Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 5 - Вера Камша

Очередное змеиное шипенье в гостиной положило конец как непонятно откуда выскочившим мыслям, так и материнской отрешенности.

– Три четверти, – негромко произнесла графиня, – дитя мое, нам пора. Мой плащ на кресле, попробуй явить куртуазность.

– Сейчас, – Арно сдержал телячий порыв, за который через пять минут стало бы стыдно. – Прошу вас, сударыня…

– Нет, это я прошу! – отрезал с порога Алва, и мать поднесла руку к воротнику. – Арлетта, вы выбрали не тот плащ. Удачно, что Валмон озаботился прислать мне фамильные перья, и еще удачней, что я в них. Госпожа графиня, повернитесь.

Она молча повернулась, позволяя закутать свои плечи синим атласом. Вспыхнул сапфир в рукояти кинжала за регентской спиной, словно подмигнул.

– Росио, – окликнула мать, – ты замерзнешь.

– Не успею. Мы пройдем через новую тессорию и Старый Арсенал.

– Да, конечно… Ты же здесь все знаешь.

– Как выражаются некоторые теньенты, «так получилось». Арно…

– Да. – Как же его сейчас, именно сейчас, называть? Не «монсеньор» же! – Да…

– Спутником графини Савиньяк сегодня буду я.

– Тогда, – виконт поймал материнский взгляд и старательно пошутил, – я буду подбирать платки в мундире.

Фразочка вышла, мягко говоря, корявой, но мать поняла и даже улыбнулась.

Первый раз она появилась в синем плаще перед свадьбой Фердинанда, до этого вдовствующей графине Савиньяк удавалось отсиживаться в Сэ. Предел, однако, есть всему. Срок траура, который она не носила, давно истек, а лучшая подруга выдавала замуж дочь. За короля. «Ты не можешь не появиться, – заявил братец Гектор, потрясая монаршим приглашением, – твое место возле трона», и она появилась. Большой праздничный туалет заказал в Алате Бертрам, Арлетта не вмешивалась, но черное платье с алыми, вышитыми золотом кружевами, в Олларии вспоминали долго. Уязвленные щеголихи никогда бы не поверили, что надевшая это диво женщина села в карету, даже не глянув в зеркало.

Ли в мундире капитана королевской охраны встречал гостей на пороге Большой Тронной. Опираясь на руку Алвы, графиня прошла мимо сына к Победителю Дракона, под которым восседал венценосный жених – толстый молодой человек в белых с алой оторочкой одеждах и с поддельным маком в петлице. Ниже, на ступеньках трона, чернела вдовствующая королева и сверкал наперсным знаком довольный Сильвестр. Фердинанд объявил, как он рад, что графиня Савиньяк вернулась ко двору, она спокойно поблагодарила, и король занялся Рокэ. По заведенному еще Октавием обычаю первое приглашение на королевское венчание получает соберано Кэналлоа, и Росио его получил. Потом они отошли, уступив место герцогу и герцогине Ноймаринен. Георгия, даже не взглянув на мать, присела в придворном реверансе перед братом…

– Помнишь?

– Видимо, да, – Рокэ придержал низкую дверцу, за которой начинался полутемный, явно служебный коридор. – Что именно?

– Свадьбу Фердинанда.

– Мы были там вместе, но настроение вам портит другое. Что?

– Я сама. – Глупая шутка, которую честно подхватил Малыш, извернулась и укусила. Больно и не вовремя. – Прошлое сродни капюшонной змее, нападает, если поблизости кладка. С ним лучше не шутить, особенно в королевские праздники.

– Значит ли это, что прошлое сродни Валмонам? Но если так, оно не станет вам вредить.

Оно и не вредит, просто не ко времени поднимает голову. Сейчас вокруг слишком много настоящего, из которого вполне могут полезть змеи. Не благородные капюшонные, а банальные болотные гадюки, с которыми по обоюдному согласию не разминуться. Сами они послабее, а вреда приносят больше, и ведь никуда от них не деться. Георгия принимает гостей с очевидным удовольствием, а гостей в Старую Придду съехалось изрядно, не сравнить со скромненьким Зимним Изломом! Графиня Савиньяк улыбнулась человеку, на чью руку опиралась.

– Какое счастье, что сегодняшнюю свору принимать не мне.

– И это самое мелкое из доступных вам счастий, – подбодрил Росио. – Кстати, сейчас нам дадут понять, что счастье проистекает от одного нашего вида.

– Лицемерно.

– Наполовину. Рудольф меня любит.

– А Георгия не любит меня. Ты не думал жениться на Фриде и отправить ее в Алвасете? Матерям, знаешь ли, свойственно жертвовать ради детей всеми, кто подвернется под руку.

– Изящное предупреждение, но отнюдь не первое.

– Катарина не была изящна?

– Была.

Впереди было еще тихо, мечущиеся по мрачноватым, хоть и ярко освещенным залам слуги и порученцы торопливо кланялись, некоторых Алва замечал.

– Ты еще не видел епископа Доннервальдского? – полюбопытствовала графиня возле постамента стерегущего Старый Арсенал рыцаря.

– Я о нем слышал, он рискует.

– В самом деле?

– Увы, Арлетта, моя репутация требует крови. Что вам не нравится, кроме лицемерия?

– Не сегодня.

– Позже не выйдет, утром я еду к Ли. Не пугайтесь, это он мне нужен, а не я ему.

– Тогда этой ночью. Ты прочел мои находки?

– Лишь светоча вольной мысли. Надо бы отыскать его приемного отца.

– Ты поверил в благородство происхождения?

– Зачем? Меня занимают благоприобретенные красоты.

– А меня – любовь, но поговорить о ней ты мне не дал.

– Разве гитара сказала не всё?

– Гитара заставила меня замолчать… Вчера я позволила себе пить вино и слушать, но вывалить на тебя свои догадки я обязана. Здесь не выйдет, мне придется много говорить, и это будет больно. Мне больно, и я не хочу, чтобы меня видели… блохи.

– Мы сбежим при первой возможности. – Рокэ посторонился, пропуская даму вперед. Отнорок, сперва показавшийся нишей, выводил на лестницу. Дальше дорога была знакомой – хромой Хьюго водил ею графиню Савиньяк к теперь уже бывшему регенту.

Вскочили принарядившиеся по случаю празднества адъютанты, глухо стукнул отодвигаемый стул. Алва быстро поднес палец к губам, и стражи замерли у странно пустых рабочих столов. Прежде кабинетная дверь издавала уютный скрип, сейчас с ней что-то сделали, а может, Рокэ знал какой-то секрет, но чету Ноймаринен они застали врасплох. Рудольф и Георгия стояли друг против друга в дальнем конце комнаты, на ссору это не походило, но и за руки супруги не держались.

– Добрый вечер, – обрадовал с порога Алва, увлекая спутницу навстречу подводным камням и прячущим пиявок корягам, – я слегка поменял диспозицию.

– А когда ты поступал иначе? – Лица Рудольфа графиня разглядеть пока не могла, хотя кабинет был освещен куда ярче обычного. Тон, однако, был самым благодушным. – К тому же теперь регент ты.

– Омерзительно! – Рокэ на ходу поморщился. – А где бóльшая часть августейшего семейства?