Нейтринная гонка - Пол Ди Филиппо

Вид мальчишки, которого какая-то невидимая сила тащила за ноги через всю лужайку, заставил толпу броситься врассыпную.

Аманда Старкуэзер на мгновение застыла на месте, будто осознав безвыходность положения. Как впоследствии признали многие горожане, к ее чести, она быстро оправилась и оказала мистеру Листьеву достойное сопротивление, употребив против него всю батарею баллончиков, как только тот приблизился к ней на расстояние протянутой руки. Увы, хотя в иной ситуации она легко могла дать сто очков вперед матроне из «Монти Питона», сегодня миссис Старкуэзер явно не повезло: ее сумочка вскоре расщепилась на атомы.

В следующую секунду мистер Листьев метнулся к ней и заключил в свои смертоносные объятия…

…небо озарила слепящая вспышка, расцветшая в вышине подобно гигантскому цветку вслед за их роковым объятием.

В ушах у Шеда стоял звон. Голова шла кругом. Окружающий мир утратил привычные очертания и куда-то поплыл. В глазах стало темно, и на мгновение мальчику показалось, будто он обрел свободу и теперь парит как птица. Неужели он умер? Нет! Просто его неразлучный спутник, мистер Листьев, куда-то исчез. Дальнейшим свидетельством жизни было ощущение голода.

Шед сел, чувствуя, как к нему возвращается зрение.

В дюйме от его ноги курилась дымком большая воронка. Казалось, будто она уходит по меньшей мере к самому центру земли.

Первыми к Шеду подбежали родители. Он увидел, как шевелятся их губы — наверняка они хотели знать, жив ли их сын. Однако слов мальчик не слышал. Он вообще ничего не слышал. Но ему было все равно. Он свободен. Наконец свободен! Нет больше никакого мистера Листьева! Оставалось решить только один важный вопрос.

— А клюквенного соуса больше не осталось?

«Yellowing Bowers». Перевод А. Бушуева

Это моя ранняя попытка сочинить что-нибудь эдакое, хипповое, в духе поп-культуры. Нечто подобное я позднее использовал в романе «Шифры». В рассказе полным-полно нарочитых орфографических ошибок, Больших Букв и всякого рода корявых выражений, цитат, строк из песен, святотатственных приколов — этакая пестрая забавная пародия на речь улицы. Кто-то от всего этого наверняка придет в восторг, кто-то сочтет дурным вкусом, причем в рамках одного и того же рассказа. Однако я склонен надеяться, что восторг все-таки перевесит.

Когда я вкратце рассказал моему приятелю Чарльзу Платту, о чем пойдет речь в рассказе, тот поинтересовался: а зачем, собственно, в электронной ударной установке селиться сразу двум духам? Неужели одного мало? В то время я был не готов ответить на заданный мне вопрос, зато сегодня могу запросто процитировать старину Билли Блейка о том, что дорога к мудрости лежит через запутанные переулки крайностей.

Скизикса Смэша, появившегося на свет во время Лета Любви, родители, Простые Люди, что жили в пригороде пригорода одного из щупалец-отростков Бостона, нарекли именем Джимми. Джимми ван Флит, до недавних пор застенчивый и в то же время чрезвычайно одаренный студент Консерватории Беркли, а ныне в одном лице ударник, гитарист, клавишник, солист, программист, звукооператор, продюсер — в общем, один-единственный участник ужасно популярной электронной группы «Манки-Фанк» (на счету которой сразу два хита из дебютного альбома, занявших первое место в хит-параде, — «ЭлектроЧлен» и «Моя Крошка носит ПВХ»), столкнулся с Огромной Проблемой.

Его любимый инструмент — уникальная, единственная в своем роде, супернавороченная, незаменимая, отпадная, начиненная до отказа мудреной электроникой ударная установка — съехал с катушек, словно в него, вернее в нее, вселился бес.

При одной мысли об этом у нашего героя по коже начинали ползать мурашки. Стоило кому-то задать ему вопрос на эту больную тему, как Джимми был готов взорваться от злости и отчаяния.

— Привет, Скизер, — приветствовал его, входя в студию, Харри Хартц, он же «Вечно голодный». — Как поживает твоя славная ударная установка?

— Ау-вау-вау-вау-ух-ух-ух-ух-ух-ар-ар-аррррру!

Старина Хартц в своем обычном прикиде — мохеровый костюм и электрические ботинки — как ни в чем не бывало уселся на стул, извлек из ворсистого кармана банан, неспешно снял с него шкурку, положил ее обратно в карман, откусил кусочек и не спеша принялся жевать.

— Насколько я понимаю, ты ее так и не починил.

Скизикс сжал ладонями виски. Черт! Вот это мысля! Для таких, чтобы зря не долбали мозги, надо изобрести нечто вроде Поглотителя Шумов. Такое впечатление, будто его бедная черепушка вот-вот разлетится к чертовой матери… Или нет, лучше послать ее куда подальше… Ладно, чувак, забей на это дело и не бери в голову.

— Нет, покамест не починил. Она выплевывает все новые программы. Я заменил в ней каждый чип, каждый проводок — за исключением разве что тех частей, в которые и так никто не врубается, — их мне установил еще Бродяга Брухо-Мэн. Я вытер ей память чище, чем мать вытирает задницу своему младенцу, причем как минимум с десяток раз. Я подсоединил ее сразу к двадцати разным колонкам. Я облобызал ее, осыпал ее проклятиями, я умолял ее, ползал перед ней на коленях. Но чертова машина до сих пор отказывается выдавать мне то, чего я от нее хочу, как она делала в былые времена. Кажись, пора завязывать с этим делом и сваливать куда-нибудь, пока с горя крыша у меня окончательно не поехала.

Хартц дожевал банан, облизал пальцы, а остатки налипшей на них мякоти непринужденно вытер о брюки.

— Ну, дружище, ты даешь. Неужели она и впрямь ничего путного не выдает?

Скизикс нервно хохотнул; правда, язвительный этот смешок скорее прозвучал как рыдание Тины Тернер, а не как смех.

— Да нет, выдает, еще как выдает — но только то, что нужно этой стерве. Ты послушай.

Ткнув указательным пальцем кнопку на стервозной ударной установке, Скизикс жестом велел приятелю прислушаться.

Из подсоединенных к ней усилителей в течение этак минут трех доносился скрежет, грохот и прочие нечеловеческие звуки, после чего какофония столь же неожиданно прекратилась.

Воцарилась тишина; Скизикс многозначительно посмотрел на друга — мол, теперь сам все видишь.

— Да, старик, сочувствую, плохи твои дела, — произнес тот, — редкостное старье. Не музон, а прямо-таки путешествие в далекое прошлое. Полный отстой! Такое впечатление, будто слушаешь Джинджера Бейкера, или «Крим», или что-то вроде. На тебя совсем не похоже.

— Ты еще будешь мне говорить!.. А теперь смотри сюда. Я вроде бы никаких новых программ ей не добавлял, но вот увидишь, эта поганка точно выдаст что-нибудь левое.

Скизикс еще раз ткнул в кнопку пальцем, и машина произвела очередную последовательность звуков.