Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер

— Точно, — опять ответил за меня Гэхаловуд. — Держитесь подальше от этого типа, молодой человек. Как мне спокойно жилось, пока я его не встретил!

Полицейский Томас весьма ответственно подошел к своему заданию. По просьбе Гэхаловуда он подготовил нам небольшое досье на Келлерганов, и мы просмотрели его в ресторане неподалеку от аэропорта.

— Дэвид Келлерган родился в Монтгомери в 1923 году, — объяснял Томас. — Учился богословию, стал пастором и приехал в Джексон, служил в приходе Маунт-Плезнт. В 1955 году женился на Луизе Бонвиль. Их дом находился в спокойном квартале на севере города. В 1960 году Луиза Келлерган родила дочь, Нолу. Больше ничего интересного. Мирное, верующее алабамское семейство. До той ужасной трагедии в 1969 году.

— Трагедии? — переспросил Гэхаловуд.

— Там случился пожар. Однажды ночью дом сгорел. Луиза Келлерган во время пожара погибла.

В досье Томаса имелись ксерокопии газетных статей того времени.

Пожар со смертельным исходом на Лауэр-стрит

Вчера вечером в доме на Лауэр-стрит произошел пожар. Погибла женщина. По мнению пожарных, причиной возгорания могла быть непогашенная свеча. Дом полностью разрушен. Жертва — супруга местного священника.

В полицейском рапорте значилось, что 30 августа 1969 года, около часа ночи, пока Дэвид Келлерган находился у постели умирающего прихожанина, в доме, где спали Луиза и Нола, случился пожар. Возвращаясь к себе, преподобный заметил столб дыма. Он бросился внутрь: второй этаж был охвачен пламенем, тем не менее ему удалось добраться до комнаты дочери. Он нашел ее в постели, в полубессознательном состоянии. Он вынес ее в сад и хотел вернуться за женой, но огонь уже распространился на лестницы. На крики сбежались соседи, однако и они оказались бессильны. К приезду пожарных горел уже весь второй этаж, пламя рвалось из окон и пожирало крышу. Луиза Келлерган была найдена мертвой: задохнулась в дыму. Полиция пришла к выводу, что, скорее всего, пожар начался из-за непотушенной свечи, от которой загорелись занавески; затем пламя быстро охватило дощатый дом. Кроме того, преподобный Келлерган в своих показаниях уточнил, что его супруга перед сном часто зажигала на комоде ароматическую свечу.

— Дата! — вскричал я, читая рапорт. — Взгляните на дату пожара, сержант!

— О господи, 30 августа 1969 года!

— Полицейский, который занимался расследованием, долгое время подозревал отца, — сказал Томас.

— Откуда вы знаете?

— Я с ним разговаривал. Его зовут Эдвард Горовиц. Он сейчас на пенсии. Целыми днями чинит свою лодку перед домом.

— Можно с ним повидаться? — спросил Гэхаловуд.

— Я уже договорился о встрече. Он нас ждет в три часа.

Инспектор в отставке Горовиц стоял перед домом и невозмутимо полировал корпус деревянной лодки. Погода стояла ненастная, и он открыл дверь гаража, чтобы при случае укрыться там. Он предложил нам взять себе пива из початого ящика, стоявшего на земле, и разговаривал, не отрываясь от работы, но всем видом показывая, что весь внимание. О пожаре в доме Келлерганов он рассказал примерно то же, что мы уже знали из рапорта полиции, почти ничего не прибавив.

— Вообще-то странная история с этим пожаром, — заключил он.

— Почему странная? — спросил я.

— Мы все долго думали, что это Дэвид Келлерган поджег дом и убил жену. Его версия событий ничем не подтверждается: прямо чудо, вернулся как раз вовремя, чтобы спасти дочь, и слишком поздно, чтобы спасти жену. Напрашивалась мысль, что он сам поджег дом. А главное, через несколько недель он смылся из города. Дом горит, жена гибнет, а он удирает. Что-то там было нечисто, но никаких улик против него так и не нашли.

— Тот же сценарий, что и с пропажей его дочери, — отметил Гэхаловуд. — В 1975 году Нола исчезает, растворяется в пейзаже, скорее всего, ее убили, но утверждать наверняка ничего нельзя, доказательств нет.

— Что вам пришло в голову, сержант? — спросил я. — Что преподобный убил жену, а потом и дочь? Думаете, с преступником вышла ошибка?

— Катастрофа, если так, — поперхнулся Гэхаловуд. — Кого мы можем поспрашивать, мистер Горовиц?

— Трудно сказать. Можете сходить в церковь Маунт-Плезнт. Там, наверно, есть списки прихожан, кто-то знал преподобного Келлергана. Но прошло почти сорок лет… Вы потратите бездну времени.

— Времени у нас в обрез, — чертыхнулся Гэхаловуд.

— Дэвид Келлерган, как я знаю, был весьма близок к местной секте пятидесятников, — продолжал Горовиц. — Полоумные фанатики, живут общиной на ферме в часе езды отсюда. Преподобный после пожара жил у них. Это я точно знаю, я нему туда ездил, когда мне надо было с ним поговорить по ходу расследования. Он там оставался до самого отъезда. Спросите пастора Льюиса, если он по-прежнему там. Он у них вроде гуру.

Пастор Льюис, о котором говорил Горовиц, возглавлял общину Новой Церкви Спасителя. Мы отправились туда на следующее утро. Полицейский Томас заехал за нами в «Холидей Инн» на обочине шоссе, где мы сняли два номера — один оплачивал штат Нью-Гэмпшир, другой я сам, — и отвез в огромное поместье, большую часть которого занимали возделанные поля. Плутая на дороге, обсаженной кукурузой, мы встретили какого-то человека на тракторе, и он проводил нас к группке домов и показал, где живет пастор.

Нас приветливо встретила милая толстая женщина, провела в кабинет, а через несколько минут появился и сам Льюис. Я знал, что ему около восьмидесяти, но выглядел он лет на двадцать моложе. На вид вполне симпатичный, ничего общего с тем, как его описывал Горовиц.

— Полиция? — спросил он, здороваясь с нами по очереди.

— Полиция штатов Нью-Гэмпшир и Алабама, — пояснил Гэхаловуд. — Расследуем смерть Нолы Келлерган.

— У меня такое впечатление, что в последнее время только об этом и говорят.

Пожимая мне руку, он на миг вгляделся в мое лицо и спросил:

— Вы, случайно, не…

— Он самый, — раздраженно ответил Гэхаловуд.

— Итак… Чем могу быть полезен?

Гэхаловуд начал допрос:

— Пастор Льюис, если не ошибаюсь, вы знали Нолу Келлерган.

— Да. Говоря по правде, я хорошо знал ее родителей. Очаровательные люди. Очень были близки к нашей общине.

— Что такое ваша община?

— Мы одно из течений пятидесятничества, сержант. Ничего больше. У нас христианские идеалы, мы все их разделяем. Да, знаю, кто-то говорит, что мы секта. К нам дважды в год наведываются социальные службы, проверяют, ходят ли наши дети в школу, хорошо ли питаются, не обижают ли их. Иногда смотрят, нет ли у нас оружия и не расисты ли мы. До смешного доходит. Все наши дети ходят в муниципальную школу, я сроду не держал в руках карабина и активно участвую в предвыборной кампании Барака Обамы. Так что же вы хотите знать?