Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Постсоветские и американские сборники документов могут считаться надежными. В публикациях документов советского времени тоже не было обнаружено никаких намеренных фальсификаций. Точными оказались цитаты в хронике Гражданской войны[93], составленной из газетных вырезок и официальных документов. Хотя проверить всю эту книгу целиком не представляется возможным, большинство из упомянутых в ней событий подтверждается другими источниками. Кроме того, она оказалась бесценной для изучения советской власти на Дальнем Востоке в 1918 году: опубликованные в ней источники сообщают дополнительные подробности о действиях важных акторов и ключевых событиях. Два других сборника вызвали определенные сомнения. Вышеупомянутый сборник, посвященный японской интервенции[94], включает ссылки на единицы хранения в архивах только в предисловии, что делает сложной проверку его содержания, поэтому лишь два документа из этого сборника были использованы в настоящей книге как дополнительные материалы по фактам, упоминающимся в других источниках. В другом сборнике, посвященном раннесоветской политике на российском Дальнем Востоке[95], часть текста в опубликованных документах опущена, но сами ссылки на документы вполне корректны.

В числе основных документов, архивных и опубликованных, – резолюции, протоколы и стенографические отчеты органов владивостокского Временного правительства Дальнего Востока, ДВР, Приамурского государственного образования и других правительств, существовавших в регионе между 1917 и 1922 годами; документы Дальневосточного бюро (Дальбюро) и других органов большевистской партии; информационные сводки органов Коминтерна; доклады спецслужб; военная и гражданская корреспонденция. Документы партийных органов оказались исключительно ценным источником: они позволяют увидеть, как большевики воспринимали политическую ситуацию, а также очень точно показывают стратегию отдельных организаций и процесс принятия решений. Источники Временного правительства Дальнего Востока содержат информацию о важнейших политических дискуссиях и о позициях небольшевистских акторов. Документы официальных органов ДВР и Приамурского государственного образования отражают образы большевиков и их оппонентов, которые они пытались внушить общественности, но вместе с тем и реальные финальные резолюции по тем вопросам, которые обсуждались в ходе документированных дискуссий внутри партии большевиков или недокументированных среди их оппонентов.

Большинство протоколов Дальбюро, документов различных правительств региона (в том числе документов отдельных министерств ДВР), информационных сводок органов Коминтерна, стенографических отчетов различных парламентских органов и ряд других документов, сыгравших важную роль в настоящем исследовании, никогда не были опубликованы, а многие из них, вероятно, никогда не изучались другими историками.

Дополнительные материалы из Национального архива США (USNA) и Японского центра документов по истории Азии (JACAR) были изучены удаленно; в их число входили документы, созданные или собранные ведомствами американского и японского правительств. Стенографические отчеты Государственной думы Российской империи были изучены в онлайн-хранилище Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург). Источниками фотоматериалов стали Музей истории Дальнего Востока имени В. К. Арсеньева (МИДВ, Владивосток), Хабаровский краевой музей имени Н. И. Гродекова (ХКМ), ГАКХ и частные коллекции Акиры Саиды и других.

Февральская революция 1917 года и демократический режим во Владивостоке в 1920–1921 годах были, вероятно, лучшим временем для дальневосточной прессы, практически полностью свободной от любой цензуры. Социалистические газеты «Известия Владивостокского Совета» (Владивосток), «Воля» (Владивосток) и «Дальневосточное обозрение» (Владивосток); леволиберальные «Приамурские известия» (Хабаровск), «Вечер» (Владивосток); умеренно националистические «Дальний Восток» (Владивосток) и «Голос Родины» (Владивосток); консервативное «Уссурийское слово» (Никольск-Уссурийский), прояпонское «Владиво-Ниппо» («Ежедневные новости Владивостока»), публиковавшееся под надзором японского командования во Владивостоке, и другие газеты изучаемого периода позволили проследить ход ключевых общественных дискуссий в регионе в революционный период. Большинство газет были изучены в Национальной библиотеке Финляндии (Хельсинки), Российской государственной библиотеке (Москва) и РГИА ДВ. Кроме этого, настоящее исследование опиралось на две репрезентативные тематические коллекции газетных вырезок, опубликованные Н. А. Троицкой[96].

«Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Крисчен сайенс монитор», «Осака майнити синбун», «Норт чайна стандард» и другие международные газеты позволили посмотреть на события в регионе с транснациональной перспективы. Российские эмигрантские газеты из собрания Государственной публичной исторической библиотеки (Москва) были использованы для реконструкции взглядов оппозиционных большевикам групп на события, происходившие на Дальнем Востоке.

Большинство событий, упомянутых в газетах, были проверены и помещены в более широкий контекст при помощи архивных документов и других источников. В целом информация о событиях в регионе, опубликованная в «Приамурских известиях», «Воле», «Дальнем Востоке», «Голосе Родины» и «Известиях Владивостокского Совета» (до конца 1917 года), оказалась достоверной, хотя эти газеты иногда и допускали ошибки в именах и датах. Слухи и мнения изучались исключительно как слухи и мнения и служили источниками только для реконструкции индивидуальных реакций на исторические события. В официальных газетах правительств и организаций, в первую очередь в «Приамурских известиях», которые издавал в 1917 году комиссар Временного правительства по делам Дальнего Востока Александр Николаевич Русанов, печатались важнейшие документы, которые в оригинале обнаружены не были. Большинство дат и имен были проверены по нескольким источникам, но некоторые оставлены в газетном варианте, поскольку другие источники содержали недостаточно информации. Новости о ДВР в газетах, издававшихся за пределами региона, оказались в основном недостоверными, а потому они были использованы лишь для установления мнений и событий вне региона.

Настоящее исследование в малой степени использовало такие личные документы, как письма и мемуары, ввиду их общей ненадежности. Тем не менее автобиографические труды некоторых ключевых действующих лиц позволили реконструировать их личные взгляды на основные события. Особенно ценными оказались несколько книг, написанных как прямыми участниками событий, так и менее вовлеченными в них наблюдателями. Кроме того, мемуары большевика Никифорова[97], либерала Льва Афанасьевича Кроля[98], консерваторов Георгия Константиновича Гинса[99] и Владимира Петровича Аничкова[100], а также монархиста Сергея Петровича Руднева[101], мемуары и интервью с антибольшевистскими военными лидерами[102] и мемуары американских и чехословацких офицеров[103] стали источником уникальной фактической информации, которую отчасти удалось проверить при помощи других источников, но в большинстве случаев она была включена в примечания, а не в основной текст.