Каждый Наследник желает знать… - Светлана Багдерина

Глаза их снова встретились…

«Ты – не такая, как все», – мягкий, чуть грустный баритон прошептал в ее голове. – «Не думаю, что встречал когда-либо такое сочетание воли, силы, ума… и красоты. Ну если отмыть. И стереть всё ненужное ей. И тебе. И мне».

– Да… я… – Изогрисса зарделась, побледнела, растерянно заморгала…

Полубог улыбнулся тепло – дело сделано – и отвел взгляд.

Теперь желтые очи скользнули по лицам ренегатов – или, скорее, по их глазам, уводя, увлекая, утаскивая, лишая способности рассуждать, нашептывая комплименты, посулы и ободрения – и незаметно сгоняя все мысли в одну сторону, точно пастушья собака – глупых овец.

В сторону, нужную ему.

Пополь Вух бросил неприязненный взгляд на Изогриссу и шагнул вперед.

– Мы все сделали немало для того, чтобы ты сегодня пришел, Избавитель. Но враги и обманутые ими еще не сдаются. Битвы – дело для мужчин. Мы должны идти.

– Так просто с ними не сладить. Они не так уж слабы, – покачал головой Гаурдак и замолк, словно композитор, ожидающий вступления следующего инструмента – как записано им в партитуре.

– Чем мы можем тебе помочь? Тебе – и Белому Свету? – озабоченно сдвинул брови Огмет. – Только скажи! Я готов на всё.

– Мы готовы на всё! – уточнил Пополь Вух.

– Да! Чем стоять здесь, больше пользы мы могли бы принести тебе там! – Грюндиг горячо ткнул пальцем в свирепствующую за их спинами битву.

– Сейчас вы там ничего не сможете изменить, – спокойно ответил Гаурдак. – Чтобы выйти там победителем, нужны силы, отличные от ваших.

– Но если ты всесилен – то отчего не вмешаешься? – осторожно, словно боясь обнаружить, что только что произнес богохульство,[171]спросил Огмет.

Еле заметно – но от этого не менее удовлетворенно – полубог улыбнулся. Его маленький человеческий оркестр играл как по нотам – и сейчас должна была вступить прима.

– Боги всемогущие!!! – вспыхнули яростью глаза Изогриссы. – Они стоят тут как старые девы и машут руками наперегонки с языком вместо того, чтобы дать Избавителю то, что ему необходимо больше всего!

– Что ты имеешь в виду? – непонимающе нахмурился Вух – но колдунья его не слушала. Дрожа от возбуждения, она подошла вплотную к Гаурдаку, положила руки ему на плечи и заглянула в глаза.

– Она твоя. Забирай. Если я умру, то умру на вершине счастья, потому что помогла тебе.

– Ты не умрешь, моя единственная и верная, – промурлыкал обволакивающе баритон. – Ты получишь награду. Чего бы ты хотела, моя прекрасная воительница? Больше всего на Белом Свете?

– Я бы… хотела… – чумазые щеки ведьмы зарделись, словно у девочки на первом свидании, подсвечивая багровым неровный шрам, но что-то мягкое, но властное, непонятно как и когда поселившееся в ее мозгу, внезапно – и совершенно незаметно – заставило произнести ее нечто иное:

– Я бы хотела стать твоим оружием, мой Избавитель, – голос колдуньи звучал непривычно глухо и безэмоционально, – чтобы враги твои трепетали при одном звуке твоего имени. И моего – рядом с твоим.

– Твоя воля – закон для меня, – прошептал Гаурдак. – А твое второе желание… я исполню его просто так. И твою красоту не омрачит больше ничто.

