Волшебный дар - Аманда Квик

— Вне всякого сомнения, хотя бы потому, что она стремится на каждом шагу мне противоречить. В жизни не встречал женщины упрямее.

— А по-моему, ей просто надоедает слушать твои приказы. Тобиас воинственно выдвинул челюсть.

— Прах все это побери! Вряд ли от меня можно ожидать чудесного превращения в подобие лорда Байрона и его подражателей. Прежде всего я слишком стар, чтобы разыгрывать романтического поэта, да и все мои стихи не будут стоить и гроша ломаного.

— Я вовсе не предлагаю тебе стать поэтом. Просто можешь попробовать изъясняться более высоким стилем. Тобиас подозрительно прищурился:

— То есть?

— Ну… скажем, встретившись утром, можешь сравнить ее с богиней.

— Богиней?! Ты, никак, спятил?!

— Всего лишь совет.

Тобиас принялся массировать левое бедро. Оба долго молчали.

— С какой богиней? — неожиданно спросил он.

— Ну… никогда не помешает сравнить даму с Венерой.

— Венера. Совершенный вздор! Лавиния рассмеется мне в лицо.

— Я так не думаю, — мягко возразил Энтони. — Ни одна дама не станет смеяться, если ее уподобят самой Венере.

— Ха!

Кажется, на этот раз Энтони сделал все, что смог. Пора переводить разговор на более насущные темы.

— Если я смогу накопить достаточно денег, — небрежно спросил он, — как по-твоему, позволит Крекенберн и мне приобрести долю в одном из его судов?

— Ты не отыщешь необходимых для этого средств в тех гнусных клубах, где глупцы ищут обогащения за карточными столами, — отрезал Тобиас.

В экипаже стало еще темнее. Губы Тобиаса плотно сжались.

— Я достаточно часто говорил, что ты можешь сделать блестящую карьеру делового человека, — выговорил рн наконец. — У тебя прекрасные способности к цифрам и деталям. Крекенберн будет счастлив рекомендовать тебя одному из своих друзей.

— Я не питаю интереса к подобной профессии. На этот раз молчание была еще продолжительнее.

— У меня другое предложение, — нарушил тишину Энтони. Теперь, приближаясь к конечной цели, он был еще осмотрительнее.

— Какое именно? — с подозрением осведомился Тобиас.

— Ты мог бы взять меня в помощники.

— Но ты и без того иногда выполнял эти обязанности.

— Случайно и время от времени, — возразил Энтони, все больше увлекаясь. Сама идея зрела в его мозгу едва ли не с утра. — Я имею в виду должность твоего официального помощника. Буду вести все твои счетные книги, а за это ты научишь меня тонкостям частного расследования и поимки преступников.

— А что ты надеешься получить взамен?

— Доход! — объяснил Энтони.

— Вместо карманных денег, полагаю? — сухо спросил Тобиас.

— Совершенно верно. И неплохо бы дополнительно выдавать мне премиальные.

— Да неужели? Я всегда говорил: нет ничего лучше дополнительных премиальных.

Энтони со свистом втянул в себя воздух.

— Но ты по крайней мере подумаешь о моих словах?

Тобиас спокойно встретил его взгляд.

— Ты не шутишь?

— Никогда не бывал серьезнее. Думаю, из меня выйдет неплохой сыщик. У меня нюх на такие дела. Можешь назвать это способностями.

— Не уверен, что в этой работе вообще нужны нюх или способности. На мой взгляд, в частные детективы идут те, кто не может иными способами заработать на жизнь достаточно, чтобы не попасть в работный дом. Чем-то похоже на карьеру уличной девки.

Эмелин взглянула на Лавинию через разделявший их обеденный стол.

— Уверена, что появление Оскара Пеллинга не слишком тебя взволновало?

— Признаю, вид этого человека потряс меня, — вздохнула Лавиния, разворачивая утреннюю газету. — Но я быстро оправилась и теперь совершенно спокойна.

«Благодаря тому, что больше не придется скрывать свою мрачную тайну от Тобиаса», — добавила она мысленно.

— Как всегда.

— Что именно «всегда»?

Эмелин улыбнулась.

— Быстро приходишь в себя. У тебя просто талант гнуться, не ломаясь, дорогая тетушка.

— А что другое мне остается? — возразила Лавиния, поднося к губам чашку с кофе. — И как я сказала, рано или поздно придется столкнуться с Пеллингом. Даже те джентльмены, кто, подобно ему, предпочитает жить в своих владениях, время от времени приезжают в столицу по делам. Слава Богу, он, кажется, меня не заметил!

— Надеюсь, — согласилась Эмелин с гримаской. — Отвратительный человек! Хоть бы он поскорее вернулся к себе в поместье.

— Думаю, что так и будет. Насколько я припоминаю, он не из тех, кому нравится кружиться в вихре светских удовольствий.

Лавиния перевернула газетную страницу. Кому теперь он нужен, этот Пеллинг, если Тобиас знает правду и не считает Лавинию виновницей трагедии? Сегодня жизнь, вне всякого сомнения, казалась куда светлее и ярче!

Эмелин придвинула к себе маленький горшочек и взяла немного джема.

— Если уделишь мне время, я хотела бы с тобой поговорить.

— Ты уже говоришь со мной.

— Нет, не то, мне нужно обсудить кое-что важное. Я имею в виду свою карьеру.

— Какую карьеру? У тебя ее вообще нет, — бросила Лавиния, не поднимая глаз от газеты. Рядом с кофейной чашкой лежали листок бумаги и карандаш. После долгих размышлений она заключила, что, перед тем как взять на себя труд отослать объявление в газету, следует сначала изучить предмет.

Поэтому она намеревалась выписать самые эффектные слова и фразы, которые с первого взгляда привлекут потенциальных клиентов. Самое главное — составить наиболее полный словарик, который потом можно использовать в объявлениях, рекламирующих ее способности в частных расследованиях.

Сегодня в газете публиковалось множество самых разнообразных объявлений, большинство из которых были, по мнению Лавинии, не слишком захватывающими. Сдавались комнаты с живописным видом на парк. Знатных джентльменов извещали о появлении партии превосходных полотняных сорочек, в которых кожа не потеет.

Куда больше Лавинию заинтересовало объявление некоего доктора Дж. А. Дарфилда, предлагавшего сеансы лечения для вдов и замужних дам, страдающих от чувствительных нервов и женской истерии. Доктор обещал исключительно действенные средства, особенно подходящие для деликатной женской конституции.

— Вот именно, — подтвердила Эмелин. — У меня нет никакой профессии.

— Разумеется, — пробормотала Лавиния, изучая объявление о лечении истерии. — Как тебе нравится выражение: «исключительно действенные средства»?