Я – Кутюрье. Кристиан Диор и Я. - Кристиан Диор

Кристиан Диор и киноактриса Джейн Рассел на примерке, 1947

И теперь, записанная на черной доске, как в школе, модель вошла в состав коллекции! Постепенно доска заполняется, по ней наводят справки, в нее вносят исправления, ее пополняют.

Перед тем как начать коллекцию, предполагают ее идеальный состав: десять костюмов, двадцать уличных платьев, двадцать послеполуденных, десять нарядных ансамблей, модели для коктейлей, для танцев. Все распределено по разрядам, установлено количество в каждом из них, чтобы создать коллекцию, отвечающую требованиям всех женщин. Устанавливается число моделей ярких расцветок, число моделей с набивным рисунком из шелка или шерстяных тканей. Предусматривают количество черных, темно-синих моделей, с рисунком или одноцветных.

К несчастью, все эти планы без конца пересматриваются. Очень трудно руководить и направлять творчество, которое в основном базируется на вдохновении и капризе. Надо без конца себя одергивать, дисциплинировать, сопротивляться искушениям новой ткани, нового вечернего платья. Если в студии царят феи, то Дом должен управляться цифрами, и это благо. Коллекция, составленная без заранее продуманного плана, превратится в полный беспорядок и потеряет всякую связь с реалиями жизни.

А.Ш. и Э.Р.: Значит, Вы не доверяете излишней свободе?

КРИСТИАН ДИОР: Действительно, я опасаюсь анархии и боюсь скатиться до богемы, ведь это до добра не доведет. Если художник в конечном счете рискует только своим полотном и своим бифштексом, то я рискую заработком девятисот человек, если коллекция «не попадет в цель».

Да и мне самому бы не понравилось, если она будет фальшивой, а я слишком люблю правду. Образ кутюрье, который для одного своего удовольствия разорвет и сомнет километры ткани, это только легенда.

Нет, это было бы слишком просто и слишком накладно, а я не доверяю простоте. Языковые правила, ограничивающие поэта, практические стандарты, которые ограничивают архитектора, никогда не мешали вдохновению. Наоборот, они его направляют в жесткое русло и тем самым не дают рассеяться.

А.Ш. и Э.Р.: Почему же тогда коллекции создают ощущение свободы, изобилия и даже иногда перенасыщения?

КРИСТИАН ДИОР: Чтобы сохранить целостность ансамбля, всегда приходится делать больше моделей, чем предусмотрено. В коллекции всегда слишком много моделей, но надо примирить коммерческую необходимость с фантазией и вдохновением, с обязательствами перед фабрикантами и вышивальщиками.

Кристиан Диор на примерке, 1950

Поддерживать большой Дом, ободрять молодых, чьи образцы так великолепны, что их невозможно не использовать. А кружева, парча, набивки! Все это ждут художники, ремесленники, производства, города. Если в какой-то сезон не очень хорошо идет какая-нибудь ткань или вышивка, все равно надо дать шанс. Возможно, завтра будут восхищаться тем, что сегодня вызывает раздражение!

Но я остановился на моделях-образцах, выбранных первыми портнихами. Вернемся к этому. Утвержденные модели кроят.

И тут начинается самое драматичное. Первая примерка почти всегда приводит в отчаяние. Пробная модель – это всегда набросок, набросок в законченном состоянии. Первая примерка для платья – это все равно что гусеница для бабочки. Материал, направление ткани, ножницы, нитки управляют, предлагают и заставляют принимать. Это борьба с реальной вещью, в ней надо победить любой ценой. Борьба с мраморной глыбой, из которой надо изваять статую.

И именно с этого момента начинается спешка, сменяя друг друга, торопятся поздравления, раздражение, слезы, поцелуи, гневные вспышки, оскорбления и примирения. Первых портних, к которым до этого обращались «моя дорогая» или «моя маленькая Леон», теперь называют сухо «мадам», как в античных трагедиях.

Кристиан Диор на примерке, 1950

Платье в стиле new look, Кристиан Диор, 1947

Именно фразой «Выйдите, мадам, вам должно быть стыдно» заканчивается эта драма.

Следует сказать, что иногда это происходит из-за ткани, которая порой не поддается, восстает. Из многообещающей пробной модели выходит посредственное платье. Надо перекроить или искать что-то другое.

Случается также, что с самого начала говоришь: «Прекрасно!» – но это редкий случай. Кто незнаком с этой работой, не может себе представить огромные трудности при создании самой простой вещи, особенно если она несет в себе что-то новое. Приходится изменять, распарывать, переделывать прямо на глазах, невзирая на то, что эта вещь была уже десять раз распорота и переделана в ателье.

Надо еще подумать, изменить, удлинить, поменять какую-то мелочь или, может быть, начать все сначала.

После примерок, утверждения первых моделей остальная часть коллекции создается с большей легкостью. Уже чувствуешь под собой твердую почву, комбинируешь испытанные детали, более уверенно драпируешь ткани. Но сколько неожиданностей, задержек, сюрпризов вынуждают внезапно менять то, что казалось удавшимся. Это в прямом смысле труд Пенелопы.

Несмотря на все это, работа продвигается и принимается решение, что уже накопилось достаточно платьев, пора устраивать «репетицию». Это первое «дефиле». Манекенщицы надевают платья, и снова все меняется. В салоне все модели принимают другой облик: надо украсить здесь, оттенить там. Добавить карман, убрать складку, вообще упростить. Надо также сделать особый акцент на деталях, которые будут подчеркивать то, что пресса назовет «линией».

А.Ш. и Э.Р.: Именно кутюрье так ее называет…

КРИСТИАН ДИОР: Как вам известно, пресса осаждает нас за две недели до презентации, чтобы узнать… то, чего порой мы сами не знаем. Мы отвечаем, стараясь ничего не выдать.

Кристиан Диор и русская манекенщица Алла Ильчун, 1953

А.Ш. и Э.Р.: И иногда вводите в заблуждение, как во время весенней коллекции 1951 года. Вы сказали слишком любопытной редакторше: «Женщины будут носить свои бедра на плечах!..» Никто даже не подозревал, что имелись в виду рукава в форме «куриных бедрышек».

КРИСТИАН ДИОР: Это просто мы удачно выкрутились!..

От репетиции к репетиции коллекция претворяется в жизнь, утверждается, но только, по правде говоря, в последние десять дней она приобретает свой окончательный вид. Добавляются необходимые модели, усиливаются некоторые цветовые акценты. Внезапно замечаем, что недостаточно маленьких платьев-рубашек, что не хватает красочных моделей для журналов, так называемых «Трафальгар». Понимаем, что надо добавить одно красное платье, обращаемся к предыдущей коллекции. Там находим модель «Херувим», которая так хорошо была принята в прошлом году, а сегодня ничего эквивалентного ей нет. Следует найти такую же модель. Внезапно вспоминаем клиентку X…, ей всегда недостаточно вещей в коллекции. И, ничем не жертвуя, прикидываем, есть ли платья для всех женщин: худых, полных, молодых и не очень молодых, простых и любящих роскошь, строгих и легкомысленных. Достаточно ли у нас платьев с вышивкой? Их еще не доставили!