Чужие страсти - Эйлин Гудж

— Мы с Кентом уже были у окружного прокурора, — сообщила Абигейл. — Как только Феба даст письменные показания под присягой, он возбудит дело.

Вон с отвращением покачал головой.

— Подлый ублюдок.

Она посмотрела куда-то мимо него, и губы ее сурово сжались.

— Поверь мне, я не понаслышке знаю о подлых ублюдках, которые охотятся на молоденьких девочек. И от этого все только еще хуже. Я должна была распознать намеки.

— Откуда тебе знать? Большинство людей не способно подозревать такие вещи автоматически.

— Я — не большинство.

— Что ты хочешь этим сказать?

Абигейл сделала глубокий вдох, как будто стараясь себя успокоить, и после этого посмотрела ему в глаза.

— В ее возрасте я тоже подвергалась сексуальным домогательствам.

Вон испытал настоящий шок.

— Господи…

— Это был мой дядя, — сдавленным голосом произнесла Абигейл. — Мне было всего шестнадцать. Единственный человек, с кем я была до этого, был ты. И мы никогда… — Она умолкла, и глаза ее наполнились слезами.

— Ох, Абби. Моя бедная Абби. — Вон нежно обнял ее.

— Когда я говорила тебе, что твои письма были для меня спасательным крутом, я имела в виду именно это, — хрипло прошептала она.

Он отодвинулся и заглянул ей в глаза.

— Если бы я только знал, я бы горы сдвинул, чтобы забрать тебя оттуда. Ты веришь мне?

Она кивнула и слабо улыбнулась.

— Я постоянно видела это в своих мечтах. Рыцарь на коне, в сияющих доспехах, который едет, чтобы спасти меня.

— Я бы сделал даже больше. Поверь, я бы изувечил этого мерзавца. Почему ты мне ничего не сказала?

— Мне было очень стыдно. Я думала, что в каком-то смысле виновата сама. Я даже Кенту об этом никогда не говорила. И он ничего не знал… до вчерашнего приема у врача.

— Он, наверное, был немало обескуражен.

— Скорее шокирован. И разозлен тоже. Он не мог понять, почему я скрывала это от него.

— Действительно, почему? — полюбопытствовал Вон.

Она слегка пожала плечами.

— Я хорошо умела хранить секреты. Даже слишком хорошо, как теперь оказалось.

Внезапно Вону многое стало понятно. Он понял, почему Абигейл так болезненно, с гораздо большей обидой, чем это могло бы происходить при обычных обстоятельствах, восприняла то, что Лайла не связалась с ней. Какой брошенной она должна была чувствовать себя! Покинутой посреди неизвестности, с умирающей мамой на руках и своим дядей-насильником…

Но Вон больше не мог думать об этом. Если бы он продолжил, то наверняка не удержался и со всей силы врезал бы кулаком по чему-нибудь, что попалось бы на пути.

Теперь он осознал, на какую вершину пришлось подняться Абигейл, чтобы простить Лайлу, и от этого его любовь к ней стала еще сильнее.

— Значит, ты хотела поговорить со мной об этом? — спросил он.

— Частично — да. — Не сводя с него пристального взгляда, она казалась сейчас более уязвимой, чем он привык ее видеть. — Все, что произошло со мной в последнее время, заставило меня кое-что понять. Мне необходимо знать, Вон, где мы с тобой сейчас находимся. Речь не идет о том, — быстро добавила она, — что я хочу каким-то образом заарканить тебя. Пожалуйста, не нужно так думать. В настоящий момент я не в состоянии планировать что-то даже на ближайшее Рождество, не говоря уже о более долгосрочной перспективе. Мне просто нужно понять, является ли это — то есть мы — просто данью нашему прошлому или же за этим действительно что-то стоит.

Он обнял ее и поцеловал, поцеловал глубоко и чувственно, надеясь своим поцелуем покончить со всеми ее сомнениями.

— Не этого ли ответа ты искала? — прошептал он, наконец отрываясь от ее губ.

— Не этого, но ты определенно движешься в правильном направлении. — Лицо ее засияло, но ненадолго, и улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. — Нет, серьезно, Вон, как ты видишь наше будущее? Мы уже давно не дети. И у нас обоих слишком сложная жизнь, чтобы пускать все на самотек, со слабенькой надеждой на удачу.

Она сняла шарф, и солнце, пробивавшееся сквозь листья дерева гинкго, под которым они стояли, подсветило рыжеватые пряди ее волос, заставив их засверкать. На этом фоне лицо Абигейл казалось бледным. Вону очень хотелось сказать все, что она жаждала услышать от него, но это означало бы рисовать такую же фантастическую картину, которую Абигейл когда-то видела в своих девичьих мечтах: они вдвоем вместе скачут на лошадях навстречу восходящему солнцу. С его стороны было бы нечестно позволить ей думать, что у них может быть совместная жизнь, тогда как в реальности их отношения будут представлять собой редкие встречи и общение по телефону. Поэтому, стиснув зубы, он сказал:

— Я люблю тебя, Абби. Но, боюсь, что это все, что я могу предложить тебе прямо сейчас. Потому что я и сам не знаю точно, где буду на Рождество.

— Ты уезжаешь? — Это скорее было утверждением, чем вопросом.

Он кивнул.

— Отправляюсь в экспедицию от канала «Дискавери». Меня не будет месяца два, может, чуть больше.

— А потом будет еще какая-нибудь поездка. И еще одна, и еще… — На лице ее появилась слабая безропотная улыбка, от которой сердце его сжалось. Но, в отличие от Джиллиан, она не собиралась с ним ссориться. Глубоко вдохнув, Абигейл набрала в легкие побольше воздуха и голосом, в котором, возможно, лишь немного пробивалась усталость, произнесла: — Что ж, вот и попрощались, выходит.

— Но это не должно быть так. — Вопреки всему Вон надеялся, что она согласится взять неполную цену в качестве первого взноса за жизнь, которая у них, возможно, все-таки сложится, — например, когда они оба отойдут от дел (хотя он почему-то не мог себе представить кого-то из них на пенсии). — Я не уеду до конца следующей недели. Почему бы тебе на эти выходные не остаться в городе? Грешно не воспользоваться моим номером в гостинице. — Он попытался проказливо улыбнуться, но улыбка вышла несколько плоской.

Абигейл покачала головой.

— Не могу. Я обещала Кенту, что мы с ним займемся финансовыми документами. И на это, видимо, уйдут все выходные. — Она вздохнула, как бы сожалея о невозможности принять его предложение, но Вон почувствовал, что это всего лишь отговорка. Связано ли это с тем, что Абигейл не хотела растягивать их прощание, или же здесь что-то иное? Ответ на этот вопрос шокировал его. — Кстати, о моем муже: он галантно предложил вновь переехать ко мне, — сообщила она.

Вон чувствовал себя так, будто его пнули ногой в живот.

— И что ты ему ответила?

— Не то, о чем ты подумал, можешь быть в этом уверен. Я не стала говорить, что люблю другого мужчину.

Напряжение Вона несколько спало.