Путешествия. Дневники. Воспоминания - Христофор Колумб

В Тордесильясском договоре было дано однозначное решение проблемы раздела мира. Демаркационная линия была проведена лишь через Атлантику. Иначе и не могло быть, так как лишь два десятилетия спустя моря и земли Дальнего Востока и Дальнего Запада стали известны европейцам.

Неминуемое и непредусмотренное в Тордесильясе столкновение испанских и португальских интересов на Тихом океане последовало в период знаменитого путешествия Магеллана (1519–1522 гг.). Вопрос о второй демаркационной линии был решен лишь после шестилетних переговоров Сарагосским договором 1529 г.

Тордесильясский договор, подобно буллам Александра VI, является дипломатическим документом большого исторического значения. Договором были заложены основы колониальной политики пиренейских держав и отчетливо сформулированы принципы доктрины «закрытого моря» и исключительных прав Испании и Португалии на владение всем внеевропейским миром.

Статьи Тордесильясского договора сохраняли реальную силу до тех пор, пока преобладание Испании и Португалии в Новом Свете, Азии и Африке оставалось бесспорным.

Уже в XVII столетии, когда инициатива колониальной экспансии переходит к Англии, Франции и Голландии, а Испания и Португалия теряют в непосильной борьбе значительную часть своих вест-индских и ост-индских владений, пункты договора в Тордесильясе звучат как анахронизм. Однако до конца XVIII века Тордесильясский договор сохранял юридическую силу при разрешении пограничных споров в южноамериканских владениях Испании и Португалии.

Итак, наш первый адмирал вышел «во имя святой троицы» (как он говорит и как говорил он всегда) из гавани Сан-Лукар-де-Баррамеда в среду, 30 мая 1498 года, с намерением открыть новую землю, доныне еще не открытую, имея шесть кораблей, достаточно утомленный своим [прежним] путешествием, ибо «когда я отправился из Индии, – говорит он, – моя кручина возросла вдвое», а так как в то время разразилась война с Францией[293], то ведомо было, что французская флотилия подстерегает у мыса Сан-Висенте адмирала, желая захватить его в плен. Поэтому, желая избежать опасности, он сделал крюк и направился прямо к острову Мадере.

7 июня он прибыл на остров Пуэрто-Санто[294], где задержался, чтобы взять воду, дрова и припасы и там отслужил мессу. Остров застал он охваченным тревогой. Все было поднято на ноги, вывозилось имущество, угонялся скот – жители опасались прихода французов.

В ту же ночь он отправился к острову Мадере и прибыл к его берегам в следующее воскресенье, 10 июня. В городе оказан был ему хороший прием и встреча оказалась радушной, ибо здесь адмирала знали прекрасно, – ведь он был некоторое время жителем этого города.

Тут адмирал пробыл 6 дней, пополняя запасы дров и воды и всего необходимого для путешествия.

В субботу, 16 июня, покинул он остров Мадеру и в следующий вторник прибыл на остров Гомеру. Здесь застал он французский корсарский корабль, который сопровождало еще одно французское судно и два корабля, захваченные у кастильцев.

Когда французский корсар заметил, что к нему приближаются 6 кораблей адмирала, он снялся с якоря и, оставив одно из захваченных в плен судов, обратился в бегство, уводя с собой второй кастильский корабль. За оставленным судном корсар выслал корабль, а затем, когда увидел, что шесть испанских кораблей идут к полоненному судну, чтобы отбить его, он призвал на помощь 6 французских кораблей, которые стояли на страже, и силой загнав экипаж кастильского судна в трюм, увел этот корабль с собой.

Здесь, на острове Гомере, адмирал решил отправить три корабля прямо к острову Эспаньоле. Поступил он так, чтобы, в случае если бы ему пришлось задержаться в пути, эти корабли дошли до острова с вестями о нем и обрадовали и утешили христиан свежими припасами. Главным же образом он хотел обрадовать своих братьев-аделантадо[295] и дона Диего, которые очень беспокоились о судьбе адмирала.

На один из кораблей назначил он капитаном некоего Педро де Арану, уроженца Кордовы, человека весьма уважаемого и разумного, брата матери Эрнандо Колумба, второго сына адмирала и двоюродного брата того самого Араны, который остался с 38 христианами[296] в крепости [Навидад]. Людей же этих адмирал нашел по возвращении своем [на Эспаньолу] убитыми.

На другом корабле капитан звался Алонсо Санчес де Карвахаль. Был он рехидором[297] города Басы, достойным рыцарем.

На третьем корабле капитаном был Хуан Антонио Коломбо[298], генуэзец, родственник адмирала, человек опытный, прозорливый и авторитетный, с которым я не раз беседовал.