1814. Царь в Париже - Мари-Пьер Рэй

Был ли Пражский конгресс упущенной возможностью? На самом деле позиции обеих сторон были тверды уже до открытия конгресса, поэтому он представлял собой всего лишь лицемерный фарс, что в полной мере отразила депеша министра Каслри, адресованная 7 августа 1813 года британскому посланнику лорду Кэткарту:

После закрытия конгресса Наполеон оказался лицом к лицу с коалицией, включавшей теперь и Австрию. Положение казалось трудным. Впрочем, несмотря на то, что теперь коалиция насчитывала 484 тысячи солдат в противовес наполеоновским 280 тысячам, ее первые шаги снова оказались неудачными: 26 и 27 августа союзники потеряли 6 тысяч солдат под стенами Дрездена, и в их рядах началось серьезное беспокойство. Фридрих-Вильгельм III и император Франц I, в смятении от масштаба поражений, начали подумывать о прекращении войны; лишь Александр, хотя и был обескуражен бесконечными неудачами, оставался стойким. Фортуна вознаградила его упорство: 18 августа в битве при Кульме 54 тысячи союзников под командованием Барклая-де-Толли одержали первую победу над 32 тысячами наполеоновских солдат под командованием маршала Вандамма, причем сам маршал был взят в плен. Александр решил двигаться дальше. 9 сентября державы подписали Теплицкий договор, вновь обязавшись предоставить по 150 тысяч солдат и отказаться от заключения сепаратного мира. Их политическая программа включала восстановление независимости оккупированных Наполеоном европейских государств, роспуск Рейнского союза, возвращение Пруссии и Австрии к границам 1805 года и к «дружескому» соглашению касательно будущего Великого герцогства Варшавского. Это упоминание стоит подчеркнуть: впервые с момента формирования новой коалиции в международном соглашении упоминалась судьба Польши. 3 октября Великобритания, в свою очередь, подписала Теплицкий договор, а в скором времени к коалиции присоединился и Карл Йохан Бернадот, опасавшийся потерять шведский трон, он обещал предоставить войска. Это был решающий поворот: теперь у коалиции, по крайней мере на бумаге, было почти 500 тысяч человек.

Решающая битва, которой ждали обе стороны, развернулась под Лейпцигом с 16 по 19 октября 1813 года.

В начале сражения столкнулись 220 тысяч солдат коалиции и 175 тысяч наполеоновских, и первый же день ознаменовался страшными жертвами: коалиция потеряла убитыми и ранеными 40 тысяч Человек, Великая армия — 30 тысяч. В ночь на 17 октября прибыли подкрепления, призванные компенсировать эти потери: 15 тысяч присоединились к армии Наполеона и 110 тысяч — к войскам коалиции. Цифры говорят сами за себя: с этого момента баланс сил изменился в пользу союзников. Кроме того, символичный момент: в самый разгар наступления саксонцы покинули ряды французской армии и «повернули свое оружие против вчерашних союзников, а вюртембержцы покинули свои позиции. Вечером 18 октября французская армия, истощенная, оголодавшая и практически не имевшая больше боеприпасов, была вынуждена отступить к Лютцену». В ходе «битвы народов», которую со стороны коалиции вел князь Шварценберг, наполеоновская армия потеряла убитыми, ранеными и пленными 65 тысяч человек[31], а союзники — 54 тысячи[32]. Это было решающее поражение императора французов: теперь он был вынужден отступать. Боевой дух его солдат упал. Ветеран наполеоновской армии писал: «Мы пустились в путь с печалью. До этого момента мы двигались навстречу врагу, а теперь мы отступали, и воспоминание о нашем прошлогоднем отступлении вызывало болезненные размышления о новом отступлении, которое мы начали».

5 декабря 1813 года французский арьергард ушел за Рейн. С Рейнским союзом теперь было покончено, как и вообще с французским присутствием на территории Германии. В это время Наполеон был вынужден отступить и на других фронтах: 21 июня его армия потерпела поражение от Веллингтона при Виттории, что означало конец французского владычества в Испании; в Италии его владениям угрожали австро-баварские войска, а Мюрат, желавший спасти свой неаполитанский престол, уже был близок к тому, чтобы предать императора.

Нужно ли ограничиться победой при Лейпциге? Австрийцы и пруссаки желали именно этого — они боялись сталкиваться с Наполеоном на французской территории, будучи убеждены, что его военный гений удесятерится, когда выяснится, что «Отечество в опасности» и что император французов, будучи достойным сыном Французской революции, сможет мобилизовать военных и штатских, воскресив дух Вальми. Несколько человек в окружении Александра I тоже возражали против какого-либо нового наступления: в частности, адмирал Шишков, который, в докладе от 6 (18) ноября 1813 года, считая вторжение на территорию Франции слишком рискованным, предлагал остановиться на Рейне и создать там преграду из немецких и австрийских войск. Но Александр I придерживался другого мнения: он хотел принести войну на французскую территорию, чтобы добиться полной победы над Наполеоном.

Последняя попытка диалога между союзниками и императором французов состоялась в ноябре-декабре, вновь при посредничестве Меттерниха, который надеялся убедить побежденного Наполеона заключить мир. 9 ноября Меттерних отправил Наполеону свои предложения, составленные во Франкфурте и получившие потому название «франкфуртских предложений». Нота, получившая устное одобрение союзников, но не подписанная ими, была доставлена императору бароном де Сент-Эньяном[33], французским послом в Саксонии, попавшим в плен после битвы при Лейпциге. Нота предусматривала, что Франция сможет сохранить в своем владении Савойю, Бельгию и левобережье Рейна, но обязана отказаться от всех приобретений в Германии, Испании и Голландии, а судьба ее колоний будет предметом дальнейшего обсуждения. Прибыв в Париж 14 ноября, на следующий день Сент-Эньян уже встретился с Наполеоном. Вначале император колебался, но 2 декабря он согласился на франкфуртские предложения, считая их не окончательными условиями, но основой для будущих переговоров. Увы, за это время под влиянием Англии и Пруссии союзники ужесточили свои претензии: прусский министр иностранных дел, отсутствовавший при составлении франкфуртских предложений, счел их «абсурдными», а лорд Абердин, получивший выговор от лорда Каслри за «неблагоразумие», теперь отказывался уступать французам Антверпен, требуя возвращения Франции «к ее прежним границам». 4 декабря союзники под влиянием Меттерниха собрались для подписания длинной декларации[34], которую они пометили задним числом, 1 декабря, и которая отразила ужесточение их позиций. В вопросе о границах в этой декларации было заявлено, что «державы гарантируют Французской империи столь обширные территории, какие никогда не принадлежали Франции при ее королях». Эта формулировка, при всей своей расплывчатости, ставила под вопрос территориальные приобретения революции и империи, на что Наполеон решиться не мог.