Заклятые пирамиды - Антон Орлов

– Нехорошо это будет! Совесть свою послушай, что она тебе говорит?

– Молчит, зараза, – ухмыльнулся Эдмар. – Я пошел.

Суно обмолвился, что любопытно было бы посмотреть, как древний маг будет открывать Врата Перехода, и Зинта упросила последнего сделать это в его присутствии. Есть постоянные Врата, их стерегут, чтобы незаконники туда и обратно не шныряли, с контрабандой или забавы ради, и чтобы нечисть из чужих миров в Сонхи не лезла. Бывают спонтанно возникающие Врата, которые то появляются, то исчезают в пределах некой территории – истинная головная боль для местных властей, потому что, когда они в очередной раз откроются и что оттуда вывалится, даже боги вряд ли ведают. Кроме того, Врата Перехода могут открывать маги, если соберутся числом не менее сотни – либо же в одиночку, если это кто-то вроде Эдмара.

Посреди крохотного внутреннего дворика с запущенным цветником прорисовалось в воздухе зыбкое подобие арки, затянутое пеленой в перламутровых переливах, маг шагнул туда – и все растаяло.

– Впечатляет… – пробормотал Суно, который явно сумел увидеть больше, чем Зинта, и после паузы добавил: – Ты бы еще попробовала усовестить мою кошку, когда она стащит котлету со сковороды у матушки Сименды.

Они наблюдали за уходом Эдмара с крытой галереи и, досмотрев до конца, отправились в гостиную.

Домик на тихой улочке неподалеку от сурийских кварталов Зинта сняла всего два дня назад и не успела еще ни прополоть сорняки, ни прибраться в комнатах, ни обзавестись новой мебелью. Суно звал жить у него, но она решила обосноваться поближе к общине беженцев из Суринани, где было много ее прежних пациентов. Населения там убавилось, из зачинщиков и участников весенних беспорядков кого отправили на каторгу, кого выдворили из Ларвезы, но разгонять всех остальных, хвала богам, не стали, и те, кого Зинта лечила, – главным образом женщины с детьми и пожилые – никуда не делись. Теперь она сможет принимать больных у себя дома, как практикуют многие ларвезийские лекари, и в свободное время продолжит учиться танцам у Джеманхи, а у Суно будет гостить каждую восьмицу. За время олосохарской экспедиции Зинта научилась более-менее объясняться и по-ларвезийски, и по-сурийски, так что языковой барьер ей больше не мешал.

В залитой солнцем комнате без занавесок, с рассохшимися оконными рамами, пыльными плинтусами и паутиной по углам они вскипятили чайник на магической жаровне и заварили зеленый сиянский чай. Устроились на полу: нарядный ковер с подушками для сидения – подарок сурийских старейшин на новоселье. В гостиной, в придачу к ветхому обеденному столу, было полдюжины стульев, но они, едва тронешь, скрипели, словно прощаясь с жизнью, а потом и впрямь разваливались. Два стула уже лежали в углу кучкой деревяшек.

На середине чаепития их отвлекли: соседка позвала Зинту к деду, страдающему прострелом. Люди знали, что рядом с ними поселилась лекарка под дланью Тавше, хотя приколотить вывеску над дверью она тоже пока не успела.

– Скоро от пациентов отбоя не будет, – заметил Орвехт, когда она вернулась.

– На то я и служительница Милосердной.

Она схватила свою чашку и с жадностью допила остывший чай.

– Ночевать поедем ко мне, у тебя здесь и кровати-то нет.

– Я могу и на полу. Пока путешествовали, и не к такому привыкла, – она улыбнулась. – Тут хоть ночью не холодно, не пустыня. Но поехать к тебе ночевать я совсем не против.

Подумалось: к лучшему вышло, что с Суно у них все сложилось не по велению Госпожи Развилок, а само собой, потому что они оказались нужны друг другу. Правильный она тогда сделала выбор.

– Тогда поехали, вечереет уже.

