Тарра. Граница бури. Летопись первая - Вера Камша

Воля человека против магии обычно ничто, но человек стоял насмерть, терять ему было нечего. Регент мог испепелить Шандера или превратить в безумца, но ему требовалось другое — сохранить тело и при этом не изгнать или уничтожить, а подчинить душу. Но вот это-то как раз и не получалось. Шани держался. Никакие муки не могли заставить его уступить. Годою не удавалось даже вынудить пленника встать, сесть или лечь. Магия, нарвавшаяся на стальную волю, превращала человеческое тело в неподвижную колоду, но и только. Регент усиливал нажим, пленник терял сознание. Проще всего было прикончить упрямца и взяться за кого-нибудь другого, но Михай понимал: если он сломает Гардани, найденный ключ подойдет к любому человеку. Понимал это и Шани, потому и держался.

Регент вновь и вновь сплетал заклятия, что-то в них меняя, пробовал разные ключи, безуспешно. Если не считать того, что Гардани уже не мог вставать. Шани держался и ждал, когда тело не выдержит и отпустит душу, разорвавшись между магией и волей, как если бы его привязали к двум диким жеребцам и погнали одного на закат, а другого на восход.

За дверью негромко звякнуло; значит, не показалось. То ли он проспал дольше обычного, то ли регент явился раньше. Шани с трудом повернулся к стене, внутренне собираясь с силами. Он, как и вчера, и позавчера, сделает вид, что спит, и пусть эта тварь попробует его «разбудить». Скрипнула открывающаяся дверь, но пленник не пошевелился. Неужели на этот раз Годой пришел не один? Шорох, слишком тихий. У регента другие шаги, и дышит он громче.

— Кто здесь? Мы друзья! Эй… вы живы?

Рассудок говорил, что это новая омерзительная каверза, но надежда, не слушая разума, уже расправляла крылья. Шандер рывком приподнялся и тут же упал, сбитый прыгнувшей на грудь рысью.

— Святой Эрасти!.. Преданный!..

— И я. — Роман опустился рядом. — Мы тебя давно похоронили, Шани…

— Откуда… — Шандер давился словами, — откуда вы узнали?

— Мы не знали, но Преданный решил, что нам сюда. — Ловкие руки эльфа уже колдовали с ошейником и цепями — грубая работа, хоть и добротная. — Ну вот и все! Ты свободен. Надо выбираться из этого змеиного гнезда…

— Я не смогу идти, ноги не слушаются… Долго рассказывать… Лучше будет, если ты оставишь мне кинжал.

— Звездный Лебедь… — Роман аж скрипнул зубами. — Сначала один просит его прикончить, потом другой! Ну нет! Будешь жить как миленький! Что-нибудь придумаем…

— Зачем придумывать? — Высокая тень заслонила дверь. Я донесу его.

Шандер ошеломленно уставился на гоблина. Нет, он верил, что это не сон, и все же…

— Это Уррик! Он нам не враг… пока.

— Никто не должен погибать так, как твой друг, эльф! Каждый имеет право на достойную смерть, а господарь нарушает этот закон. Я не знал об этом. Даже не дай я клятвы, я вынес бы этого воина на свободу, а потом, когда он будет здоров, счел бы за честь скрестить с ним клинок. Я видел, как он бился один против многих. Я думал, он убит.

Гоблин шагнул вперед, легко, как ребенка, поднял ошеломленного Шандера и вынес вон. Освободившееся место тут же занял Преданный, и его намерения были вполне очевидны.

— Пойдем! — позвал эльф, но рысь не повела и ухом.

— Этого еще не хватало. Ко мне! — Либер подошел к разлегшемуся зверю и потянул за ошейник. Тот, кто в одиночку пытался сдвинуть с места упирающего самца корбутской рыси в полном расцвете сил, знает, что дело это безнадежное. Преданный лежал нерушимо, как вросший в землю валун. — Ну и что будешь с ним делать… — Роман со вздохом опустился рядом. — С Годоем ты не справишься, никто из нас с ним сейчас не справится. Я, по крайней мере, не возьмусь. А ты подумал, как Уррик один потащит Шандера через Лисьи Горы? Я с ними идти не могу, и ты знаешь почему…

3

Астен Кленовая Ветвь с некоторым недоумением смотрел на брата. Властный и отстраненный, Эмзар отнюдь не был склонен к доверительным беседам. Мало того, Эмзар принимал гостя в защищенном старинными заклинаниями Малом Серебряном кабинете. Среди нынешних Лебедей не имелось никого способного не то что распутать чары, но даже приблизиться к их постижению. В Серебряном кабинете хранился талисман клана, и здесь же местоблюститель Лебединого трона имел обыкновение уединяться. Все это, а также сервированный стол, главным украшением которого был кувшин с золотистым напитком, намекало на необычность предстоящего разговора.

Эмзар жестом указал брату на обитый ясно-синим бархатом стул и сам наполнил узкие бокалы.

— Надеюсь, ты знаешь, что это такое?

— Гэрикэдо, знаменитый напиток из вереска? Но ведь его давным-давно не существует?

— Верно. Я решил пожертвовать сегодня этой реликвией. Надеюсь, он облегчит нам беседу. Как прошло твое путешествие?

— Неплохо. Я мало говорил, так что меня принимали за моего сына.

— Что в Кантиске?

— Помог первосвященнику людей убедить других клириков в необходимости войны с неким тарскийским господарем. Пришлось дождаться их совета и пустить в ход магию. Церковь будет воевать с Годоем.

— Убедить совет Лебедя будет труднее. — Эмзар отхлебнул золотистого напитка и стал рассматривать бокал на свет. — Порой мне бывает жаль утраченного. Этот оттенок неповторим… Более всего он напоминает листву наисского клена в месяц Первого Инея, если сквозь нее смотреть на вечернее солнце… Так, значит, брат, наши знания теперь служат смертным?

— Наступают времена, когда придется забыть разницу между Светорожденными и людьми. Если мы хотим выжить.

— Кто тебя уговорил: Уанн или собственный сын?

— Никто. Я не хочу токовать, как глупый глухарь, не замечающий охотника. Люди, по крайней мере лучшие из них, готовятся к битве. Без нас им не выстоять, но и нам не выжить, если они потерпят поражение.

— Ты не думаешь, что нам следует отыскать Дорогу и вернуться к нашим соплеменникам?

— Неужели ты полагаешь, что мы способны на то, что оказалось не под силу великим?

— Нет, не думаю. Ты был рожден уже после Исхода. Сейчас мало кто помнит времена, когда мы жили, а не доживали…

— Я никогда не спрашивал об этом, брат. Но как все же случилось, что мы остались, когда все ушли?

— Этого никто уже не узнает. — Эмзар поставил бокал. — Мы слишком поздно узнали волю Светозарных. Нашлись те, кто обвинил во всем Клан Луны. Дескать, они сознательно пошли наперекор Престолу Сил, но, не желая оставаться в одиночестве, обманули Клан Лебедя. Многие, узнав, что обречены на заточение в мире без богов, обезумели. Когда разумное существо не знает, что ему делать, когда оно смертельно испугано, оно ищет виноватых…

— И начинаются войны…

— Да. В них погиб цвет обоих кланов. Что сталось с уцелевшими Лунными, мы не знаем. Остатки Клана Лебедя укрылись здесь, в Пантане. Наши лучшие маги долго старались докричаться до ушедших сородичей. Это стоило жизни четырнадцати самым сильным.