Белый Шанхай - Эльвира Барякина

Он был похож на гробовщика – худой, мрачный, холодный. Лиззи повела его в свой кабинет. Страх сверлил ей затылок, как нацеленное винтовочное дуло.

«Он все знает», – догадалась она.

Показала Коллору на кресло:

– Прошу.

Села на подлокотник дивана. Потянулась за папиросами, достала одну из пачки и тут же сломала, просыпав табак себе на колени:

– Черт…

Коллор спокойно наблюдал за ней.

– Миссис Уайер, – наконец произнес он. – У меня есть ордер на ваш арест.

Вторая папироса выпала изо рта Лиззи.

– Вы там, в полиции, совсем сдурели?

Коллор достал из кармана бумагу и передал ей.

– Даже смотреть не хочу! – закричала она и разорвала ордер на мелкие клочки. – Подите вон! Плевать я на вас хотела!

Лицо Коллора не дрогнуло. Он снял бумажку со своего плеча:

– Вот уже несколько месяцев вы сотрудничаете с коммунистами. Вас завербовала прислуга, соблазнив большими деньгами. Хобу вчера арестовала китайская полиция – вы об этом знаете?

У Лиззи затряслась челюсть.

– Вы не смеете… Мой супруг служит в Муниципальном совете – он меня защитит!

– Не думаю.

Лиззи вдруг поняла, что Коллор пришел сюда не для того, чтобы арестовать ее. Один, вежливый, насмешливый – никакой полицейской помпы. Она выглянула в окно: Коллор приехал на мотоцикле, – не на нем же он повезет ее в тюрьму?

– Что вы хотите? – произнесла Лиззи и сама удивилась, как по-деловому прозвучал ее голос.

– Чтобы вы стали пламенной революционеркой. Проявите инициативу, почитайте труды Маркса, покажите своим русским хозяевам, что вы готовы служить не только за деньги, но и за идею.

Лиззи молча проглотила его слова.

– Вам надо поближе познакомиться с товарищем Соколовым и его коллегами.

– Сколько вы готовы платить?

Коллор рассмеялся:

– Моя дорогая миссис Уайер, это не мы, а вы должны платить нам за возможность спасти ваш прелестный зад.

– Как вы смеете оскорблять меня!

Внезапно Коллор переменился в лице:

– Слушайте, леди, комедию будете ломать перед своим мужем, понятно? Сегодня вы найдете Соколова и расскажете ему об исчезновении няньки. А потом засядете за уроки. – Он вытащил из планшета толстую потрепанную книгу. – Русские должны поверить, что вы искренне интересуетесь их делами.

Лиззи покосилась на обложку: «К. Маркс. Капитал»:

– Спасибо, что не заставляете меня учить иероглифы.

– И не вздумайте бежать, – добавил Коллор. – Портовым и железнодорожным служащим разосланы ориентировки – они не выпустят вас. Так что единственный вариант – это вглубь страны, по проселочным дорогам, к китайцам. Каждую неделю вы будете делать доклад о том, что вам удалось узнать. И запомните: как только вы перестанете приносить пользу, мы отправим вас под суд.

– Скотина, – прошептала Лиззи.

Коллор встал и раскланялся:

– Я вам позвоню.

Он закрыл за собой дверь. Из прихожей донесся голос Ады – она о чем-то его спрашивала. Потом шаги, осторожный стук в дверь.

– Миссис Уайер, вот ваша почта.

Лиззи бешено повернулась к Аде:

– Отстаньте от меня все!

Ада положила конверты на журнальный столик и выскочила в коридор.

Первое письмо было от Эдны – синяя пятицентовая марка, круглые штампы. Отправлено из Кантона. Трясущимися руками Лиззи надорвала мятый конверт.

Дорогая сестра!

Я не вернусь в Шанхай. Сейчас пароходом отправляюсь в Гонконг, а потом сразу в Америку. Я в отчаянном положении, и у меня не хватает духу приехать. Мне надо собраться с мыслями, чтобы понять, как жить дальше. Мой муж не тот, за кого себя выдавал. Я встретила его здесь, в Кантоне. Даниэль Бернар – коммунист. Он служит в армии Гоминьдана и занимается контрабандой оружия. Я напишу тебе, когда приеду в США.

Твоя Эдна.

Второе письмо было от управляющего гостиницы «Виктория» в Кантоне. Он писал, что его вызвали в полицию на опознание трупа. К сожалению, сомнений быть не может: дама со следами удушья – это миссис Эдна Бернар. В день смерти она попросила консьержа отправить письмо, потом вышла из гостиницы, и больше ее никто не видел живой.

Управляющий позволил себе написать по адресу, указанному на конверте миссис Бернар, предполагая, что таким образом о несчастье будут извещены ее родные и близкие.

Минут пять Лиззи тупо смотрела на ровные, написанные красивым канцелярским почерком строки.

Эдна умерла.

И убил ее, по всей видимости, муж, с которым она так некстати повстречалась.

Ада медленно шла по улице. Коллор сказал, что о Феликсе по-прежнему ничего не известно.

Шанхай готовился к обороне: маршировали волонтеры, то и дело проносились грузовики с пулеметами. Полицейские вели арестованных, связанных одной веревкой.

Во дворе «Дома надежды» соседка чистила рыбу.

– Вас там гости поджидают, – сказала она.

У Ады забилось сердце. Она распахнула дверь. На лестнице сидел Митя, а рядом – две девушки-близняшки со светлыми волосами и раскосыми глазами. Сразу видно – полукровки.

– Здравствуйте! Вы не знаете, где Клим? – спросила одна из них по-русски.

Разочарованная Ада протиснулась между ними:

– Не знаю. Он давно тут не живет.

Откинула люк, поднялась в комнату; девушки полезли следом:

– Постойте! Нам надо поговорить!

– О чем?

– Мы друзья Клима – Паша и Глаша Заборовы… Мы…

– Впусти их, – попросил Митя. – Они хорошие.

Ада бросила на него злобный взгляд:

– А мне какое дело?

Но все же позволила девушкам войти. Одна из них неловко наклонилась, чтобы прикрыть люк, и из ее сумки вывалилась пачка грязной бумаги.

Это были листовки. На русском, французском и английском языках рассказывалось о добрых намерениях СССР.

– Что это? – нахмурилась Ада.

Паша и Глаша переглянулись, покраснели:

– Мы должны были отнести их в советское консульство, а на улицах патрули: всех с большими сумками останавливают и обыскивают. Мы думали у Клима переждать…

– Меня это не касается! – рявкнула Ада.

Митя выглянул в окно: