Каждый твой взгляд - Шерри Томас

— Наконец-то я застала вас на месте преступления! — торжествующе вскричала миссис Монтит. — Как вы объясните свое поведение, мистер Мартин?

Гастингс, выругавшись, поднялся с дивана.

— Поистине на месте преступления! Что означает это вторжение? Убирайтесь, пока не вышвырнул обеих!

Хелена едва вспомнила, что в подобной неловкой ситуации положено вскрикнуть и начать суетливо поправлять одежду.

Миссис Монтит окаменела от изумления.

— Лорд Гастингс, но… но…

— Немедленно уходите, миссис Монтит. И вы тоже, миссис Мартин. Неужели человек не имеет права отпраздновать собственную тайную свадьбу?

— Тайную свадьбу? — ошеломленно выдохнула маленькая, словно птичка, миссис Мартин.

Собственную тайную свадьбу? Хелене показалось, что ее ударила молния. Она поспешно опустила голову.

— Да, похищение невесты и бракосочетание, — хладнокровно подтвердил Гастингс. — Уж не думаете ли вы, что, не связав себя предварительно священными узами брака, я приведу сестру лучшего друга туда, куда может сунуть свой длинный нос любая сплетница?

Его милость говорил таким ледяным тоном, что и масло во рту не растаяло бы.

Хелена спрятала левую руку. Главное сейчас — не ляпнуть в присутствии миссис Монтит и миссис Мартин что-нибудь глупое и компрометирующее. Вряд ли в этой суматохе кто-то успел заметить отсутствие обручального кольца.

Миссис Мартин торжественно выпрямилась во весь свой крошечный рост.

— Примите глубочайшие извинения, лорд Гастингс. Леди Гастингс. Желаем счастья и согласия.

Миссис Монтит все еще что-то бессвязно бормотала.

— Но… но…

Миссис Мартин решительно схватила подругу за руку и вывела из комнаты. Гастингс захлопнул дверь и оперся о притолоку спиной.

Хелена досчитала до десяти, чтобы дать блюстительницам нравов время дойти до конца коридора, а потом для уверенности повторила еще раз.

Восемь. Девять. Десять.

— Свадьба? Священные узы? — выпалила она, с трудом удерживаясь, чтобы не перейти на крик. — Ради всего святого, что заставило вас это сказать? Неужели вы окончательно сошли с ума?

Гастингс посмотрел на нее удивленно, с оттенком неодобрения.

— А вы хотели, чтобы я честно признался, что у нас с вами роман?

— Да!

Лицо виконта стало сначала серьезным, а потом равнодушным.

— Результат оказался бы точно таким же: все равно пришлось бы на вас жениться. Поэтому я решил избежать скандала.

Нет, он на ней не женится! Вернее, она ни в коем случае не должна выйти за него замуж.

— Милорд, вы не имеете права принимать за меня решения.

— С тех самых пор, как вы вернулись из Америки, я неустанно просил не ставить меня в такое положение.

— Никто вас никуда не ставил. — Раздражение Хелены нарастало, и голос звучал все громче. — Вы сами вмешались в ход событий!

— И что было бы с вами и с мистером Мартином, если бы я не вмешался?

Хелена вздрогнула.

— Согласна, случилось бы худшее. Но из этого ровным счетом ничего не следует. Ради спасения мистера Мартина мне пришлось притвориться, что мой любовник вы, а не он. И больше ничего.

— Спасение мистера Мартина? Но единственное, что меня заботит… — он не договорил. — И что же дальше? Что я должен сказать Фицу?

— Правду, разумеется, и ничего, кроме правды. Скажите, что нам с Эндрю в лице миссис Монтит грозила серьезная опасность и, чтобы предотвратить ее, вы притворились участником предосудительного свидания.

— Полагаете, на этом дело благополучно закончится? Неужели Фиц позволит обществу поверить, что его сестра и лучший друг спят вместе, и ничего не предпримет? Первое, что он сделает, — это заставит меня предложить вам руку и сердце.

— Ну а я с благодарностью отклоню предложение. Сама разберусь с Фицем, сама отвечу за свои действия. Не нуждаюсь ни в чьем заступничестве, а уж тем более в вашем.

В голосе виконта зазвучали металлические нотки.

— Итак, мисс Фицхью готова стать падшей женщиной? Как вы любите напоминать всем и каждому, речь идет не только о репутации. Неужели вам не понятно, что вы не просто навеки запятнаете доброе имя своей семьи, но и сделаете несчастными брата и сестру? Не важно, останетесь ли вы в Лондоне или вернетесь в деревню: в любом случае они никогда больше не смогут показаться с вами в обществе, упомянуть в разговоре ваше имя. Вам раз и навсегда запретят встречаться с их будущими детьми — разве только тайком. До конца своих дней они будут тревожиться о вашей участи и от беспомощности рвать на себе волосы. Хотите обречь близких на жалкое, позорное существование?

Ловушка захлопнулась. Семья оставалась для Хелены ахиллесовой пятой. Она не боялась тяжких последствий для себя, однако не могла даже подумать о том, чтобы доставить горе тем, кого любила всей душой.

Она считала, что готова ко всему, но сейчас ей пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Несправедливость мира оказалась убийственной: Гастингса, с его бесконечными похождениями, в поместье которого открыто живет его незаконный ребенок, принимают везде и всюду, в то время как ей, откажись она от его предложения, пришлось бы всю жизнь расплачиваться за свое неосмотрительное поведение.

Но ведь она всегда знала суровые правила общества, так какой же смысл понапрасну возмущаться?

Из ванной вдруг послышался нерешительный голос:

— Мне уже можно выйти?

Эндрю. Хелена совсем о нем забыла.

— Да, выходи.

Мартин открыл дверь и, прижимая к груди шляпу, робко шагнул в комнату. Несчастный, должно быть, во всем винил себя.

— Все в порядке, милый. — Хелена попыталась успокоить его.

— Нет. — Эндрю горестно покачал головой. — Все ужасно, как и предупреждал твой брат.

Она взяла любимого за руки, и шляпа упала на пол.

— Послушай меня. Ты ни в чем не виноват.

Гастингс надел сюртук.

— Оставайтесь здесь, Мартин. Как только путь будет свободен, выведу вас через служебный подъезд.

— Спасибо, — едва слышно поблагодарил Эндрю. — Очень любезно с вашей стороны.

— Надеюсь, леди Гастингс, что в мое отсутствие вы не совершите ничего порочного. — Виконт посмотрел на новоявленную супругу почти враждебно. Хелена попыталась выдержать пронзительный взгляд, однако не смогла: сердце неприятно забилось, и пришлось опустить глаза. — Как только я вернусь, любовь моя, поедем к вашим родственникам.

Будущая супруга лорда Гастингса сидела, выпрямив спину, сложив руки на коленях, и неподвижно глядела в окно. Так, наверное, Наполеон ехал на остров Святой Елены, понимая, что обратного пути не будет.