Месть Танатоса - Михель Гавен

— Мне не верится,что мы снова когда-нибудь увидимся, Хелене, — всхлипывала Магда, — я хочу, чтобы ты осталась в живых. При известных условиях ты будешь едва ли не единственной, кто добрым словом вспомнит о нас. Оставайся в живых, дорогая. Жизнь так прекрасна… Господи…

— Магда, пощади детей, — просила ее Хелене. Слезы текли по ее щекам, — я очень прошу тебя… Это просто святотатство.

— Они слишком юны, чтобы высказаться самим, — ответила Магда, — но, достигнув достаточно зрелого возраста, я уверена, они безоговорочно присоединились бы к нашему решению. Лучше кончить жизнь в борьбе, чем стать предателями. Вот ты, — Магда спросила Хелене, — ведь ты летишь, чтобы драться до конца? И я тоже пойду до конца…

Немного смущаясь, в комнату вошла Ева Браун. Она попросила Хелене передать по возможности письмо ее сестре Ильзе.

— И поклонитесь от меня моей любимой Баварии, — не выдержав, тоже заплакала, прильнув лицом к груди Райч.

Оставшись наедине с сестрой, Хелене с отчаянием обняла Эльзу. Затем нагнулась, поцеловала ее в лоб. Та все еще спала глубоким сном. Затем позвала Магду и передала ей-ампулу с ядом.

— Прошу тебя, — стараясь говорить, как можно спокойнее, попросила ее, — когда уже не будет ни единого шанса…

Магда все поняла.

— Я обещаю, — ответила она, —» я позабочусь о ней. Сделаю все, чтобы она спаслась. А если не получится…

— Спасибо. Прощай…

— Прощай…

* * *

Темная ночь освещалась сполохами пожарищ. На бронетранспортере генерала фон Грайма и его летчиков доставили к Бранденбургским воротам, где стояли замаскированные самолеты. Под градом пуль и снарядов истребители поднялись в воздух. Русские прожекторы нащупали машины, и взрывы зенитных снарядов обрушились на них. Но истребителям удалось выскользнуть из зоны обстрела. Внизу в море огня пылал Берлин. Самолеты взяли курс на север.

Хелене не оставляли мысли о сестре. Последней, кого она встретила перед отлетом в бункере, была фрау Ким. Она только что сделала инъекцию Гретель Браун и пришла попрощаться с Хелене. Расставаясь, она. так же как и Магда, обещала позаботиться об Эльзе. Но что они смогут сделать, с отчаянием думала Хелене. Что?

Вспомнив сорок четвертый год, да и сорок второй — все годы, что пронеслись в вихре войны незаметно, — Ким и Хелене прощались сердечно. Свидятся ли они когда-нибудь вновь?

— Первый, первый, —раздается в наушниках голос Лауфенберга, — по правому борту истребители противника, — углубившись в свои размышления, она не заметила, как из-за облаков вынырнула четверка «яков».

Завязывается бой. Русские истребители все норовят поразить «черный вервольф», который они тут же узнали. Но Хелене не может вступить в сражение — у нее на борту генерал фон Грайм, которого во что бы то ни стало необходимо доставить на место назначения.

Но все же она, благодаря уникальным техническим данным своей машины, маневрирует, увлекая самолеты противника за собой и подставляя их под огонь немецких истребителей. Катастрофически тают боеприпасы и горючее.

Неожиданно прямо перед ее машиной выныривает «як». И, огрызаясь огнем, идет в лобовую. Хелене жмет на гашетку. Пушки молчат — весь, весь запас под завязку…

— Отворачивай! Отворачивай! — кричит ей генерал фон Грайм. Но что-то заклинило в управлении. Самолет противника приближается с неимоверной быстротой. Нет никакой возможности увернуться, уйти… Вот, похоже, и конец…

Она видит, истребитель Хартмана тоже получил повреждения. Он падает на одно крыло и тоже молчит. Но невероятным усилием собрав в кулак и сердце, и мастерство, летчик все же выравнивает самолет, делает разворот, намереваясь броситься наперерез противнику и принять удар на корпус.

— Стой! — слышит она в наушниках голос Лауфенберга. Он кричит это Хартману. — Стой! Тебе нельзя! Ты должен жить! Ради Лены!

— Мне нечего терять!

Через мгновение Хелене видит, как, опережая всех, истребитель ее ведомого отвесно пикирует на противника и… вспыхивает… Объятый пламенем, он с воем несется в темноту… Андрис!! Андрис!! Лена кричит, забыв о том, что рядом с ней генерал.

Второй «як» разбит тараном, на который все-таки решился Хартман, и его самолет тоже падает, окутанный черным облаком.

И море пламени освещает землю внизу…

— Нет!! Нет!! Нет!!

— Вперед, — приказывает ей генерал фон Грайм. Ошеломленные неожиданными потерями, «яки» отступают. Глотая слезы, Хелене разворачивает самолет, ложась на прежний курс.

Когда несколько дней спустя два американских истребителя под конвоем доставляют ее на американский военный аэродром, командующий союзной авиацией лично выходит встречать ее.

Искореженный, разбитый, обожженный в боях «вервольф» тяжело останавливается, открывается кабина с затемненными стеклами… Летчица спрыгивает на землю и снимает шлем. Пышные светлые волосы в беспорядке падают ей на плечи. Американский генерал подходит к ней. Она достает из кобуры пистолет, кладет его в шлем и протягивает генералу.

— Я — Хелене Райч, — говорит она по-английски, — полковник люфтваффе, командир истребительного полка. Но весь мой полк — вот, — она кладет ладонь на обожженное крыло своей боевой машины. — Я и он, — голос Хелене дрожит вопреки ее воле.

— Мы сохраним его для истории, — обещает ей американец. — Признаюсь, госпожа Райч, я всегда восхищался Вашим мужеством и талантом…

— Благодарю, — она смотрит на генерала. Ее синие глаза со знаменитым по многим плакатам длинным восточным разрезом кажутся поблекшими и усталыми сверх меры.

Генерал провожает пленную в штаб, где будет проведен первый допрос. Когда она проходит но аэродрому, американские летчики, находящиеся у своих самолетов, отдают ей честь — самой -знаменитой и самой красивой летчице Второй мировой войны.

— Я мечтал сбить Вас в воздухе, — признается Хелене после допроса известный американский ас Крис Hopрис, — но сегодня я рад, что не сделал этого. Я никогда бы не узнал, что Вы такая…

Оказавшись у американцев, Хелене Райч исполнила последний приказ Адольфа Гитлера — она сообщила союзникам точное местонахождение Гиммлера, отомстив тем самым рейхсфюреру за покушение 1942 года.

При аресте рейхсфюрер СС покончил с собой, приняв яд.

Попрощавшись с Хелене Райч и ее летчиками, Маренн не собиралась долго задерживаться в бункере фюрера. Она спешила вернуться в Шарите, где осталась Джилл, — кольцо наступающих советских войск неумолимо сжималось вокруг правительственного квартала.

Но она обещала Хелене позаботиться о ее сестре, Эльзе Аккерман. Кроме того, нерешенной оставалась главная задача — ей необходимо связаться по рации с командованием союзных войск, чтобы предупредить через них эмиссаров Красного Креста об оставшихся в клинике Шарите больных. Она не могла допустить, чтобы ее пациенты попали в руки безжалостного сталинского режима.