и сама Оливия выглядела очень даже привлекательно: лет двадцати семи – двадцати восьми на вид, она имела отличную фигуру, приятное чистое лицо с правильными чертами и роскошной копной рыжеватых волос, убранных сейчас в аккуратную прическу. Короткое форменное платье только подчеркивало ее незаурядную внешность.

– Я – Дженни…

– Будем знакомы, Дженни. Давно ты здесь? А ты не буйная? – сыпала словами Оливия, все еще разглядывая девушку.

– Кажется, нет, – в свою очередь попробовала улыбнуться Дженнифер. – До сих пор я еще ни на кого не набрасывалась, – призналась она полушутя-полусерьезно.

– Чудесно! Значит, сейчас будешь мне помогать, – распорядилась Оливия и тут же толкнула к Дженни тяжелый агрегат. – Сможешь удержать ее?

– Наверное, смогу. – Дженни ухватилась за ручку выключенной поломойки, которая была тяжелой и не очень маневренной.

– Чудненько, – резюмировала Оливия. – Тогда толкай ее вперед.

Слегка удивившись, Дженнифер все же повиновалась и вместе с Оливией пошла к выходу. Перспектива мыть полы устраивала ее намного больше, чем полуторачасовое сидение перед дурацким ящиком. Но только что на это скажет охрана?