Атласная куколка - Мэгги Дэвис

Сэмми посмотрела на слегка покачивающиеся великолепные бедра Софи под обтягивающим кимоно. В ней чувствовалась какая-то загадка. Высокая, стройная и достаточно красивая, она могла бы работать у самых знаменитых модельеров Лондона, Нью-Йорка или Парижа. Девушка хорошо двигалась, ее на редкость пропорциональная, довольно худая фигурка прекрасно подходила для демонстрации одежды. Она могла держаться с высоко поднятой головой, надолго замирать без движения, если это было необходимо. Но на главный вопрос Саманта никак не могла ответить: что Софи делает в Доме моды Лувель?

Они отправились на первый этаж. Работницы из ателье все еще сопровождали их, хотя было далеко за полдень и субботний рабочий день закончился. Чип следовал вплотную за Сэмми. Вдруг она заметила, что кто-то стоит перед входной дверью.

Симпатичный светловолосый француз, который утром принимал участие в странных событиях, обернулся на звук их шагов. Сейчас он был одет в элегантный серый деловой костюм и держал в руках серебристо-серую шляпу. В этом безупречном костюме он производит потрясающее впечатление, отметила про себя Сэм, разглядывая посетителя. Мужчина увидел спускающихся, и лицо его просветлело.

— О, как хорошо, — тихо проговорил он. — А я уж боялся, что не застану вас.

Сэмми резко остановилась на нижней ступеньке лестницы, не понимая, почему он вдруг вернулся.

— Позвольте представиться, — с очаровательной вежливостью проговорил гость. В его американизированном английском почти не слышался французский акцент. — Меня зовут Алан де Бо. Я был здесь вместе с сестрой. Вы меня помните?

Сэмми, конечно, помнила. Как можно забыть мужчину с такой внешностью? Он был бы хорош в любой одежде, но в этом сером костюме выглядел просто умопомрачительно.

Она смущенно замерла, когда он взял ее правую руку и приподнял ее, сжав слегка согнутые пальцы. Мужчина склонил голову и коснулся тыльной стороны ее ладони теплыми губами.

Саманта впервые в жизни встретилась с таким галантным мужчиной. Никогда прежде ей не целовали руку. Даже в Нью-Йорке, когда она была Сэм Ларедо. «Но ведь некоторые действительно так делают», — сказала себе Сэмми. Легкое прикосновение его губ оказалось настолько чувственным, что Сэмми показалось, будто по ее коже пробежал колючий лазерный лучик.

— Добро пожаловать в Париж, — негромко произнес великолепный француз, с улыбкой глядя на нее.

Он выпрямился, не выпуская из теплой ладони ее руку.

— Пожалуйста, скажите, что я не смутил вас, — тихо проговорил он.

Сэмми не сводила глаз с молодого человека. Даже если бы Алан де Бо захотел сейчас перепилить ей запястье, она не смогла бы воспротивиться этому.

— О, нет, — прошептала Сэмми.

Что ей следовало сказать? Спасибо? Я ошеломлена? Сделайте это еще раз?

Этот человек даже симпатичнее, чем Джек, если такое вообще возможно, хотя чуть ниже ростом и не так широк в плечах. К тому же у Джека — великолепная серебристо-платиновая шевелюра, а волосы Алана каштанового цвета, слегка подсвеченные солнцем. Одним словом, от его внешности захватывало дух: чуть продолговатое типично европейское лицо с высокими скулами и тонким, аккуратной формы носом со слегка выступающими ноздрями, сочным, чувственным ртом. Казалось, этот элегантный француз состоял из сочетания золотых и коричневых тонов: золотистая кожа, каштановые волосы и слегка удлиненные глаза с золотистыми искорками. В нем чувствовались сила и нежность, легкость и какой-то дразнящий шарм, чувственный огонь, который угадывался за сдержанными манерами. Словом, он был невероятно привлекателен! Прошло несколько секунд, прежде чем Сэмми поняла, что он выжидательно смотрит на нее, надеясь, что она представится.

