Факультет прикладной магии. Простые вещи - Таис Сотер

— Лучше не вставать, — предупредил меня смутно знакомый мужчина, положив прохладную ладонь на мой лоб. Боль немного стихла. — Я еще не закончил.

Я видела где-то это лицо. Худощавое, довольно приятное, хотя и несколько бледное, будто его хозяин редко выходил на улицу. Болотно-зеленые глаза разглядывали меня с не меньшим интересом.

— Вы маг?

— Целитель.

— Я больна? — слабо удивилась.

Воспоминания были какими-то размытыми, а некоторые отсутствовали вовсе. Кажется, я праздновала с сокурсниками защиту дипломного проекта и фактическое окончание учебы. Затем за мной приехал Рихтер. Ему нужна была помощь в полицейском департаменте. Потом… Не помню, что случилось потом. Но что-то плохое.

— Над тобой поработали менталисты. Ментальный блок, поставленный на твой разум, они так снять и не смогли, не уничтожив твою психику, но их заклинания все-таки причинили тебе вред. Я постарался убрать все негативные эффекты, но боюсь, что от головной боли так быстро не избавиться.

— Трудно дышать…

— А за это можешь сказать спасибо боевым магам. Особенно одному, — взгляд целителя заледенел. — Жаль, что мне не дали возможности поговорить. Было бы забавно лишить его обеих рук и посмотреть, как он будет дергаться. Но не сомневайся, рано или поздно я доберусь до него.

Боевые маги, менталисты. Когда я успела перейти дорогу всем этим ребятам? Я была слишком растерянна, чтобы обратить внимание на странные слова целителя. Казалось более важным вспомнить, что со мной произошло и почему какие-то маги пытались разобрать меня по винтикам. Я осторожно повернула голову, изучая комнату, в которой оказалась. Светлые стены, низкий потолок, отсутствие окон. Из мебели лишь кровать и простой деревянный стол с двумя стульями. У дверей двое стражников, старающихся не смотреть в нашу сторону. В форме. Военные? Эта мысль неприятно кольнула, хотя причина беспокойства осталась для меня загадкой. Мысли вяло ворочались в моей почти пустой голове, а попытки что-то вспомнить и вовсе вводили в ступор. Вероятно, мои когнитивные функции пострадали довольно сильно, и хотелось бы узнать, из-за чего.

В комнате было довольно холодно. Даже одеяло, в которое меня заботливо укутали, не спасало от озноба. И это тянущее неприятное чувство в левой руке. Я попробовала пошевелить пальцами и поняла, что они почти парализованы. Попыталась выпростать из-под одеяла ладонь, но была остановлена целителем. Он склонился ко мне, тихо сказав:

— Мне жаль, что так получилось. Но мы все исправим, Софи, я обещаю.

Я скинула одеяло и подняла дрожащую от усилий руку перед собой. Ладонь была замотана в бинты, а безымянный палец отсутствовал.

Этого не может быть! Какая-то злобная шутка, морок. Я смотрела на свою кисть и не узнавала ее, не чувствовала своей. Щеки обожгло горячими слезами.

— Почему? Почему со мной так поступили?.. — Горло сжало, и я замолчала, восстанавливая дыхание.

Руки для артефактора — самый важный инструмент. Я никогда не работала без защитных перчаток или пинцета для тонких манипуляций, предпочитая не касаться опасных изделий голыми руками. И все же оказалась покалечена.

Целитель приподнял меня, прижимая к груди и баюкая, как совсем недавно делал это Мартин.

— Тс-с-с, все будет хорошо. Я о тебе позабочусь, моя дорогая милая крестница…

Крестница? Я подняла ошарашенный взгляд на обнимающего меня мага. Теперь я узнала его.

— Франциск Вагнер?

— Франк. Так называла меня Абигейл, твоя мать.

