Слабо влюбиться - Линда Джонсон

Брат явно перешел границу. И Виктору нужно было заканчивать эту нелепую, так долго тянувшуюся игру. И нет, он не собирался ни на ком жениться. Особенно на этой голодающей с Поволжья. Не объест, так напишет что-нибудь в своей статейке, а Виктору потом за нее краснеть. Уж о чувствах он вообще молчал. Какие могут быть чувства к инвалиду? Разве только любовь к его деньгам.

Отвлекшись немного от романа, Виктор недовольно фыркнул. Все же в одиночестве ему работалось намного продуктивней.

Наевшись, Аня вышла побродить по саду. Цветов она избегала, а вот в тени деревьев посидела с удовольствием. Книга Неверящего подошла к концу, и Аня сейчас обдумывала написанное. Если остальные книги были написаны в том же ключе, то получалось, что Неверящий недаром взял себе этот псевдоним. Он действительно не верил, ни во что и никому. Этакий человек в футляре, прямо по Чехову. Только тот всего боялся. А этому плевать на всех вокруг. «Повесть о неудачнике» показывала вроде такое отношение лучше всех вопросов интервью. Главный герой был невероятно одинок. Никто, включая родителей, не интересовался его жизнью. Мало того, автору он тоже был нужен постольку-поскольку. Удали его, и сюжет практически не пострадает, так как строится исключительно на мыслях автора о маленьком человеке и его повседневной жизни.

Да, именно мыслях. Действия там было не так уж много. И хотя во время чтения Аня не скучала, перечитывать книгу точно не стала бы.

Аня встала со скамейки, потянулась. В ее голове постепенно складывалась цельная картина интервью.

Завтра-послезавтра, то есть в четверг-пятницу, Неверящий поправится, и можно будет заканчивать с вопросами. А там – два выходных, деньги за поварскую подработку, и привет, родные.

Аня вздохнула. К родным ехать не хотелось. Их образ жизни слишком сильно отличался от ее. Ей было скучно в деревне: на огороде, на скамейке с семечками или во время сотой банки закруток. А мать и остальные родичи жили именно этим.

Аня на несколько секунд представила себе Неверящего, словно генерал, осматривавшего мамин ухоженный огород и сад.

– Да он и пяти минут там не выдержит, – ухмыльнулась Аня, вспомнила, что разговаривать с самой собой плохой признак, и направилась к дому.

Жара уже вступила в свои права. Солнце жгло невыносимо. Зной стоял просто удушающий. В такую погоду и до галлюцинаций недалеко. Впрочем, их Аня могла не опасаться: в доме Неверящего везде было прохладно.

Зайдя в холл, Аня покосилась в сторону кабинета: небось больной сидит, работает. Как же, разве можно прожить без ненаглядных книжек хотя бы пару часов.

Хмыкнув про себя: «Похоже, кто-то ревнует», – Аня подошла к лестнице и стала подниматься в свою спальню. У нее оставалось много времени, чтобы закончить свою статью с собственными впечатлениями от жизни в доме Неверящего.

Горло раздражало. Виктор как будто кактус проглотил и теперь не мог выплюнуть колючки. Спреи, таблетки, прочие лекарства помогали слабо. Виктор прекрасно знал свой организм: сегодня будет плохо, завтра – терпимо. Послезавтра, в пятницу, болезнь пройдет, как будто ее и не было никогда. Поэтому сегодня все, что оставалось Виктору, – это сидеть за новой книгой, продумывая новые сцены и описания.

Мысли периодически перескакивали с героини на ее прототип. Наевшись пиццы, она довольно быстро сбежала из кухни. Виктор только край платья увидел. Активная, живая… Наверное, от женихов отбоя нет. «Может, хоть тогда мама перестанет женихов навязывать», – вспомнил Виктор.

«Идиот, – скривился он, – ты еще сам в женихи к ней запишись. Зачем ей инвалид, когда вокруг полно здоровых мужиков?».

Мысль неприятно царапнула по сердцу, и Виктор заставил себя переключиться на книгу. В конце концов, он же автор, у него сроки. А значит, работать, негр, солнце еще высоко.

Раньше такие мотивации срабатывали на раз. Теперь не помогло: отвлекался Виктор часто и постоянно одергивал себя, в результате перепутал цвет глаз главного героя и долго матерился, правда, про себя, когда обнаружил, что из спальни герои волшебным образом перенеслись на поляну в лесу.

Не выдержав этого издевательства, Виктор сохранил текст, оторвался от экрана и заковылял в кухню – варить себе кофе, и чем крепче, тем лучше.

В кухне, по закону подлости, обосновалась журналистка: на одной сковороде жарила кабачки, на другой – гренки. Виктор помимо воли отметил про себя последний факт. Рачительная. Не желает выбрасывать старый хлеб. Сразу видно, что никогда не жила на широкую ногу.

– Как ваше самочувствие? – заметила его журналистка.

Виктор раздраженно мотнул головой, показывая, что говорить до сих пор не может.

– Понятно, – последовал ответ.

И журналистка вернулась к своим сковородкам. И правда, подумаешь, какой-то писатель рядом стоит. Гренки же важнее.

Виктор подавил в себе неоправданное ничем раздражение и сосредоточился на кофе. Надо еще полторы главы написать. Хотя это, конечно, идеальный вариант. Вряд ли с больным горлом и странной рассеянностью Виктор выдавит из себя больше половины главы. И тут даже кофе не поможет. Но заварить его все же надо. Не просто же так Виктор оказался в кухне!

Чтобы убить время, нужно было себя чем-то занять. И Аня, доев пиццу, принялась отрабатывать будущий гонорар за услуги повара. Да и продукты следовало переработать. Не выкидывать же старый хлеб. А потому жареные кабачки, гренки, яичница с остатками колбасы – все оказалось скоро на столе. Были бы фрукты, Аня и компот сварила бы. Но увы.

Неверящий, словно медведь-шатун, вылез из своей берлоги, заварил себе кофе и вернулся к книгам.

Обедала Аня одна. Ужинала – тоже.

Ночью, во время ужина, внезапно разразилась гроза. Хотя, возможно, «внезапно» было только для Ани, постоянно игнорировавшей прогнозы погоды и частенько попадавшей из-за этого впросак.

Порадовавшись, что сидит под надежной крышей, Аня из окна кухни наблюдала, как мощные упругие струи воды хлещут по стеклу, то и дело сверкает молния и где-то неподалеку грохочет гром. Дома, в деревне, уже давно выключили бы электричество, и пришлось бы сидеть в тесном семейном кругу за столом на кухне – экономить свечи и фонарики у телефонов. Здесь же свет даже не мигнул ни разу. И Аня подозревала, что с деньгами Неверящего можно спастись при любом катаклизме.

«И все же, откуда у него деньги? – пришла в голову навязчивая мысль. – Вряд ли за книги так много платят сегодня. А он живет, словно сын олигарха».

Доев яичницу и гренки, Аня поставила остатки кабачков в холодильник, еще раз полюбовалась на сошедшую с ума стихию за окном, повернулась к двери и вскрикнула.

– Вы нарочно?!

Неверящий стоял в проеме кухни, словно ангел мщения, угрюмый и снова чем-то недовольный. И вот подкрался же неслышно! Так и надо его переименовать! Неслышный!