— Саманта. — Она замолчала. — То есть я — Сэм Ларедо, — сказала она, вспыхнув. — От Джека Сторма из Нью-Йорка.

Даже если ему и показалось странным, что она не может правильно назвать свое имя, Алан ничем не выдал этого. Глаза его скользнули по ее груди под шелковистой оранжевой вязаной кофточкой, по стройным бедрам, на редкость длинным ногам, затянутым в джинсы «Сэм Ларедо», и опять вернулись к лицу. Сэмми вряд ли могла припомнить, чтобы чье-то столь пристальное внимание доставляло ей такое удовольствие. Все в ней неожиданно затрепетало под этим взглядом.

Он к тому же довольно сексуален, отметила она. Все было при нем.

— Я сразу вас узнал. — Его улыбка становилась все шире. — По делам я часто бываю в Нью-Йорке, так что часто вас видел по телевизору. Ну, не смотрите на меня так, — поспешно попросил Алан. — Это комплимент. Должен заметить, я предпочитаю ваши рекламные ролики роликам Брук Шилдс.

Сэмми поняла, что он имеет в виду телевизионную кампанию, которую Джек Сторм, заплатив миллионы долларов, развернул в прошлом году для рекламы джинсов «Сэм Ларедо». Сейчас их производство запросто может превратиться в самое убыточное предприятие. И все-таки Алан де Бо здесь, в Париже, помнил эти клипы.

Сэмми потихоньку высвободила пальцы из его руки.

— Их больше не показывают. Конец рекламе.

Она догадывалась, что ее свита на лестнице внимательно прислушивается к беседе, понимая или не понимая, о чем они говорят. Сэмми повернулась и наткнулась на стоящую позади Софи.

— Персонал показывает мне Дом моды, но мы еще не осмотрели склад в мансарде.

Что еще она могла сказать? Сэмми показалось, что под его взглядом у нее язык прилипает к небу.

— Мы не смогли попасть наверх, потому что… потому что ключи потеряны.

— Да, здесь слишком многое утеряно, — мрачно согласился он. Взгляд Алана скользнул по лестнице. — Вам, американке, небезынтересно будет познакомиться с таким старым парижским домом. Этот — один из последних в своем роде. У моей бабушки были туалеты, сшитые мадам Лувель. Потом здесь одевалась моя мать — когда домом владела племянница, мадемуазель Клод.

Сэмми решила сойти с последней ступеньки, и он подал ей руку.

— Могу я составить вам компанию? Я частенько здесь бываю. Может, окажусь вам полезен, а может, смогу ответить на кое-какие вопросы.

Сэмми удивленно посмотрела на Алана. Все очаровывало ее: то, как он говорил, то, как он смотрел, то, как он учтиво с ней обращался. Как можно отказаться от его предложения?

Они вошли в двери большого зала. Остальные потянулись за ними.

— Вам рассказали, — продолжал говорить молодой человек, — что район рю де ла Пэ и Вандомской площади — место, где зародилась высокая мода? Около века назад один англичанин, Ворс, начал шить здесь наимоднейшие наряды. Кажется, на рю де ла Пэ до сих пор стоит дом, где размещался «Мэзон Ворс». — Он взял ее под руку, и Сэмми смутилась от этого не меньше, чем от его галантного поцелуя. — Недалеко, за углом, есть еще один старинный дом моды — Дом Пату. Ну и, конечно, Дом мадам Гре тоже находится на рю де ла Пэ. Весь этот старый район хранит память о прошлом. Париж меняется. Взять хотя бы этого жуткого монстра из стекла и алюминия — Форум Центрального рынка. Говорят, это новый центр моды в соответствии с последними мерками международного стандарта. — Он смущенно улыбнулся. — Многие в Париже считают, что Центральный рынок — воплощение безвкусицы и вообще кощунство. Как только речь заходит о чем-то современном, передовом, парижане начинают разводить дебаты по поводу хорошего вкуса.