Я зажмурилась. Все то, от чего так упорно бежал мой разум, обрушилось на меня в один момент. Беспокойство Рихтера, провожавшего нас с Петером в дорогу, взломанные чары на автомобиле Шефнера, нападение боевых магов. И вот я здесь, с Франциском Вагнером, моим крестным… Нет. Не так. С убийцей Франком, лишившим жизни с десяток женщин на улицах Брейга. А теперь и я была в его власти.

Мне казалось, что меня сейчас разорвет от переполняемых эмоций: страха, гнева, отчаяния. Что мне делать? Что я могу вообще сделать?! Неспособная постоять за себя даже со всеми своими артефактами, без них, к тому же искалеченная, я была и вовсе беспомощна.

«Раны пройдут. Но если ты сдашься сейчас, то тебе ничто уже не поможет. Поэтому ты должна быть сильной».

Почему-то именно в этот момент я вспомнила слова деда, сказанные мне пятнадцать лет назад. Наверное, потому, что именно тогда, будучи восьмилетним ребенком, я впервые узнала вкус бессилия. Ученик моего деда Танас Шварц решил подшутить надо мной, активировав боевой артефакт в подвале дома, и это едва не стоило мне жизни. В результате я несколько месяцев провела на больничной койке, не зная точно, смогу ли ходить в дальнейшем. Как я ненавидела весь мир тогда, как ненавидела себя — слабую, жалкую! Только благодаря деду и этим его словам — жестоким, но действенным, — я не сдалась тогда, а затем смогла справиться с предательством Танаса, отдавшего меня алертийцам.

И теперь я тоже должна быть сильной, так как иначе — смерть. Может быть, не физическая, но та Софи, которая достойна носить имя Вернер, исчезнет, останется лишь ее тень. Меня пронзила горькая мысль: интересно, будет ли Мартин доволен этой Софи? Ведь тогда я перестану причинять ему беспокойство, став тихой и покорной.

Я сжала покалеченную кисть в кулак, и боль, реальная, физическая боль, пронзившая руку, вытеснила ненужные эмоции. Рыдать и биться в истерике я буду потом. Сейчас мне нужно выяснить, насколько плохи мои дела.

— Отпустите меня, — свой голос я услышала как будто издалека. Ровный, почти безжизненный.

Вагнер, видимо, поняв, что я успокоилась, разжал объятия и позволил мне сесть. Я отодвинулась от него как можно дальше, прижавшись спиной к стальным прутьям кровати. Посмотрев в сторону солдат, негромко спросила:

— Не много ли охраны для меня одной?

— Они здесь для меня. Чтобы не дать мне навредить тебе.

— А вы можете это сделать? — осторожно уточнила. Целитель не казался агрессивным или безумным, но мне приходилось читать полицейские отчеты. Я знала, что он делал со своими жертвами.

— Ты не похожа на мать, — вместо ответа сказал Франциск. — Внешне, по крайней мере. Но я чувствую в тебе тот же стержень, что был и в Аби. Чудесная сила духа. Знаешь, Софи, ведь мастер Вернер хотел, чтобы я женился на твоей матери. Но я встретил свою будущую жену, а Аби влюбилась в твоего отца. Я вот думаю, как сложились бы наши судьбы, если бы все было иначе…

Говорить о моей семье с этим чудовищем не хотелось. Видимо, Вагнер прочел это по моему лицу, поэтому не стал развивать тему.

— Наверное, у тебя много вопросов. Я отвечу на них чуть позже. Наверняка тебе хочется привести себя в порядок, так что оставлю тебя одну.

Франциск… или Франк, я так и не решила про себя, как его называть, ушел, а вместе с ним ушли и стражники.

За неприметной дверью, почти сливающейся со стенами, я обнаружила небольшую комнатку, тускло освещенную керосиновой лампой. Вместо туалета фактически дыра в полу, вместо ванны — тазик и кувшин с холодной водой. Единственное, что меня по-настоящему порадовало — чистая одежда. Мужская рубашка болталась на моих плечах, а немного коротковатая для меня юбка обнажала лодыжки. Но все лучше моего платья, измазанного в грязи и пропахшего дымом.