Факультет прикладной магии. Простые вещи - Таис Сотер

Вместо этого я спросила другое:

— Расскажи мне о ГЛМ. Ты ведь знаешь что-то про этот проект?

— Почему ты о нем спрашиваешь?

— Потому что все еще не понимаю, зачем так долго нужна была министерству.

— Это в прошлом. Мою невесту никто не посмеет побеспокоить.

Бледно улыбнулась, заталкивая вглубь воспоминания об угрозе Гайне. Вот что нельзя говорить Шефнеру, чтобы не дать новый толчок конфликту.

— Расскажи, — повторила я.

Мартин сел. Лунный свет из окна падал на его плечи, серебря кожу. Почему-то сейчас он казался как никогда красивым. И чужим. Почти незнакомцем. Я отыскала в полутьме его ладонь и сжала пальцы.

— Все началось очень давно. Два юных артефактора-подмастерья, Август Вернер и Абелард Вагнер, загорелись идеей с помощью магии создать подобие жизни. Конечно, их мастер запретил даже думать над такой глупой и бесполезной идеей, и им пришлось оставить свои исследования. Когда обучение Абеларда и Августа закончилось, жизнь развела их. Один уехал в Роан после ошибки, совершенной во время экспериментов, другой стал работать на военное министерство. Но в итоге оба они вернулись к мечте юности. Только вот пошли разными путями. Вагнер, судя по всему, начал проводить эксперименты на людях и в итоге, как ты знаешь, смог добиться того, на что никто из целителей до сих пор не способен, — поставил искалеченного, не способного ходить ребенка на ноги.

— Анджея Котовского, — прошептала я.

— Да. Вагнер не исцелил тело, но исправил и усилил его, будто сломанный механизм. Твой же дед в это время решал другую задачу. Он не стал уподоблять живую плоть неживой материи, впаивая в нее чары, а наоборот, попытался из неживого сделать точное подобие живого.

— Он создал псевдоплоть.

— Гайне тебе что-то рассказывал об этом? — Мартин внимательно на меня посмотрел.

— Он отдавал мне свой протез на починку. И я читала статьи Франциска Вагнера. Разобраться, что к чему, не так уж сложно. Но я все еще не могу понять, почему работа моего деда так заинтересовала Гайне в свое время.

— На тот момент существовало три независимых проекта, взявших за основу патент мастера Вернера. ГЛМ-10 разрабатывался военными целителями, искавшими возможность усиливать человеческое тело с помощью псевдоплоти, но вскоре закрылся. Как оказалось, создание неуязвимых людей — весьма сложная задача. Живая плоть отторгает искусственную. Протез Гайне — один из немногих удачных образцов проекта ГЛМ-10, но, как видишь, дальше министр не пошел. ГЛМ-11 был совместным проектом артефакторов и алхимиков по созданию малозаметной и легкой брони из псевдоплоти. Министерство достигло некоторых успехов, но финансирование спустя какое-то время прикрыли, отдав все ресурсы ГЛМ-12. Министр Гайне решил полностью исключить человеческий фактор и создать солдат, которые не хотят ни спать, ни есть, не знают усталости и безотчетно верны тем, кто их создал.

— Искусственные… люди?

— Едва ли то, что создал твой дед, когда-либо можно будет считать людьми, даже если они обретут подобие разума.

Мне представились ряды одинаковых безликих созданий… Бесчувственных, безжалостных. Практически бессмертных. Ведь псевдоплоть было почти невозможно повредить. Любая вмятина, любой порез со временем затягивались. Что же, теперь мне стало понятно, почему Гайне так увлекся именно этой идеей. Если у него получится создать хотя бы сотню таких, то в любой войне мы будем иметь огромное превосходство.

— Почему проект не завершили? Из-за деда?

— Не совсем. Он потерял свою силу, работая над ГЛМ-12, что не могло не замедлить проект, державшийся на его гении, но у министерства были и другие талантливые артефакторы. Но все они столкнулись с одной проблемой: ГЛМ, големам, как их стали позже называть, можно было придать подобие жизни, но без сознания они оставались всего лишь огромными механическими игрушками, не способными действовать хоть сколько-нибудь самостоятельно. Целители… достигли некоторых результатов за последние годы, как я слышал, но и они не ушли далеко.

— А менталисты?

— Чтобы управлять сознанием голема, оно у него должно быть изначально. Или его искусственное подобие. Которое на сегодняшний день способен создать один грейдорский маг: та, кто владеет ментальными чарами.

Все части мозаики наконец сложились в моей голове, заставив по-новому взглянуть на все, что я изучала и над чем работала в последние годы.

Для того чтобы создать ментальные чары, я фактически придавала предмету, на которые их наносила, свойства своего сознания. То есть делала его слепок. В этом не было ничего опасного для меня, и конечно же моя магия не наделяла вещи разумом. Но… взяв за основу артефакта такой великолепный материал, как псевдоплоть, и используя схемы чар, с помощью которых мастер Вагнер в свое время восстановил здоровье пана Котовского, я смогла бы создать управление для голема. С помощью моих ментальных чар можно было научить механических монстров самостоятельно двигаться и действовать, понимать и выполнять приказы. И возможно, принимать собственные решения.

— Мартин, почему ты мне никогда не рассказывал о ГЛМ-12? Я понимаю, почему молчит Гайне и почему молчал Шварц… Но ты все это время знал, что хочет от меня министерство, и молчал. Все эти три года!

— Я не знал точно, лишь догадывался о настоящем положении дел и надеялся, что за интересом Гайне к тебе не стоит ничего больше желания получить талантливого мага. Но твое похищение алертийцами все расставило по своим местам. Рено и Шварц были в курсе проекта ГЛМ и понимали твою важность, поэтому и рискнули всем, решив похитить тебя. Нам повезло, что тогда алертиец не захотел тебя устранить вовсе. И еще… — Мартин погладил меня по щеке, будто прося прощение. — Я боялся, что ты заинтересуешься работой своего деда. Что захочешь закончить проект.

— Ты думал, что я встану на сторону Гайне? — воскликнула я резко. Отодвинулась от мага и закуталась в простыню. — Меньше всего я бы хотела дать в руки этому параноику идеальных солдат. Особенно сейчас.

— Я оберегал тебя от искушения. Не обижайся, Софи. Иди сюда.

Он привлек меня к себе, баюкая в объятиях и согревая своим теплом. Только сейчас я поняла, насколько замерзла. Положила голову на грудь Мартина, слушая спокойное и ровное биение сердца. Мне больше не нужны были его ответы. Не хотела ничего знать о ГЛМ-12, Франциске Вагнере, Шварце или интригах против короны. Ведь чем больше секретов мне открывалось, тем больнее становилось. Мой мир, такой простой и ясный, рушился на глазах, люди оказывались совсем не теми, и было все сложнее отличать ложь от правды.

Но я уже сделала свой выбор, пустив этого мужчину в свою жизнь.

— Я люблю тебя и всегда буду на твоей стороне, Мартин. Но, пожалуйста, не предавай меня. Никогда.

Маг прижал меня к себе сильнее, будто защищая от всего внешнего мира. Хотя единственным человеком, который на самом деле мог сделать мне больно, был он сам. И у меня бы не получилось защититься от этого.