Гастроли Жигана - Сергей Зверев

Что такое этот самый «цугундер», Тузов не имел ни малейшего представления, но само слово ему очень нравилось, и он еще пару раз повторил его про себя. От этого его настроение почему-то улучшилось. Он вдруг решил, что не стоит пороть горячку, а надо все не спеша обдумать, прежде чем принимать решение и составлять план поимки этих борцов с преступностью.

«Хорошенько подумать» означало у Тузова отправиться на Никольскую и выпить там не спеша грамм двести приличного коньячка. Под коньяк майору думалось особенно продуктивно. Часто самые эффектные мысли и идеи приходили ему в голову именно после второй соточки.

Поэтому Тузов не стал заходить к себе в отдел, а сразу направился к выходу и через пять минут сидел в забегаловке на Никольской, где его уже давно считали постоянным клиентом и, едва завидя в дверях, бармен уже наливал ему, улыбаясь во весь свой беззубый рот, сотку коньяка. Пил Тузов только молдавский, но не потому, что предпочитал его французскому, а из чисто финансовых соображений. Он постоянно откладывал себе на выпивку заначку от зарплаты, остальное выгребала подчистую жена. Особенно не разгуляешься.

Но как ни старался Тузов расслабиться, потягивая коньяк и пытаясь выбросить из головы разговор с генералом, Шпицберген и трибунал тревожили его воображение. Холод и зиму он терпеть не мог, предпочитая любую, пусть даже сорокаградусную жару самым слабым заморозкам. Картина заполярного архипелага, по которому он гоняется за белыми медведями, настолько ему не нравилась, что Тузов даже зажмурился и замотал головой, пытаясь отогнать навязчивое видение. Однако это ему не удалось. Он на этой картине лишь поменялся ролями с белыми медведями. Теперь медведи гонялись за Тузовым и оказались очень проворными зверями.

Чтобы избавиться от медведей, Тузов принялся думать о трибунале, но и здесь ему не понравилась картина, которая возникла в его воображении. Четыре стены одиночной камеры, промозглая сырость цементных стен, от одного только воспоминания об этом у Тузова тут же заныли суставы. Безрадостная перспектива провести в лубянском СИЗО годы в ожидании, пока трибунал примет решение.

– Фу, черт! Какая гадость в голову лезет! – раздраженно пробормотал Тузов и решил слегка компенсировать расстройство увеличением своей обычной дозы. Он подозвал к себе официанта и заказал ему еще триста граммов коньяка.

Что это генерал так разъярился? Ему самому, наверное, вставили в Кремле, и не слабо вставили! Вот он и отыгрывается на ни в чем не повинных подчиненных. На это большого ума не надо. Проще простого! Сейчас вот он, Тузов, вернется на Лубянку и как начнет – и в хвост и в гриву! – весь свой отдел! Но ведь у него натура другая. Не полегчает ему от этого.

Потому, наверное, и не бывать ему никогда генералом… Да что там генералом! Он уже который год в майорах ходит, когда все его однокурсники давно уже полковники, а кое-кто и до генеральских погон добрался. Что же ему-то так не везет, мать ее ети?

Подвинтили ему несколько месяцев назад эту организованную преступность, черти бы ее задрали! Ведь как спокойно жил на прежней должности. Зам начальника аналитического отдела. Ни хрена делать не надо было! На ковер вызывали всегда не его, а начальника отдела, он же принимал и все ответственные решения, за которые потом приходилось отчитываться. На долю Тузова оставалась самая приятная работа. Сиди себе в кабинете, изучай сводки и донесения, справки и диаграммы, факты и аналитические справки и делай выводы. Сделал – отлично. Не сделал – тоже ничего страшного, значит, не хватает информации. Посылаешь новый запрос и спокойно дожидаешься ответа.

Никакой ответственности, никаких забот. Так нет же – дернул черт полгода назад проявить инициативу и разработать план ликвидации одной из крупных криминальных группировок в центре Москвы, пока начальник был в отпуске. План, как на грех, оказался удачным, мало того, его еще и оперативники осуществили удачно. Генерал потребовал автора и наградил его – повысил в должности…

Засунул бы он себе в задницу такую награду. Лучше бы денежную премию выдал.

Вспоминая о своей прежней работе, Тузов настроился на аналитическую волну и незаметно для себя начал анализировать информацию, которая была ему известна по этому странному делу о борцах с преступностью.

Началось все, пожалуй, с Кунцева. Там угрохали восемь рыл, причем каждый из них, кроме, пожалуй, главаря, как его… Толстый? Толстой? Большой? Ну, точно, – Большой! Так вот каждый из восьмерых… Ну, семерых, то есть, убитых проходил по внутренней лубянской картотеке как киллер. Это был хороший улов – сразу семь наемных убийц за один раз. Кто бы ни забросил эту сеть, а рыбак он был удачливый!

ФСБ тогда этим случаем и не заинтересовалась бы основательно, просто вычеркнула бы этих семерых в своей картотеке из разряда «активные» и поместила бы их в разряд «пассивные», и все дела. Но вечером того же дня по московскому каналу показали запись выступления идиота, который взял ответственность за это групповое убийство на себя. Ну взял и взял, мало ли кто и за что берет сегодня ответственность.

Верить этому вовсе не обязательно. Тем более, что этот придурок такую околесицу нес, что хоть стой, хоть падай. Тузов тогда, помнится, посмеялся и не придал всему этому особого значения.

Это было, однако, его ошибкой. Уже на следующий день случился еще один «фейерверк», на этот раз в Измайловском парке, куда один авторитет с Арбата повез другого авторитета на разборку. Что тот ему должен был, что ли? В результате обоих обнаружили повешенными на одной березе, а охрану – перебитой из автомата. На груди у обоих авторитетов висели таблички: «Москва – без преступников!» И эту всю мутотень опять-таки показали в новостях.

Эх, будь воля Тузова, он бы всем этим журналистам-газетчикам-телевизионщикам просто яйца поотрывал! Чтобы не совали свой нос туда, куда его совать не надо. Если бы не они, этим борцам с преступностью никогда не удалось бы поднять такой переполох в Москве. Теперь же они, наверное, популярные личности, не менее известные, чем, скажем, Лужков или Алла Пугачева… Да, создали им рекламу, постарались…

А Тузову теперь отдуваться, его теперь Шпицбергеном пугают.

Майор поежился, словно уже оказался за полярным кругом, и подумал, не заказать ли еще соточку. Но потом прикинул свои финансы и заказал пятьдесят.

Потом подобные происшествия стали случаться буквально каждый день.

Напрасно, между прочим, генерал на него орал сегодня! Тузов честно пытался взять этих ребят. Сразу после того, как они уложили прямо на Манежной площади самого крупного из московских сутенеров, какого-то грузина… Гия… Гия… Какой-то…шидзе. Да и хрен с ней, с фамилией, все равно убили его эти ребята. Словом, Гия, и все тут.

Уложили его, когда он выходил из ресторана. Пара выстрелов, и все – кто-то метнулся к подземному переходу, кто-то бросился к машине. Милиция сработала четко, объявила план-перехват, но ни хера не перехватила. Тузову сообщили через три минуты после убийства. Он, стараясь честно выполнить свои профессиональные обязанности, еще через две минуты блокировал район Манежной площади и начал методично прочесывать все подряд, особенно подземные переходы. Но человека, который стрелял в этого грузинского Гию, обнаружить не удалось.