Воплощение снов - Надежда Федотова

«Дорогой Нейлар! — гласила короткая надпись от руки вверху предисловия, сделанная простым карандашом. — Надеюсь, вы меня вспомните и простите за то, что я возвращаю одолженное так нескоро. Мне бы хотелось передать его вам из рук в руки, но, к сожалению, в известных обстоятельствах это вряд ли возможно. Тем не менее, благодарю за терпение и, смею надеяться, в ближайшем будущем смогу засвидетельствовать вам свое уважение лично. С наилучшими пожеланиями, К.»

Глаза Нейла полезли на лоб. «Кто с ума сошел — Зигги или я?..»- думал молодой человек, тупо глядя на надпись. Как будто в подтверждение этой мысли, он поймал себя на том, что почерк кажется ему знакомым. Нейл потянулся к письму, с трудом отыскал то место, где остановился, и, продравшись сквозь бурный поток дифирамбов в адрес неведомой герцогини, вдруг замер.

«…пример редкого бесстрашия! Я не говорю о себе, как о маге — ее светлость лишена таких предрассудков, но драконы?.. Даккарай, чью суровую школу выдержит не каждый мужчина…»

Нейл, издав короткое восклицание, впился взглядом в чернильные строки. Потом, выронив лист, вновь схватился за справочник. «Дорогой Нейлар! Надеюсь, вы меня вспомните… в известных обстоятельствах… смогу засвидетельствовать вам свое уважение лично… К.»

Боясь обмануться, он придвинул свечи поближе. Нет, это определенно был ее почерк, в том нет никаких сомнений — как он вообще не узнал его сразу? И Даккарай, и драконы… Справочник выпал из рук и, плюхнувшись на стол, раскрылся на середине — там, где одна из страниц была наполовину загнута внутрь. Рассеянный взгляд Нейла упал на печатный рисунок вверху листа. На нем была изображена веточка растения с длинным колючим стеблем, украшенная одиноким пышным цветком иссиня-красного цвета. Иллюстрации в справочнике все были черно-белые, но эту, похоже, раскрасили от руки. «Чертополох колючий (акантолистный), — сообщала надпись под иллюстрацией. — Вид рода Чертополох семейства Сложноцветные…»

Нейл, не отрывая глаз от страницы, медленно выпрямился.

— Разрази меня гром! — выдохнул он. — Сандра!..

Ночная тишь окутывала лес. Ветра не было, не поскрипывали разлапистые ветви сосен, не шуршали зеленые иглы, не шелестела трава. Лишь изредка где-то в самой чаще пронзительно вскрикивала ночная птица да мерно ухал филин.

Старый лохматый волкодав, лежащий под окном маленькой, словно вросшей в землю егерской хижины, шевельнул ухом. И глухо зарычал, приоткрыв единственный целый глаз — сонная тишина вдруг знакомо всколыхнулась на миг и стала абсолютной. Лес умолк. Пёс поднял голову и тревожно принюхался.

— Ну, ну, — проговорил сидящий рядом на завалинке человек. — Тише, дружище. Уж пора бы тебе привыкнуть.

Он успокаивающе коснулся ладонью вздыбленного загривка пса, и тот, повинуясь воле хозяина, вновь опустил башку на сложенные лапы. Егерь почесал его за ухом. И прислушался: это было совсем рядом, за просекой. Значит, сегодня он выбрал ромашковый холм — в целом, понятно, места там более чем достаточно, но… Застыв на миг, мужчина уловил тихий свист схлопывающейся воронки и покачал головой. Он, конечно, вернется минут через пять. И до самого рассвета так и будет метаться между холмом и усадьбой, не понимая, что опять сделал не так…

— Вектор, — пробормотал егерь. — Да, вектор… Где-то ты здорово ошибся в расчетах, мальчик.

Лес, едва успев ожить, вновь испуганно притих. Быстро сегодня. И все равно без пользы. Егерь вздохнул, тихо шикнул на заворчавшего пса и поднялся. Еще пара волкодавов, не таких крупных, как хозяйский любимчик, но куда более молодых и лохматых, завозились возле поленницы.

— Ш-ш! — властно повторил мужчина, вскинув руку.

Псы нехотя улеглись. В глубине спящей рощи несмело подал голос филин — и почти сразу умолк, словно захлебнувшись. Брови егеря нахмурились. Да, с каждым днем интервалы между переходами становятся всё короче. А значит, и за последствиями дело не станет. Он старается выбрать место как можно дальше от усадьбы, от людей, но он совсем не думает о лесе, этот городской паренек, и не понимает, что лес живой и так же, как пашни, кормит человека… А ведь сейчас самый разгар лета, зверье растит молодняк. «Эдак ты мне до осени всю дичь распугаешь», — подумал егерь, чутко прислушиваясь. На ромашковом холме вновь с шипением схлопнулась воронка. Упорный малый. И поистине двужильный — когда он спит?..

— Похоже, самое время спросить, — обронил егерь. Протянул руку, обхватил пальцами прислоненный к бревенчатой стене тяжелый посох — старый волкодав встрепенулся было, но хозяин в ответ отрицательно качнул головой. — Нет, дружище, ты остаешься. И вы тоже! Ждать, оба!

