От всего сердца - Вера Колочкова

– Мотя, прекрати! На место, Мотя. Вот так, ложись в прихожей на коврик и веди себя достойно. Не выступай. Когда тебя попросят, тогда и выступишь.

Он снова тявкнул обиженно: это он, что ли, выступает? Вот это да… Как лучше хотел, а получил такую черную неблагодарность… Ну и ладно тогда. Коврик так коврик. Сама разбирайся с этой наглой теткой. Она мне на лапу наступила, а ты даже внимания на это не обратила!

– Не обижайся, Моть. Потом с тобой разберемся, ладно…

Анна Глебовна, пока снимала шубу в прихожей, с удивлением наблюдала это странное общение. Потом вздохнула незаметно: наверное, эта женщина совсем одна живет. Поговорить совсем не с кем, так хоть с собакой…

– Ой, а как вас звать-то, я и не спросила даже! – повернулась она к хозяйке квартиры.

– Лидией Васильевной меня зовут. Да вы проходите пока в комнату, я сейчас чайник поставлю…

– Ага, ладно. А я Анна Глебовна, стало быть. Будем знакомы.

Лидия Васильевна ушла на кухню, а Анна Глебовна осторожно шагнула в гостиную. И остановилась, оглядывая пространство. Любопытно же, как люди живут…

А эта Лидия Васильевна хорошо жила, по всей видимости. Богато. Вон мебель какая… Видно, что не из дешевых. А паркет-то какой, надо же! Дубовый, наверное. А ковер на полу, ковер! Ноги сами в нем утопают! И диваны мягкие, кожаные… И телевизор во всю стену, такой большой, больше уж некуда. Теперь понятно, конечно, откуда у этой Лидии Васильевны доброта да щедрость взялась, при таком-то хорошем достатке… Еще и устыдила ее, надо же! Сама бы так пожила, как она…

– Вот деньги, возьмите! – Анна Глебовна вздрогнула, услышав за спиной голос хозяйки.

Обернулась – стоит в дверях. Протягивает ей купюры.

– Только у меня в долларах… Вы не станете возражать? Тут ровно восемьсот… Этого хватит, наверное? Я за курсом не слежу как-то…

– Хватит, хватит! – почти с нежным благоговением приняла в руки купюры Анна Глебовна. – Еще и лучше, что в долларах. Правда, лишку немного получается… Но я учту потом при расчетах… День в день…

– Да ладно, как хотите. Вы садитесь, я сейчас чай принесу.

Хозяйка ушла, а Анна Глебовна продолжила осмотр гостиной. Да, богато все, красиво. А стены сплошь в фотографиях. На одних мужик все время улыбается, представительный такой, в дорогих очках, на других парень-красавец, и тоже улыбается, и тоже в очках. А вот они вместе – мужик и парень… О! А это кто? Неуж сама хозяйка квартиры? Не узнать, совсем не узнать… Красавица какая, просто глаз оторвать нельзя. А вот она еще, обнимает одной рукой мужика, другой – парня… Видать, на курорте где-то. Вон и море видно, и пальмы.

– Садитесь, пейте чай, пока горячий.

Снова вздрогнула Анна Глебовна, услышав за спиной голос хозяйки. Почему это она не слышит, как та входит, и пугается все время? Хотя и немудрено: по такому ковру ходить – шагов не услышишь…

– А это кто на фотографиях? Ваш муж, наверное?

– Да, это муж. И сын.

– Ага, ага… То-то я смотрю, очень похожи. Прям красавцы оба. А кто ваш муж по профессии? Наверное, начальник какой-нибудь, да?

– Нет. Он адвокат. Вернее, был адвокатом…

– Почему – был? А где он сейчас?

– Он умер.

– Ой, извините, я ж не знала… Пристала к вам с расспросами…

– Ничего.

– А сын? Он с вами живет, да?

– Нет. Сын тоже умер.

– Как?! Такой молодой? Что, болел сильно?

– Нет. Он был абсолютно здоровым человеком. Его убили. Он сыщиком был… Частным сыщиком.

– Бандиты убили?

– Ну… Можно сказать и так. Садитесь, пейте чай. Вам лимон положить?

– Да, если можно… А давно это было, да?

– Что – давно?

– Ну… Давно вашего мужа и сына на свете нет?

– Давно. Пятнадцать лет уже.

– Да, давно… И вы так, стало быть, и живете – совсем одна?

– Да. Стало быть, так и живу.

Анна Глебовна вздохнула, с шумом отпила чай. Потом проговорила грустно, подняв глаза на Лидию Васильевну:

– Одной совсем, поди, плохо, понимаю… Я вот жалуюсь, что между детьми болтаюсь, как… как это самое… А оно все лучше, чем одной-то быть… Вы уж простите меня, Лидия Васильевна, если обидела вас чем. Я ж не со зла… Вообще-то я добрая, это просто жизнь наша такая. Иногда и очень хочешь быть добрым, а жизнь под ребро кулаком тычет да заставляет быть злой…

– Мне не за что вас прощать, Анна Глебовна. Я все понимаю. Тем более вопрос добра и зла мы с вами решили посредством денег, не так ли?

– Ну да, ну да… Решили, конечно. А только через месяц он ведь опять встанет, этот вопрос. Через месяц деньги у Варвары не появятся, чтобы за квартиру платить, я точно знаю. И что тогда? Опять я буду злая, да? Или вам опять придется быть доброй?

– Не знаю, что вам и сказать, Анна Глебовна… Давайте сначала проживем этот месяц, а там видно будет. Может, за это время Варя работу себе найдет?

– Да кто ж ее возьмет – с маленьким ребенком? Да и куда она этого ребенка денет, интересно? На няньку ведь тоже деньги нужны! Прямо замкнутый круг получается, правда?

– Действительно – замкнутый круг…

– Так а я о чем! Я ведь о том и толкую, что всем не поможешь! А если уж взялся кому-то помогать, то уж надо помогать до конца… Полумеры-то никого еще не спасли. Сами ж понимаете.

– Да, я понимаю… Да, надо помогать до конца…

– Ну так я тогда визиточку свою вам оставлю, ага? Вдруг вы решите еще за месяц платить, чтобы Варвара в моей квартире жила… И еще… А там уж как Бог даст…

– Да. Оставьте визитку, пожалуйста.

– Ага, ага… Сейчас принесу, они у меня в сумке, визитки-то. Это меня зять научил, чтобы все достойно-благородно было. Раз, говорит, квартиру сдаешь, так и визитки должны быть. А я что, я заказала… И правда удобно. Можно сказать, в ногу со временем…

Не допив чаю, Анна Глебовна метнулась в прихожую и вскоре вернулась обратно, положила на край стола картонный прямоугольник:

– Вот… Тут мои телефоны есть – и сотовый, и домашний… А на обороте я вам телефончик Варвары запишу, если не возражаете. Мало ли, вдруг пригодится.

– Да, запишите. Вон там, в вазочке, ручку возьмите.

– Ага… Ну вот и договорились… Это же такое благое дело – человеку помочь! Я бы на вашем месте тоже бы помогла…

Анна Глебовна вздохнула, еще раз многозначительно обежав взглядом пространство гостиной.

– Вам чаю еще налить? – вежливо спросила Лидия Васильевна.

– Да, если можно… Больно уж у вас чай вкусный. Давно такого не пила. Я уж вам говорила, что скромно живу, достатка большого не имею и на продуктах, бывает, экономлю. Что получше – детям несу, что поплоше – себе оставляю. Хотя хороший-то чай страсть как люблю… Это какой мы пьем? Цейлонский?