Пирог из горького миндаля - Елена Михалкова

На Женькиной реплике я оторвалась от книги.

Изольда медленно, как черепаха, повернула к ней голову на длинной морщинистой шее.

– Выйди, девочка, – с равнодушным холодом сказала она. – И не имей дурной привычки вмешиваться в разговоры старших.

Несколько секунд Женька оторопело смотрела на нее.

– Так вот, Раиса, я говорю…

Дарницкая непринужденно вернулась к беседе. Про Женю она забыла.

Понимаете, что произошло?

Женька всегда была в центре внимания. Дед подхватывал ее шутки. Дядя Юра обсуждал с ней рыбалку. Вениамин и его жена Тамара обращались подчеркнуто уважительно, как со взрослой.

А Изольда ее просто не заметила. Отмахнулась, как отмахиваются от мухи, на которую лень тратить шлепок газетой.

Никто не считается с мухами.

Женька получила не просто щелчок по носу. Двумя словами Изольда столкнула ее с иерархической лестницы, на которой Женька стояла несоизмеримо выше бабушки Раи, и отбросила к основанию, где копошилась серая масса. «Выйди, девочка»! Это обезличенное «девочка» было хуже всего: оно показывало, что старуха не идентифицирует Женьку. Для нее не существовало яркой Женькиной индивидуальности, а был только некий подросток, который мешает разговору.

Непререкаемой своей интонацией Изольда перечеркнула всю Женьку целиком и властно расписалась внизу: «Внимания не заслуживает».

Женя повернулась и молча вышла.

Изольда забыла о случившемся раньше, чем закрылась дверь. Но Женька такое оскорбление не простила бы и через десять лет.

Она не собиралась мстить, нет-нет! Но поймите меня верно: Женька готова была соблюдать лишь те правила, которые установила она сама. Чужие для нее существовали только в качестве вызова.

«Я тебе докажу, что я есть, – решила Женя. – Ты меня увидишь в полный рост, старая сволочь! Запомнишь на всю жизнь, до самой смерти!» И лучшего способа, кроме как проникнуть в святая святых Изольды Андреевны, в ее дом, так тщательно оберегаемый от посторонних, она не нашла.

2000

– Выходим в десять! – крикнула Тамара, проносясь мимо. – Малышка, не забудь побрызгаться репеллентом!

Тишка проводила ее ошарашенным взглядом. Она только что вошла в гостиную. Ноги подкашивались, к горлу то и дело подступала тошнота. Призрак старухи с выпученными глазами маячил где-то слева и впереди.

Едва они выбежали из дома Изольды, девочка провалилась в спасительный туман. Не знала, куда они мчатся и что происходит вокруг. Очнулась лишь за старой соседской баней от того, что Женька трясла ее за плечи и по-взрослому, грубо материлась.

– …уснула, что ли, …?!

Тишка судорожно дернулась.

– Слушай сюда! Я иду домой первая, ясно? Ты – за мной, через десять минут. Я скажу, что была на пруду. А ты соври про лес, тебе поверят. Повтори!

– Я совру про лес, мне поверят, – механически повторила девочка. – Женя! Ты видела ее… Изольду?

На секунду ей показалось, что Женька вот-вот влепит ей оплеуху.

– Никого я не видела, – отчеканила она. – И ты не видела.

Десяти минут Тишка не выдержала. Хотелось поскорее к маме. К бабушке Рае. Даже к Прохору!

Но едва она вбежала в дом, на нее налетела жена Вениамина.

– Какой репеллент? – ошеломленно пробормотала девочка. – Зачем?

Тамара остановилась.

– Ты забыла, какой сегодня день? Ивана Купала!

Тут-то Тишка все и вспомнила.

Идея принадлежала дяде Юре. Кажется, ему не очень нравились развлечения, которые придумывает для них дедушка Прохор. Неделю назад Юра собрал всех детей и заговорщическим тоном сообщил, что их ожидает игра. Всю неделю они должны собирать подсказки, которые спрятаны в доме, а в ночь на Ивана Купала отправятся в лес. Будет карта – настоящая, старинная! На ней отмечено место, где зарыт клад. Если они найдут его, каждого ждет награда. А нет – значит, коробка с драгоценностями останется в земле, под корнями папоротника, что расцветает лишь раз в году.

Все увлеклись этой идеей. Особенно, к Тишкиному изумлению, Пашка. Он был слишком взрослый для такой игры, и сокровища в коробке не должны были его интересовать. А поди ж ты – носился по всему дому, выискивал подсказки и то и дело спрашивал, скоро ли можно будет увидеть карту. Дядя Юра посмеивался его нетерпению, однако Тишка видела, что оно ему льстит. Прохор постоянно твердит, что Юра скучный, как протухшая вобла. Пашка, получалось, живое опровержение.

– Не трогай! Положи на место!

Тишка вздрогнула. Это Женька кричит на Веронику. Старшая из сестер весь день после похода к Изольде сама не своя – рычит на всех, скандалит. Увидела, как Тамара выходит из бабушкиной спальни с коробкой, доверху полной украшениями, и кинулась к ней.

– Не смотри! – воспротивилась Тамара. – Будет сюрприз!

Именно она вызвалась собирать «таинственный клад». И получилось удачно. В красивую жестяную коробку из-под чая жена Вениамина сложила купленную в городе бижутерию: бусы из поддельного жемчуга, ожерелья, кулоны с цветными камешками, блестящие браслеты, притворяющиеся золотыми, а еще несколько крупных старинных ключей от неизвестных дверей и перстни – массивные, с переливающимися стекляшками: синими, алыми, ядовито-желтыми. Взрослые рассмотрели содержимое коробки и решили, что для клада годится идеально.

Женька раскричалась, что не хочет сюрприза. «Я вам не маленькая! Это для них игра, не для меня! Я сейчас хочу посмотреть! Дайте сюда коробку!»

Но коса нашла на камень. Жена Вениамина только с виду улыбчивая и приветливая. Тишка один раз случайно подслушала, как Тамара разговаривает с собственным сыном, и будь у нее шерсть на загривке, она встала бы дыбом. Слова у Тамары были черно-зеленые, хлесткие и постреливали электрическими синими искрами.

– Ничего я тебе не дам, – не переставая улыбаться, сказала Тамара. – Терпи до вечера. Найдешь клад – получишь сокровище.

Скользнула мимо бледной от ярости Женьки и ушла.

Тишке было не до клада. Перед глазами стояла черная ломаная фигура, в ушах гремело хриплое дыхание старухи. В конце концов девочка не выдержала: сбежала из дома, добралась до своей липы, где было обустроено гнездо, свернулась в развилке, как котенок, и крепко уснула.

Очнулась, когда уже начало смеркаться. Сон оказался целебным. Жуткий призрак старухи перестал преследовать ее. Тишка немного успокоилась и решила, что обдумает случившееся завтра, на свежую голову.

А сейчас – вперед, за сокровищем!

Ночной лес шумел как море, и волны смолистого аромата накатывали на детей, бредущих цепочкой за одиноким огоньком. Впереди шел дядя Юра, неся фонарь, рядом с ним Пашка, следом Тамара и все остальные. Лелик нехотя тащился возле Тишки и то и дело прихлопывал комаров.