Но ни удивиться, ни возразить, что ее второе – то есть, первое желание было не о возвращении красоты, Изогрисса не успела. С легким холодком в душе она вдруг почувствовала, что взгляд ее кумира, золотистый и ласкающий секунду назад, превратился в бездонный колодец, засасывающий неумолимо и безжалостно, и не было оттуда возврата, и возможности противиться тоже – даже если бы она сейчас могла или хотела. И не стало на Белом Свете больше ничего: лишь он, она – и бесконечный провал. И колдунья полетела туда стремглав, не успев ни охнуть, ни вздохнуть – понеслась, отдавая, выбрасывая вперед, к невидимому – или несуществующему дну – всю себя до последней капли, последнего вздоха, теряя ощущение времени, пространства, себя, его, растворяясь в невозможной холодной безжалостной огромности, имя которой – Пожиратель Душ…

Трое волшебников, затаив дыхание, смотрели, как Изогрисса в руках Гаурдака застыла, потом выгнулась, словно от удара кинжалом в спину, закрыла глаза и мягко осела на землю, скользнув по его груди. Все эмоции с ее лица пропали, словно стертые невидимой ладонью, и безмятежность разгладила искаженные возбуждением черты – как во сне. Рваный темно-красный шрам на щеке – след укуса багинотской лошади – побледнел и стал медленно таять.

– Кабуча, Изогрисса! Ты и тут первая пролезла! – с шутовской сердитостью воскликнул Вух, шагнул к Гаурдаку и положил руки ему на плечи. – То, что ты хочешь – твоё! Сделай и меня своим оружием – и мы им покажем!

– Вообще-то, касаться себя при обмене я разрешаю только женщинам – мне так приятней, – криво усмехнулся полубог, а через несколько секунд его янтарные глаза, блеснув золотистыми огоньками, поглотили еще одну жертву.

И еще.

И еще.

Один за другим оседали ренегаты, отдавшие души своему идолу – безмолвные и вялые, словно в забытьи.

К тому времени, когда Огмет – последний из них – неуклюже повалился на землю, Изогрисса уже очнулась. Рука ее первым делом потянулась к щеке, которую долгие недели уродовал проклятый шрам…

Шрама не было. Щека была девственно ровна и чиста.

Как и остальное лицо.

Удовлетворенно кивнув, колдунья встала, отряхнула белые одежды, расправила крылья и взлетела.

Когорта становилась на крыло – отставать было нельзя.

Нащупав под складками шелкового балахона рукоять меча, Изогрисса – уже не помнившая, впрочем, ни своего имени, ни кто она такая – с серебряным звоном вытянула сияющий неземной синевой клинок из ножен и полетела туда, где черные и белые волны разбивались о странный каменный остров с двумя живыми вершинами, вокруг которых толпились люди с оружием и факелами. Из ладоней двоих постоянно вылетали то огненные шары, то молнии, и это казалось ей странно знакомым, как будто когда-то давно и она могла так же. Но это был всего лишь сон, знала Изогрисса. А сейчас было не время для снов – Хозяин велел, чтобы горам отрубили руки, а людей доставили к нему. По возможности живыми.

С довольным кивком она увидела, как три белых пятна внизу, отчего-то кажущиеся знакомыми, расправляют крылья и взлетают как она, как их синие мечи блещут в расцвеченной вспышками тьме, будто маленькие молнии, как сама тьма исчезает под белоснежным крылатым валом и поняла, что людям и живым горам теперь не выстоять.

Демоны и люди – вооруженные теперь сплошь тускнеющими трофейными мечами вместо привычной, но бесполезной стали – скучились вокруг россыпи огромных валунов, забытых когда-то на срезе горы то ли рассеянным катаклизмом, то ли неизвестными богами. Горстка бойцов – жалкие остатки трех сотен, приведенных Вязом и Конро – заняла проходы между камнями, как Наследники – островок поменьше совсем недавно, а немногочисленные раненые были укрыты в середине и предоставлены заботам судьбы и Кириана.[172]Издалека последний оплот защитников Белого Света и впрямь напоминал какой-то странный воинственный остров, над которым постоянно гремела гроза и о который разбивались штормовые волны черно-белого моря.