Молодые псы, уже вновь вскочившие, прижали уши. А их хозяин, закинув посох на плечо, с сомнением кинул взгляд на топор. Нет, не стоит, поколебавшись, в конце концов решил он. Против дара все равно не поможет, а мальчишка здесь, как ни крути, хозяин. И опекуна его лучше не злить — у того силы хватит, чтобы все имение сровнять с землей, буде понадобится… Егерь мимолетно усмехнулся. Сила! Хоть каплю бы ее теперь! К чему столько этим двоим, так похожим между собой, к чему столько хотя бы этому щенку, который швыряет ее вникуда ночь за ночью?..

Заросшее густой черной бородой лицо мужчины стало угрюмым. Он поудобнее перехватил толстый конец посоха, лежащего на плече, и решительно зашагал в сторону просеки.

* * *

Нейл, тяжело дыша, шагнул из воронки в густую темноту спальни — и тут же налетев коленом на угол прикроватной тумбы, беззвучно выругался. Опять! Как ни снимай ориентиры, его все равно каждый раз выбрасывает в случайную точку! Конечно, уже неплохо, что в пределах заданного квадрата, но… «Демоны! — кипя от злости, подумал маг, растирая ушибленную ногу. — Где же я так просчитался? Чего не учел?.. И ведь уже конец июля!» Нащупав во мраке край кровати, он с тихим стоном опустился на нее. Потом откинулся спиной на покрывало и уставился в потолок. Нужно полежать хоть с четверть часа, такое количество переходов подряд — это не шутки, а утром он должен выглядеть как ни в чем ни бывало: обитателям усадьбы, может, на его самочувствие и плевать, но есть охрана. И старший из пятерки наверняка исправно строчит его светлости отчет за отчетом… Нейл, выровняв дыхание, закрыл глаза. Напряжение медленно покидало уставшие мышцы, однако мозг продолжал лихорадочно работать. Где ошибка? Почему точка выхода не фиксируется, и его швыряет из воронки как бог на душу положит? Синяки-то можно пережить, не беда, и даже грохот упавшего стула и звон стекла здесь, в Белой усадьбе, вряд ли кого-то взволнуют — ночью дом пуст, а охрана дежурит снаружи. Но в особняке Д'Элтаров?.. Нет, и думать нечего туда соваться с такими-то достижениями!

Конечно, посылку ему руками де Шелоу отправила Сандра. И почерк, и раскрашенная картинка с изображением цветка чертополоха, и Даккарай, о котором Зигги упоминал в письме — всё указывало на это. «Надеюсь, вы вспомните меня» — вот же выдумщица, да разве он мог забыть?.. Осознав, кто скрывается под маской «кузена Кевина», Нейл на радостях едва не схватился за перо, но вовремя опомнился. Если даже Сандре хватило осторожности пойти таким кружным путем, то уж ему-то тем более следует поберечься — у отца слишком хорошая память, да и о пятерке охранников тоже не стоит забывать. «Не исключено, что кто-то из них сует нос в мою корреспонденцию, — подумал Нейл. — Нет, это слишком рискованно. Кевин так Кевин, уж боги с ним!.. Зигги я, конечно, отвечу, да он и сам об этом просил, но заострять внимание на посылке не стоит» Решение было здравое, но главной трудности не умаляло. Сандра дома, на каникулах — и она ждет его. А он сидит здесь, в Нижнем Предгорье, и даже шагу из имения сделать не может! Лето не вечное, в конце августа кадет Д'Элтар должна будет вернуться на Даккарайскую пустошь — и учитывая немалое расстояние, столицу она покинет раньше, чем адепт эль Хаарт увидит восточный пригород. «Наши отцы наверняка заранее об этом условились, — вынужден был признать Нейл. — Иначе как понимать ту спешку, с которой меня переправили в Белую усадьбу, не дав даже дух перевести с дороги? Ясное дело, нас не подпустят друг к другу даже на милю… И демон бы с ним, но ведь я даже написать ей не могу! При том, что мы только друзья, и отец это знает!» Последнее бесило больше всего. Какой вред может нанести пара писем? К чему такие предосторожности? Будь они и вправду влюбленной парой (боги, какая чушь!), это еще можно было бы как-то понять, однако… Сандра была ему как сестра. И он скучал по ней, особенно в этой глуши, отрезанный от всего, к чему привык, и вынужденный умирать со скуки, изо дня в день играя чужую роль. Разве отец был бы против, пожелай Райан или Зигги навестить Нейла в Белой усадьбе? Вряд ли. Так почему одним друзьям можно то, что нельзя другим — лишь на том основании, что эти «другие» не одного с ним пола и не имеют дара?.. То, что произошло тогда в библиотеке — случайность, но разве он сказал хоть слово, когда его сослали за это к демону на рога? Разве он не проторчал здесь целый месяц, хотя никакой необходимости в том не было? Отец позаботился о своем спокойствии и чувствах барона Д'Элтара, а их с Сандрой, как нашкодивших детей, заперли по разным углам — и никто не спросил, что они сами об этом думают! Несправедливо!