Расклад на любовь - Ксения Каретникова

— Присаживайся, — произнесла ведьма, на меня даже не повернувшись. Я тут же плюхнулась на стул, что стоял рядом. Положила ладони на колени и пыталась разглядеть повнимательней ведьму.

А она резко повернулась и буквально впилась в меня своими чёрными глазищами. Колючий случай, в них плескался огонь… от свечей, наверно.

— Лицедейка, — неожиданно произнесла она, отводя взгляд.

Холодок побежал по спине, превращаясь в районе копчика в непонятный жар. Мне даже захотелось вскочить с места, показалось, что там, на стуле, что-то горит. Однако меня остановил жест Галины — она просто показала мне свою раскрытую ладонь. И ощущение жара прошло. Елунова убрала от меня руку и взяла со столика небольшой нож, с вычурной ручкой и начала внимательно смотреть на изящное лезвие. Минуту, две… после чего строго заявила:

— Я не беру учеников.

— Но я… — начала чуть испуганно, — но я и не собиралась проситься к вам в ученики.

Ведьма бросила на меня короткий, но такой ощутимый взгляд. По телу собрались бежать мурашки, но, видимо, передумали. А Галина взяла одну из свечей и начала водить ее пламенем по лезвию.

— Ты пришла учиться. Только нечему. У нас с тобой разные дорожки, мы пересеклись лишь сейчас. Я сильней тебя, в моем роду больше ведьм, больше сильных духов. Тебе же помогает лишь один, — говорила она, я заворожено слушала. — Дай руку.

Нет, все-таки эта женщина владеет гипнозом, ведь я, не задумываясь, протянула ладонь. А через секунду резко убрала, потому что стало больно — ведьма безжалостно проткнула острием мой безымянный палец, из которого тут же выступила кровь.

— Что вы… — я собралась возмущаться, но меня, как нашкодившего ребенка, перебили:

— Цыц.

Я замолкла и замерла. А ведьма между тем звучно втягивала носом запах моей крови, оставленной на металле.

— Тебе везло по жизни, — заявила она, — но всегда в чем-то одном: или в любви, или в карьере, — я невольно кивнула. — Но сейчас ни того, ни другого. Затишье перед бурей.

— Будет буря?

Она кивнула, прикрыла томно веки и начала рисовать лезвием круг… нет, овал, при этом ее губы вытянулись, как будто собирались произнести букву "О".

— Все в твоей жизни закольцовано. Где начало, там и конец, где конец, там начало… и все началось с карт. Они тебе и помогут.

Я открыла рот от удивления, вспоминая колоду бабушкиных карт. Да еще буква "О"… колючий… А ведь ведьма все по существу говорит.

— В дорогу не забудь взять все то, что недавно нашла. Иначе все будет бессмысленно, — почти добила меня Елунова.

— Мне стоит ехать?

Ведьма провела длинным ногтем по лезвию, издавая неприятный звук.

— Ты уже согласилась. И это твой путь… Там еще место такое, силы, оно поможет. И сама не отказывай в помощи, если видишь, что можешь помочь. Карму тебе немного почистить надо. За прошлое, хотя и не твое… Чёрными бусами связаны навеки, не игнорируй связь, надень — прими как должное.

Меня начинало трясти, лоб покрывался ледяной испариной. И вот как тут не поверить? Бусы чёрные она даже увидела.

— Бабушка… — прошептала я.

— Старше, — качнула головой Елунова и криво улыбнулась. — Там будет буря. Там судьба твоя, на песке рядом с теплой водой, детский голос… он скажет важное. Не прослушай.

Кивнула. Проваливаясь куда-то, переставая понимать, где я и что происходит.

— Иди, — бросила здесь Галина, бережно положив нож на столик, — больше ничего не скажу, энергию мою забираешь. Из тьмы во свет.

Я обречённо поднялась с места, пошла до двери на ватных ногах.

— Не бойся ничего, — добавила мне вслед ведьма. Я обернулась и с благодарностью кивнула.

Как покинула гримерки и как шла до выхода — не помнила. Все как в тумане. Я продолжала слышать в голове все слова ведьмы. Я их заучивала, как текст роли. Чтобы не забыть. Боялась, что потом не вспомню, хотя на память никогда не жаловалась.

— Ну что? — тут же налетела на меня Маринка. — Что она сказала? Давай рассказывай.

Посмотрела на подругу и, отрыв рот, потоком быстрых слов выпалила ей все, что сказала мне Елунова.

— Сильна она, ох, сильна, — восторженно констатировала Маринка. — А у тебя бабка что, тоже была ведьмой?

В ответ я кивнула, продолжая пребывать в некой прострации. Маришка это заметила и потащила меня в ближайшее кафе. Там меня отпустило, как только я сделала пару глотков горячего кофе.

Мы пообсуждали немного все сказанное мне Елуновой, а потом принялись прикидывать, что можно использовать из увиденного сегодня для моего полного образа. Костюм, по словам Маринки, уже готов.

— Маникюр бы тебе еще, эффектно смотрится, — посоветовала в конце подруга. — У меня соседка делает на дому, в декрете потому что, ничуть не хуже, чем у Елуновой.

Подумала и согласилась. И Маринка тут же позвонила соседке, у которой на послезавтра оказалось окно в записях.

В общем, домой я шла уже в нормальном настроении.

Но стоило мне зайти в родные стены, как меня опять начало накрывать. Карты, бусы, прабабушка… И вот я уже стояла у шкафа, держа в руках коробку с, так сказать, приданым. "Надень — прими как должное", — всплыло в памяти. И я достала бусы, надела их. Тепло появилось, от груди оно развивалось по всему телу, кончики пальцев, на руках и ногах, закололо мелкими иголками. Но не больно, неожиданно приятно.

Уснула в бусах. И спать мне они совсем не мешали.

Утром позвонила Маринка и предложила пошопиться. А что, новые шмотки мне не помешают. Стас же дал добро пользоваться врученной им же кредиткой.

Подбирали мы мне одежду, стараясь придерживаться образа. В основном темное, чуть готическое, загадочное. Если уж образ придуман — надо следовать ему до конца. Даже вне того времени, что будет у меня "рабочим".

На следующий день я сделала маникюр. Нарастила гелем длиннющие когти, градиент от красного до черного. Неудобно с ними было жуть, боялась сломать, но маникюрщица пообещала, что держаться будет на совесть, ее. Да вот только отрастет недельки через две-три. Так что придется в курортном раю искать нового мастера. В общем, дни сменялись днями, час нашего отъезда молниеносно приближался. Причем Стас мне все это время не звонил. Лишь написал пару смс, в одном уточняя, купила ли я все необходимое, в другом сообщая время, когда за мной и за моими вещами прибудет Славик, чтобы отвезти меня в аэропорт. Вовка пропадал на работе. Я видела, как он выматывается, и, признаюсь честно, очень боялась оставлять его одного. Как бы чего еще не натворил. Но надеялась, что этот случай его многому научил. Маринка пообещала приглядывать за братом. Ей я оставила связку ключей, а Вовке сказала, что подруга будет приходить поливать цветы, он же вечно о них забывает. В общем, брат не стал возмущаться, с Мариной он был знаком, и они вполне хорошо общались.