– Сперва чашки сполосну. Это быстро, здесь водопровод есть, мне же без воды не обойтись… Ты что?

Орвехт замер, словно прислушиваясь к чему-то особенному, и в ответ пояснил:

– Врата открылись, на том же месте. Эдмар вернулся.

– Вот замечательно, сейчас он все расскажет! Давай тогда еще чайник вскипятим. – Окна гостиной выходили на улицу, но половицы внутренней галереи уже скрипели, предупреждая о том, что гость вот-вот появится. – Хорошо, что дождались его, сразу узнаем, отдал он противоядие или нет. И еще я хотела спросить… – Зинта осеклась, глядя на остановившегося в дверях Эдмара как на привидение.

Тот стоял, держась за косяк. Вокруг левого глаза набух лиловый фингал, нижняя губа рассечена, подбородок испачкан кровью. Отороченная изысканными кружевами рубашка из серебристо-белого китонского шелка тоже в крови и вдобавок порвана. Кто может так отделать могущественного древнего мага? Разве что другой маг, равный ему по силе… Или Эдмар при переходе из мира в мир с демонами подрался?

После первого шока от его вида Зинта обратила внимание на то, что, несмотря на следы побоев, выглядит он скорее довольным, чем удрученным, и в глазах пляшут насмешливые искорки.

– Ты хотя бы отдал зелье?

– Разве по мне не видно?

– Вот, теперь-то понял, что я тебе дело говорила?! Надо было по-доброжительски… А если ты бросил ему это лекарство, как важный господин кидает в грязь монету для нищего, и потом вышел с надменной миной, нечего удивляться, что он следом за тобой выскочил, догнал и отволтузил. Хотя, конечно, боги свидетели, он тоже поступил нехорошо.

– Да что ты, Зинта, все было вовсе не так, – Эдмар запустил пальцы в свои спутавшиеся длинные волосы, и на пол посыпались мелкие стеклышки, похожие на зерна. – Извольте, небьющееся квазистекло! Одно название, что небьющееся. Еще и за шиворот попало… Это когда мы в стенку с мониторами вписались. Мониторы казенные, ему за них теперь отчитываться, просто прелесть, вот пусть и отчитывается, зложитель несчастный.

– Что у вас было-то? За что он тебя?

– Ни за что. Как всегда. Я пришел к нему в офис, он сидел над отчетом у себя в кабинете. Не было никаких сил ждать, когда у него рабочий день закончится. У них там всяческие сторожевые системы, но для меня это оказалась сущая ерунда. Надеюсь, они примут к сведению, что точно так же в святая святых Космопола могут пробраться диверсанты, и усовершенствуют охрану. Увидев меня, он не слишком удивился и сразу понял, что я принес. Так обрадовался, что я растаял, и все мои планы уйти молча, оскорбив его своей холодностью, пошли насмарку. Зинта, предваряю твой вопрос: противоядие сработает, об этом свидетельствует его реакция – он ведь не только маг, но еще и видящий. Я приготовил именно то, что нужно, чтобы Марсия раз и навсегда поправилась.

– Почему же ты тогда битый вернулся? – в недоумении поинтересовалась лекарка.

– Слово за слово, потерял осторожность… – Эдмар отбросил волосы назад, и на пыльные половицы упало еще несколько стекляшек. – Сначала мы просто разговаривали, я рассказывал ему о Сонхи. Марнейю он немного помнит, а все остальное – нет, и каким образом попал отсюда туда, понятия не имеет. Систему видеонаблюдения у себя в кабинете он перекрыл с помощью магии, но мог бы не стараться, потому что я сделал то же самое. Он терпеть не может возиться с отчетами, однако положение обязывает, а мой визит позволил ему отвлечься от этой тягомотины. Сколько помню, впервые он держался со мной так тепло и дружелюбно. Мы выпили по чашечке кофе с коньяком, атмосфера была невообразимо восхитительная… И я забыл о том, что к этому человеку нельзя подходить на расстояние удара. Я к нему совсем близко подошел и ни с того ни с сего получил в глаз – видите?