Дублин - Эдвард Резерфорд

В тот самый необычайный год произошло еще множество разных событий, приковавших внимание Джорджианы к дому.

Геркулес нашел себе жену. Родители девушки имели хорошее поместье в графстве Мит, а в Дублин привезли дочь в поисках жениха. Геркулес начал за ней ухаживать и завоевал ее сердце. Впрочем, нельзя сказать, что эта задача потребовала от него больших усилий, ведь целью девушки было замужество, а Геркулес был наследником лорда Маунтуолша. Но тем не менее девушка оказалась как раз такой, какую искал Геркулес.

Никто ничего не сказал бы против Китти. Она, правда, не отличалась ошеломительной красотой, но обладала вполне милой внешностью. Воспитывали Китти так же, как десятки других девушек ее класса, а поскольку ей было всего восемнадцать лет, она готова была слушаться Геркулеса во всем. Как-то раз Джорджиана спросила, что Китти думает о событиях в американских колониях, и та тут же посмотрела на Геркулеса, а он решительно ответил за нее:

— Они бунтовщики, и они заплатят за свое предательство.

— Даже старый Бенджамин Франклин? — поинтересовалась Джорджиана.

— Франклин?.. — Китти, похоже, не знала, кто это такой.

— Этого старого дьявола следует вздернуть на виселицу! — заявил Геркулес, а Китти, похоже, была довольна его ответом.

— А где вам больше нравится жить, в имении или в городе? — поинтересовалась Джорджиана.

Но даже тогда Китти уставилась на Геркулеса.

— В зависимости от времени года, пожалуй, а? — добродушно подсказал ей Геркулес.

— Да. В зависимости от времени года, — твердо повторила Китти.

А Геркулес бросил на мать такой взгляд, что она не стала задавать других вопросов.

Но поскольку женитьба вроде бы улучшила характер Геркулеса, Джорджиана решила, что и за это стоит быть благодарной.

В тот же самый год был заложен еще один камень в основание жизни ее сына: его избрали в парламент.

Выборы в Англии или Ирландии всегда были интереснейшим событием. И суть была не в самом голосовании. Большинство мест находилось под контролем небольшой группы выдающихся горожан или нескольких местных землевладельцев. Горожане обычно могли рассчитывать чего-то добиться голосами, деньгами или содействием в делах. Землевладельцы обычно отправляли в парламент кого-нибудь из своей семьи или друзей. И во всех случаях, естественно, правительство пыталось подкупить избирателей, чтобы получить того кандидата, который будет поддерживать официальную линию. И в случае выборов 1776 года правительство весьма преуспело.

— Целых восемнадцать новых пэров появилось! — со смехом сообщил Джордж жене. — При таком темпе, боюсь, ирландских пэров скоро будет не меньше, чем лудильщиков.

Старый Фортунат, как и обещал, передал свое место внуку Геркулесу, и следующее поколение семьи Уолш легко скользнуло в воды большой политики. Но вот за морем погода выглядела дурно.

Парламент, который теперь покинул Фортунат, представлял собой интересы фракций, организованных на неформальный лад. Группа, называвшая себя патриотами, желала больше власти для ирландского парламента, но число ее сторонников было непостоянным, и даже их лидер, отличный оратор по фамилии Флуд, совсем недавно согласился на государственную должность. Семья Уолш всегда выбирала умеренный курс. И в палате лордов Джордж Маунтуолш всегда готов был поддержать правительство, если оно не предлагало чего-нибудь уж совсем вопиющего. А вот Фортунат, заседавший в палате общин, симпатизировал делу патриотов еще со времен настоятеля Свифта и скандала с медными монетами. Но он был человеком добродушным, и чиновники в Дублинском замке всегда считали его достаточно рассудительным человеком, чей голос время от времени можно было просто выпросить.

Но теперь вдруг американская революция осветила весь мир новым и опасным светом. Там, в колониях, американские патриоты — уважаемые землевладельцы, юристы, торговцы и фермеры — решили взять свою судьбу в собственные руки.

— А что мы совершили в сравнении с ними? — могли спросить те, кто также называл себя патриотами в Ирландии.

Самое меньшее, решили они, что им следует сделать, — это объединиться и использовать ситуацию, чтобы добиться неких реальных уступок. Однако другие, кто сочувствовал американцам, думали, что в такой кризисный момент пора раскачать лодку. Когда собрался новый парламент, представители правительства высказались прямо:

— Если вы не с нами, вы против нас.

И выглядело это так, будто патриотов могли отстранить от дел.

Это парламент мог способствовать продвижению Геркулеса. Все его природные инстинкты взывали к действию. Он напоминал борзую, почуявшую запах добычи. Уже через несколько часов после своего появления он нашел самых яростных сторонников правительства и дал им знать, что, каких бы взглядов ни придерживался его дед, сам он принадлежит к их партии. Он стоял за порядок. Патриоты стояли за беспорядок. Значит, патриотов следует уничтожить. Такой энтузиазм — редкое явление в политике.

Но и у патриотов друзей хватало. Вскоре после выборов Джорджиана встретила Дойла.

— Парламенту следует извлечь урок из того, что происходит в Америке, и получше обращаться со свободными людьми в Ирландии. Мы в нашей семье все патриоты, — заявил он. — И я вряд ли найду в Дублине торговца, который не был бы патриотом.

И в городах по всей Ирландии протестантские торговцы и мастеровые говорили то же самое.

Как-то раз, зайдя в здание парламента, чтобы повидать сына, Джорджиана с немалым изумлением увидела, что он о чем-то горячо разговаривает со своим кузеном Патриком. Когда Патрик ушел, она заметила Геркулесу, что ей, вообще-то, казалось, будто он недолюбливает Патрика.

— Он мне отвратителен! — ответил ее сын так, словно это было самым естественным делом в мире. — Но мы на одной стороне. Во всяком случае, в данный момент.

И позже в тот же день Патрик заехал домой к Джорджиане и объяснил:

— Я сейчас работаю над заявлением о преданности от католических мастеровых Дублина. Речь идет о нашей поддержке правительства и нашем неприятии американского бунта. — Видя удивление Джорджианы, Патрик продолжил: — Католические общины делают то же самое по всей Ирландии. Если мы хотим усилить наше влияние, то это как раз подходящий момент для того, чтобы показать правительству: оно может нам доверять… Ну, по крайней мере, лучшим из нас. — Он улыбнулся. — Поэтому, хотя мы с Геркулесом, возможно, и поем по-разному, однако исполняем одну и ту же мелодию.

Но если правительство и получило поддержку более процветающей части католической общины, то оно нашло также и яростных противников там, где не ожидало.

Фортунат Уолш. Ему было далеко за восемьдесят, он потерял жену, вышел из парламента, однако все еще имел живой ум. И вот после долгих лет осторожных расчетов старый Фортунат явно решил: теперь ему все равно, что о нем подумают. Возможно, ему просто стало скучно или же он действительно был глубоко убежден в правильности цели. Даже Джорджиана этого не знала. Но каковы бы ни были причины, он больше не был отставным членом палаты общин, он стал страстным патриотом. Он не только осуждал правительство и энергично заявлял, что американские повстанцы совершенно правы, но и превратил свой дом на Сент-Стивенс-Грин в место встреч всех членов партии патриотов, кто только желал прийти.