Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер

— Мы поговорим об этом в следующий раз, Маркус, — сказал Гарри, поднимаясь со стула. — А пока, главное, держите это при себе.

— И что же он обнаружил насчет матери Нолы? — нетерпеливо спросил Гэхаловуд.

— Не помню, что было дальше, — ответил я, лихорадочно роясь в других дисках.

Вдруг я застыл, побледнев, и воскликнул:

— Нет, это невероятно!

— Что, писатель?

— Это была последняя запись Гарри! Вот почему на диске нет даты! Я совершенно забыл. Мы так и не закончили этот разговор! Потому что дальше выяснилось про Пратта, потом Гарри не хотел, чтобы я записывал на плеер, и я делал записи в блокноте. А потом была эта утечка из издательства, и Гарри на меня рассердился. Как я мог быть таким дураком?

— Нам обязательно надо поговорить с Гарри, — заявил Гэхаловуд, хватая пальто. — Мы должны знать, что он обнаружил про Луизу Келлерган.

И мы отправились в мотель «Морской берег».

К нашему удивлению, дверь номера 8 нам открыл не Гарри, а какая-то высокая блондинка. Мы спустились к администратору, и он нам попросту сказал:

— В последнее время тут не было никакого Гарри Квеберта.

— Это невозможно, — возразил я. — Он тут жил несколько месяцев.

Администратор по просьбе Гэхаловуда просмотрел журнал записей за последние полгода. И решительно повторил:

— Нет Гарри Квеберта.

— Этого не может быть, — вспылил я. — Я его сам здесь видел! Высокий мужчина, седой, встрепанный.

— А, этот! Да, был такой человек, часто болтался на парковке. Но номер он здесь не снимал.

— У него был восьмой номер! — взорвался я. — Я знаю, я не раз видел, как он сидит перед дверью.

— Да, он сидел под дверью. Я его очень просил уйти, но он каждый раз совал мне стодолларовую бумажку! За такие деньги он мог сидеть, сколько хочет. Он говорил, что с этим местом у него связаны приятные воспоминания.

— А когда вы его видели в последний раз? — спросил Гэхаловуд.

— Ну как… Да уже несколько недель назад. Точно помню, что перед тем, как уехать, он сунул мне еще сотню за то, что если кто-нибудь позвонит и спросит восьмой номер, чтобы я сделал вид, будто переключаю вызов, а телефон бы продолжал звонить просто так. Он вроде бы куда-то торопился. Это было сразу после ссоры…

— Ссоры? — рявкнул Гэхаловуд. — Какой ссоры? Что еще за ссора?

— Да тут ваш приятель повздорил с одним типом. Приехал маленький старичок на машине, специально, чтобы ему закатить сцену. Сердитый такой. Крики начались, все такое. Я уж хотел вмешаться, но старичок в итоге сел в машину и уехал. Вот после этого ваш приятель и решил тоже уехать. Я бы его в любом случае выставил, не люблю, когда скандалят. Клиенты жалуются, а я потом выволочку получай.

— А из-за чего была ссора?

— Из-за какого-то письма. По-моему. Старик кричал вашему приятелю: «Это были вы!»

— Письма? Какого письма?

— А я-то откуда знаю?

— И что потом?

— Старик уехал, а ваш приятель смылся.

— Вы сможете его опознать?

— Старика? Да нет, вряд ли. А вы спросите у своих коллег. Потому что этот псих ненормальный еще раз вернулся. И я вам скажу, по-моему, он хотел вашего приятеля прикончить. Я много расследований видел, все время сериалы по телику смотрю. Приятель ваш уже смотал удочки, но я почувствовал, что дело нечисто. И даже копов вызвал. Две машины дорожной полиции приехали, очень быстро, проверили его, ну и отпустили. Сказали, что все в порядке.

Гэхаловуд тут же позвонил в Главное управление полиции и попросил выяснить личность человека, которого недавно проверяла дорожная полиция в мотеле «Морской берег».

— Перезвонят, как только получат информацию, — сказал он мне, нажимая на отбой.

Я ничего не понимал. Провел рукой по волосам и сказал:

— Это бред! Это какой-то бред!

Администратор вдруг странно посмотрел на меня и спросил:

— Вы мистер Гольдман?

— Да, а что?

— А то, что ваш приятель оставил мне для вас конверт. Сказал, что придет молодой парень, будет его искать и наверняка скажет: «Это бред! Это бред!» И сказал, что когда парень придет, чтобы я ему отдал вот это.

Он протянул мне крафтовый конвертик, в котором лежал ключ.

— Ключ? — спросил Гэхаловуд. — А больше ничего?

— Ничего.

— А от чего этот ключ?

Я внимательно осмотрел ключ, его форму. И вдруг вспомнил:

— Шкафчик в фитнес-клубе Монберри!

Через двадцать минут мы были уже в раздевалке фитнес-клуба. В шкафчике номер 201 лежала переплетенная стопка бумаги и письмо, написанное от руки.

Дорогой Маркус!

Если Вы читаете эти строки, значит, вокруг Вашей книжки поднялся дикий скандал и Вам нужны ответы.

Это может быть Вам интересно. Эта книга и есть правда.

Гарри.

Стопка бумаги оказалась не очень толстой, напечатанной на пишущей машинке рукописью, озаглавленной

Гарри Л. Квеберт

ЧАЙКИ АВРОРЫ

роман

— И что это значит? — спросил Гэхаловуд.

— Понятия не имею. Похоже, неопубликованный роман Гарри.

— Бумага старая, — произнес Гэхаловуд, внимательно разглядывая страницы.

Я быстро пролистал текст.

— Нола часто говорила о чайках, — сказал я. — Гарри сказал, она любила чаек. Тут должна быть какая-то связь.

— Но почему он пишет, что это и есть правда? Может, это текст о том, что произошло в семьдесят пятом?

— Не знаю.

Мы решили отложить чтение на потом и отправиться в Аврору. Мой приезд не остался незамеченным. Прохожие набрасывались на меня и всячески выражали мне свое презрение. У дверей «Кларкса» Дженни, взбешенная тем, как я описал ее мать, и не желавшая верить, что ее отец писал анонимные письма, публично осыпала меня оскорблениями.

Единственным человеком, удостоившим нас беседы, оказалась Нэнси Хаттауэй, и мы отправились к ней в магазин.

— Не понимаю, — сказала мне Нэнси. — Я вам о матери Нолы ничего не говорила.

— Но вы же мне говорили, что видели синяки. И еще рассказывали, как вас пытались убедить, что Нола больна, когда она на неделю сбежала из дома.

— Там был только отец. Это он не пускал меня в дом, когда Нола в том самом июле на неделю как сквозь землю провалилась. Про мать я вам ни разу не говорила.

— Вы мне рассказывали, что ее били железной линейкой по груди. Помните?