В поисках построения общего языкознания как диалектической системы - Алексей Федорович Лосев

Вторым периодом в развитии изучаемого нами термина и понятия необходимо считать годы 1879 – 1916. Здесь впервые была дана точная характеристика фундаментального отличия фонемы от просто звука. Основополагающими трудами являются здесь работы И.А. Бодуэна де Куртенэ, Н.В. Крушевского и Л.В. Щербы.

Поскольку некоторое значение в истории интересующей нас проблемы имел «Курс общей лингвистики» Ф. де Соссюра, вышедший впервые в 1916 г., то с этого времени, включая деятельность пражских лингвистов во главе с Н. Трубецким (сюда относятся годы 1916 – 1939), можно выделить третий период в развитии учения о фонеме. Здесь выдвигается на первый план дифференцирующий характер фонемы. Сюда же относятся работы Э. Сэпира (1925) и Л. Блумфилда (1926).

Далее, после 1939 г. можно найти еще следующий, четвертый период развития нашей проблемы, который мы ниже охарактеризуем при описании Московской и Ленинградской школ.

Таким образом, учение о фонеме существует в языкознании почти целое столетие. Некоторые детали этого столетнего периода заслуживают более пристального внимания.

Бодуэн де Куртенэ

а) Общее мнение и отечественных и зарубежных исследователей сводится к тому, что подлинным основателем учения о фонеме явился И.А. Бодуэн де Куртенэ, опубликовавший в 1894 – 1895 гг. на польском и немецком языках работу «Опыт теории фонетических альтернаций. Глава из психофонетики»[55]. В кратчайшей форме теория Бодуэна сводится к следующему.

б) Прежде всего, весьма ценным понятием является у Бодуэна понятие альтернации, под которой он понимает разнообразное звучание одного и того же звука в разных звуковых контекстах. Оказывается, что для правильной оценки явления альтернации необходимо исследовать целый ряд особого рода построений и прежде всего понятие фонемы. В этой своей работе Бодуэн употребляет слово «фонема» в разных смыслах; и на первый раз может показаться, что учение Бодуэна о фонеме полно логических противоречий. На самом же деле это у Бодуэна вовсе не противоречия, а только чересчур описательный характер разных свойств фонемы.

Действительно, фонему Бодуэн рассматривает как психический эквивалент звуков языка. Не нужно думать, что у Бодуэна это какой-нибудь последовательный субъективизм. Наоборот, обращение к психике возможно у этого ученого на путях исследования реального речевого потока. Уже нельзя было оставаться при изучении звуков только на уровне их артикуляционного описания. Мы теперь говорим не о психических эквивалентах, но о языке как об орудии общения людей и, соответственно, как о надлежащей семантике звуков. Поэтому обращение Бодуэна к психологии, как бы мы теперь отрицательно ни относились к субъективному психологизму, необходимо считать явлением для тех времен прогрессивным.

Иной раз Бодуэн понимает фонему как «представление» (или «образец») звука в отличие от простой артикуляции звука. И такое понимание сейчас тоже надо считать для тех времен прогрессивным. Дальше, фонема понимается у Бодуэна и как физическое звуковое обобщение, как сумма альтернирующих звуков, как сумма обобщающих моментов звучания в речи.

в) Все эти моменты понятия фонемы со времени Бодуэна остались в языкознании навсегда, хотя у него самого определения фонемы носят скорее описательный и чисто интуитивный характер и пока еще далеки от логической систематики. Но дело здесь не в логической систематике, о которой речь пойдет в дальнейшем, а в очень интенсивном чувстве альтернации, в понимании семантической значимости альтернации и в огромной научной энергии, затраченной на такого рода фонемно-артикуляционное изучение языка.

Это и делает Бодуэна открывателем и главою современной фонологии.

Если попробовать найти у Бодуэна точное определение фонемы, то его скорее можно найти в работе 1881 г. «Некоторые отделы „Сравнительной грамматики“ славянских языков». Здесь очень ярко выдвигается на первый план как обобщительно цельный характер фонемы, так и ее подвижной, отнюдь не абстрактно застывший характер.

Фонема, по Бодуэну, во-первых, равняется «цельному, неделимому звуку», причем

«сумма ее отвлеченных свойств а) или совпадает с суммой антропофонических свойств положительного звука, встречаемого в данном месте разбираемого слова (в ворот…), б) или же не совпадает (в ров…)»

Во-вторых, фонема равняется «неполному звуку», поскольку

«известные его свойства а) или идут в пользу другой, рядом стоящей фонемы, б) или же составляют только „случайность“ когеренции и дивергенции, не имеющую для корреляции никакого значения».

В-третьих, фонема равняется, по Бодуэну, цельному звуку + «свойство другого», например, в условиях смягченного положения данного звука. В-четвертых, фонема может равняться «двум или более звукам»[56].

Все подобного рода рассуждения Бодуэна заставляют нас признать, что в чисто описательной и интуитивной форме Бодуэн находит следующие моменты определения фонемы как единицы языка: 1) общность ряда реально их произносимых звучаний, 2) единство и 3) цельность, обусловливающая собою 4) сумму бесконечно разнообразных звуковых альтернаций на основе ее 5) определенной уже незвуковой семантики. Вместо термина «семантика» Бодуэн употребляет термин «психический эквивалент», или «психический коррелят», куда и относит «морфологическое или семасиологическое различие»[57].

Сходное и правильное понимание фонемы Бодуэна можно найти у Б.А. Ольховикова:

«…фонема представляется Бодуэну де Куртенэ следующим образом: 1) это единица сложная; 2) она состоит из элементарных единиц (свойств); 3) данная совокупность элементарных единиц (свойств) функционирует в языке как неделимое целое; 4) фонемы, состоящие из простейших элементов, выступают в системе языка как члены соотношений (корреляций); 5) фонема – это отвлеченность, результат языкового обобщения, результат лингвистического отвлечения от реально выступающих в речи звуковых проявлений; 6) эти реальные проявления – суть антропофонической природы. Таким образом, у Бодуэна де Куртенэ в казанский период его деятельности фонема по существу выступает как конструкт, как нечто постоянное, инвариант (в терминах современной фонологии) в плоскости множества вариантов, реально произносимых и слышимых, как элемент чисто системный – с другой»[58].

г) Из богатых и весьма содержательных рассуждений Бодуэна мы бы указали еще на классификацию фонем[59], в которой формулируется целый ряд интересных категорий, причем привлекается также и общественно-исторический фактор. Важно уже самое главное деление фонем на чисто артикуляционные (где фигурирует термин «дивергенция») и на семасиологические, предполагающие либо одну и ту же этимологию, либо одну и ту же морфологию для известного количества тех или иных отдельных звучаний (где фигурирует термин «корреляция»).

д) В заключение необходимо указать на то, что теорию фонемы Бодуэна можно правильно оценить только при условии анализа языковедческой теории Бодуэна в целом. Это не может являться задачей нашей настоящей работы, но мы могли бы указать на обстоятельную характеристику Бодуэна, которую дает Т.С. Шарадзенидзе[60]. Здесь правильно освещается борьба Бодуэна с грубым натурализмом, его опора на психологизм, однако, с широким привлечением также и общественно-исторических методов, его глубочайший интерес к живому языку