Выйти замуж за принца - Лана Капризная

Но тогда, после такого оглушительного разочарования, супруге очень-очень удачливого торговца пришлось согласиться на переходный этап – район Оливковые холмы, где селились новые дворяне: представители третьего сословия, возведенные в благородное звание за особые заслуги монарху (читай – беспроцентные кредиты на строительство), и дворянство, породнившееся с торговыми рядами, да и само не гнушавшееся игрой на бирже.

Но даже в этой ситуации надо отдать должное мадам Оливье: она заставила своего щедрого торговца шерстью выкупить участок, который напрямую примыкал к вожделенной Сикоморовой роще. Землевладелец, виконт Оглтоп, тогда здорово нагрел руки на сделке, и даже смог расплатиться с большей частью долгов. Так что персоны, не слишком сведущие в тонкостях классовых разграничений, могли посчитать, что супруги Оливье живут в аристократическом окружении. Две старые сикоморы, растущие на участке, были главной гордостью мадам Оливье. Не стоит и упоминать, что все оливы были безжалостно выкорчеваны.

Сегодня тот старый успех несколько поблек в глазах графини д’Шампольон. Она уже предвкушала переезд в эпицентр аристократической рощи, но пока, суть да дело, пара сикомор еще могут сыграть свою роль. И кучеру был дан приказ сделать крюк и проехать к дому Оливье через район аристократических сикоморовых зарослей, красуясь свеженарисованными на дверцах кареты гербами графов д’Шампольон.

Каролина и Стефания от перевозбуждения едва не вывалились из экипажа. Их раскрасневшиеся лица стали практически придатком герба д’Шампольонов. Всю дорогу к столице они трепались, не переставая: перебивая друг друга, вспоминали столичные увеселения и модные удобства особняка Оливье. Четыре года «в этой деревне» они на полном серьезе воспринимали, как ссылку. Временами они забывали, с кем находятся в одной карете, и обсуждали придворную жизнь, костюмированные вечера в интимном кругу наследного принца – беззастенчиво вплетая в свои девичьи фантазии светские сплетни месье Армана.

Но Золушка, ослепленная блеском столицы Аквилонии, слушала их, развесив уши. Она даже благосклонно беседовала с мачехой, которая с видом опытной столичной жительницы, указывала на достопримечательности, пересказывала городские легенды, называла обладателей гербов на проезжающих мимо каретах. И перманентно вплетала в свой рассказ бомонд, двор, короля Эдварда и наследного принца Генриха.

Карета с гербом графов д’Шампольон обратила на себя внимание. И тем же вечером в салоне леди Потомак какой-то сплетник с полной уверенностью заявил, что граф решил склонить выю и представиться при дворе. «У него дочь на выданье», – объяснила неожиданную уступчивость высокомерного имперца старая маркиза Барнаби, постоянно державшая в уме всех невест голубых кровей: у нее был сын, завзятый холостяк.

Элегантная леди Потомак, стараясь сделать приятное старой маркизе, уточнила у присутствующих, какое приданное дают за молодой графиней. И тут же выяснилось, что все владения д’Шампольонов отходят единственной наследнице. Маркиза оживилась, как и прочие матери высокородных шалопаев. Кто-то шепотом вспомнил о близком родстве д’Шампольонов с великим императором, куда громче произнесли имя де ла Рошмарироз.

Следующим утром на церемонии официального пробуждения Его Королевского Величества старший постельничий маркиз Барнаби капризно надувая губы, сообщил своему суверену и собутыльнику: дескать, его вольная жизнь закончена, мамаша нашла ему невесту – богатую наследницу графиню д’Шампольон. Услышав сие, король Эдвард едва не потерял свое знаменитое самообладание, но все же не мог промолчать: «А по тебе ли шапка, маркиз?»

Через час во всех залах, салонах, галереях и холлах королевского дворца только и говорили, что о графе д’Шампольоне, его наследнице, де ла Рошмарирозах и интимной жизни великого императора. Первый министр лорд Алистер, прислушавшись к сплетням придворных, сразу смекнул: вот она – возможность заключить долгожданный союз с империей!

* * *

– Чего тебе, милый? – спросила Фея у почтительно застывшего в дверях ливрейного лакея.

– Госпожа Фея будет ужинать здесь или в столовой? – с поклоном спросил лакей.

– Святая Мелузина, как время-то летит! – взмахнула холеными руками Фея. – Вот уже и ужин, – она покосилась на бюро, затрясшееся от нетерпеливо заерзавшего секретаря. – Здесь, голубчик, здесь отужинаю. Не будем отвлекаться.

Из-за бюро раздался еле слышный вздох сожаления.

Лакей отступил от дверей, и его ливрейный коллега вкатил в кабинет сервировочный столик.

– Что там у тебя, милый? – оживилась Фея при виде столика.

– Черепаховый суп, салат из королевских креветок под соусом майонез, ножка ягненка под кисло-сладким соусом, печеный под сыром картофель, фаршированный вареным черносливом, творожные оладьи с малиновым вареньем, ванильный пудинг, пирожки со сладкой начинкой, яблочный штрудель и мороженное.

– А какое мороженное? – заерзала Фея.

– На выбор госпожи Феи.

Получив одобрительный кивок госпожи, оба лакея споро накрыли стол. Фея с нетерпением следила за их действиями, а когда один из лакеев наклонился ко второму ярусу сервировочного столика, едва не нырнула за ним.

– Ужин господина секретаря, – выпрямившись, объяснил лакей.

Фея замахала на него руками и даже зажмурилась для надежности:

– Ой, не хочу ничего знать! Подай ему… это… и салфетки не забудь!

Бюро немедленно заурчало и зачавкало. Фея, выпроводив лакеев, тоже начала издавать животные звуки.

Минут через двадцать пять, уже ковыряя остро заточенной деревянной палочкой в зубах, Фея пробормотала:

– Отличное изобретение, – и воззвала к бюро, – на чем там я остановилась, Грязнопалый?

Бюро всхрапнуло, качнулось и после некоторой паузы раздалось судорожное шелестение пергамента.

– Мачеха мечтала быть принятой при дворе и выгодно пристроить своих дочерей. Она задействовала все свои связи…

– Нет, это уже было, – перебила его Фея. – Ты что там, спишь?

– Никак нет, моя госпожа, – быстро проскрипело бюро.

– Так чего же ты, Грязнопалый?

– Виноват-с. – Гоблин судорожно перебирал листы пергамента. – А! Вот… Получив долгожданное приглашение на бал, мачеха с дочерьми начали готовиться к празднику. Портные, куаферы, золотых дел мастера сновали то тут, то там…

* * *

– Ну, я не знаю, – все еще сомневалась графиня д’Шампольон. – Ратуша… это как-то… не знаю.

– Моя милая, маскарад в городской Ратуше – это событие, которое не пропускает ни двор, ни столичный бомонд, – назидательно сказала леди Энгенгнинг. – Разумеется, они прибывают туда инкогнито – на то он и маскарад! – но именно там дамы и кавалеры имеют превосходную возможность обратить на себя внимание всех значимых персон. И получить приглашение куда-нибудь еще, – многозначительно закончила она.

Дело происходило в пышно обставленной малой гостиной фамильного дома Оливье. Впрочем, срочно приглашенные каменщики, уже прикрепили к фасаду герб д’Шампольонов. А мастера чугунного литья обещали со дня на день закончить такое же украшение для главных ворот. Пока же графиня вместе с дочерьми принимала леди Энгенгнинг, их старую знакомую.