Королевство Хатуту - Дмитрий Романовский

– На окраине Парижа еще сохранились рельсы от довоенных трамваев. Там колея уже. В Москве колея шире, и трамваи шире, вероятно, для большей устойчивости.

Поль сам удивился, откуда у него выскочили эти термины – колея, устойчивость – которых он раньше никогда не применял. Серж растерянно подхватил:

– В Москве прокладываются новые линии метро, но трамвайный транспорт еще сохранил свое значение. Скоро трамваи уберут из центра Москвы, но пока они еще нужны. Это очень старая линия, рельсы насквозь проржавели и теперь от мороза стали трескаться. Так что, пока трамваи не сняли, приходится время от времени заменять рельсы.

Женщины, услышав незнакомую речь, подняли головы, безлико посмотрели на мужчин. Тем временем подошли остальные французские делегаты.

– Товарищи, наше время ограничено, – торопливо говорил товарищ Серж, приглашая французов следовать дальше, и первым стал переходить на другую сторону площади.

Делегаты последовали за ним. Женщины смотрели им вслед ничего не выражающими глазами. Вероятно, они впервые видели иностранцев в их иностранной одежде. Поль только теперь понял, что одежда французов резко отличается от одежды прохожих. Вероятно, даже прилично выглядевшие русские по многу лет бережно носили одну и ту же одежду. К работающим женщинам подъехал обшарпанный грузовик с низким кузовом без бортов. Поль, не отставая от делегации, все оглядывался на работающих женщин. К его еще большему изумлению женщины начали грузить на грузовик старые ржавые рельсы. Вчетвером они приподнимали тяжелый рельс, клали его конец на край кузова грузовика, а затем заталкивали его целиком на кузов. Кузов был железный, и процедура погрузки сопровождалась чугунным грохотом. Поль отметил, что мадам Туанасье тоже несколько раз оглянулась на работающих женщин. Она умная и, возможно, что-то поняла, чего не понимала раньше. А Серж не переставал говорить:

– Отсюда видно здание библиотеки имени Ленина. Видите? На возвышении. Здание восемнадцатого века. Архитектор Баженов. По стилю это переход от барокко к строгому классицизму. Во Франции в результате революции классицизм резко сменил барокко. В России переход от барокко к строгому классицизму был постепенным.

Когда они подходили к гостинице, Поль опять увидел двухэтажный троллейбус, но теперь он не произвел на Поля должного впечатления. А в гостинице в том же ресторане им подан был роскошный обед, изысканно сервированный. Вечером в сопровождении товарища Сержа вся делегация, по запланированному Кремлем расписанию, отправилась в Большой театр на балетный спектакль. Балет назывался «Ромео и Джульетта». Это было по Уильяму Шекспиру. Поль приблизительно знал сюжет. Фамилию композитора было трудно запомнить. Большой театр Полю понравился. Правда, здесь не было такого роскошного вестибюля, как в Гранд Опера, зато зрительный зал был куда нарядней, чем в парижской опере. Публика выглядела нарядной. На многих женщинах были даже драгоценные украшения. Но это была некая провинциальная нарядность. Большинство мужских костюмов и дамских платьев были старомодные и старые. Обувь почти у всех была изношенной. На некоторых женщинах были валенки. Это, как Полю объяснили, грубые сапоги из валяной шерсти, предохраняющие от сильных морозов. Балет Полю сразу понравился. Роль Джульеты исполняла, как пояснил в антракте Серж, лучшая балерина мира по фамилии Галина Уланова. Изо всех русских фамилий это была единственная, которая легко запоминалась. Все балерины были настолько изящны и грациозны, что даже не вызывали эротических эмоций, как античные фрески. Женщины, которые на морозе укладывали и грузили трамвайные рельсы, тоже не вызывали эротических эмоций. Было странно, как это может совмещаться в одном городе, совсем рядом. Ведь если бежать бегом, от ремонтируемых трамвайных путей до Большого театра можно добежать за три минуты.

С утра делегацию опять повезли на трех машинах в Кремль. Здесь они опять сидели в той же комнате, за тем же овальным столом, только со стороны советских коммунистов было всего пять человек. Сталина среди них не было. У всех были кожаные папки с бумагами. Кроме Поля. На полированной поверхности стола перед ним лежал только кремлевский фирменный блокнот и авторучка. Началось обсуждение итогов вчерашнего заседания и составление соглашения коммунистических партий двух стран. Сперва Поль записывал в блокнот пункты соглашения, а потом ему стало скучно, и он стал записывать в хронологическом порядке сцены балета «Ромео и Джульетта», который они видели вчера. Первая сцена. Городская площадь. Появление Ромео, Меркуцио и Бенволио. Драка на шпагах. Потом большая драка. Некоторые дерутся мечами. Появление герцога Вероны. Вторая сцена. В дом Капулетти собираются гости в очень красивых нарядах. Поль вспомнил женщин с посиневшими от холода лицами, забивавших анкеры тяжелыми молотками. В ушах звучал стук молотков и грохот погружаемых на грузовик рельс. А вот из музыки балета Поль не запомнил ни одной музыкальной фразы. Только равномерные удары барабана, когда Ромео убивает Тибальда. Поль и не заметил, как сзади к нему подошел товарищ Серж. Он наклонился к Полю, и тот быстро перелистнул блокнот, чтобы Серж не увидел балетных записей.

– Товарищ Дожер, – очень тихо сказал Серж. – Я должен оторвать вас от заседания. Пройдемте, пожалуйста, со мной.

Поль поднялся, пошел за Сержем. Они вышли в галерею с красивыми сводами, свернули в боковой коридор. Серж остановился. Очень тихим голосом, хотя здесь никого не было, он сказал:

– Товарищ Дожер, с вами лично хочет поговорить товарищ Сталин.

Они вошли в большую комнату, где в кресле сидел широкоплечий плотный мужчина в официальном костюме. При их появлении мужчина поднялся, что-то по русски сказал Сержу, и тот обратился к Полю:

– Подождите немного. Вас пригласят.

И Серж вышел. Поль остался с широкоплечим плотным мужчиной. Оба они теперь стояли посреди комнаты и молчали. Мужчина улыбнулся Полю. Тот не смог ответить на улыбку. Вспомнились рассказы о том, как иногда исчезали люди, попавшие в Советский Союз. А что, если сейчас войдут несколько военных и так же молча отведут Поля в закрытую машину и куда-нибудь повезут? Например, в концлагерь. Поль решил, что добровольно никуда не пойдет, а будет драться. Из внутренней двери вышел еще один мужчина, улыбнулся Полю, сказал на плохом французском:

– Пожалуйста, сюда, – и пошире распахнул дверь, жестом приглашая войти.

Поль вошел в маленькую, но очень красивую комнату с креслами и маленьким полированным столом. Одновременно из противоположной двери вышел Сталин, а за ним низкий седой старый мужчина. Двери закрылись. В комнате остались Поль, Сталин и седой мужчина, который оказался хорошим переводчиком, как и тот, который переводил на заседании. Сталин был в том же полувоенном френче, что и вчера. Вероятно, он всегда носил его.

– Мне очень приятно было лично с вами познакомиться, товарищ Дожер, – сказал Сталин, протягивая руку.

Он говорил медленно, с небольшими паузами между словами, переводчик говорил синхронно, так что их голоса почти сливались. Пожимая руку Сталина, Поль улыбнулся, сказал:

– Я не ожидал удостоиться такой чести … – выражения из романа Дюма всплывали в памяти, подсказывая нужные обороты речи: – … Удостоиться личной беседы с генеральным вождем Советского Союза.