Укрощение огня - Джон Ринго

Наконец, после двух недель на марше, после долгих тренировок по метанию копья, они вернулись в главный лагерь. Мечом и щитом во время этого марша их пользоваться не учили.

Рядом с палатками появилось новое здание. На улице рядом с ним стоял капрал Уилсон. Ганни провел рекрутов на плац и приказал остановиться.

– ТРИАРИЙ, НАЛЕВО! – крикнул он. – ВОЛЬНО!

Герцер опустил щит и прислонил его к левому бедру, ноги расставил на ширину плеч, а обе руки положил крест-накрест поверх щита.

– По моей команде разойтись по отделениям, оружие сдать в оружейную. – И Ганни показал всем на новое здание. – Потом снова занять свои места в строю.

Рекруты послушно выполнили приказ, сдали мечи, которые так и не вынимали из ножен, копья и снова построились на плацу.

– Завтра начинаем учить вас пользоваться мечом, а также продолжим занятия с копьем. Еще продемонстрируем вам, что щит предназначен не только для защиты, им можно пользоваться как оружием. Но все это будет завтра. Сегодня хорошенько поешьте и отдохните. Потому что если вы считаете, что последние две недели были трудными, то это не так. Дальше будет еще сложнее. РАЗОЙТИСЬ!

Шейда просмотрела документ, который лежал перед ней, и нахмурилась. Она потратила столько энергии, чтобы обеспечить присутствие делегатов, поддерживающих Свободные Штаты, потому что это был последний шанс внести какие-либо поправки в документ. Завтра будут распечатаны копии Конституции, их разошлют во все штаты, во все концы. Хмурилась она потому, что, по ее мнению, окончательный документ был далек от совершенства. Слишком много компромиссов.

– Прежде чем мы продолжим, мне бы хотелось кое-что сказать, – объявила Шейда, поднимая документ. – Я согласна с Эдмундом относительно негативных долгосрочных последствий повсеместного введения законов об аристократии и запретов на пересечение границ в некоторых областях. У меня только один вопрос – когда разразится гражданская война, прямо сейчас или в будущем. Я бы хотела еще обсудить это. Уважаемый представитель Читао.

– Люди, которых я тут представляю, отказываются присоединяться, если не будет принята поправка о границах сообществ, – начал тот, вставая.

Все знали, что в Читао имели место столкновения в борьбе за власть, ведь даже представители менялись уже дважды, и каждый новый представитель все жестче высказывался в пользу предложенных изменений. Читао занимал центральное положение на торговых путях, в настоящее время его представителя уже поддерживали и делегаты двух соседних областей, и кое-кто из Севама. Разлад происходил не по географическому признаку, бывшие крупные центры Северо-Американского Союза держались особняком. Они не признавали представителей новых городов-государств типа Вороньей Мельницы или Варнана. Но большая часть населения была сконцентрирована на северо-востоке и дальнем западе, и там с благосклонностью отнеслись к идее пограничных постов.

– Когда произошел Спад, многие люди либо не хотели, либо не могли признать, что теперь необходимо работать всем. Те, кто принял этот постулат, быстро выбились в достойные граждане. Но все, чего они достигли, результат их собственного труда. Те же, кто не хотел усердно работать, всячески пытались вернуть былые дни, когда всем необходимым их обеспечивала Сеть. Но Сети больше не существует. И эти люди должны учиться работать под наблюдением квалифицированных консультантов. В нашей местности очень часто люди работали лишь столько, сколько было нужно, чтобы прокормиться; нужды общества их не волновали. Они и сейчас не думают о будущем, о предстоящей зиме, когда нам придется кормиться тем, что удалось запасти летом и осенью, причем именно теми, кто работал не покладая рук.

Если этим людям предоставить право голоса, они проголосуют за «хлеб и зрелища», а это самая страшная опасность для любого демократического общества. Более того, они проголосуют и за то, чтобы в тяжелые времена безвозмездно брать все, что нужно, у «богатых», тех самых «богатых», которые заработали все это своим собственным трудом.

… Если же проводить голосование с учетом этого и прибегая к помощи людей, которые признают необходимость тяжелого труда и долга, мы снизим риск неправильного выбора. Мы, живущие в Читао, а также общины Микана, Ио, Навика и Босуоша отказываемся вступать в ваш Союз, если наша судьба будет зависеть от людей, надеющихся на благотворительность. Если они поймут значимость физического труда или если это поймут их дети, тогда они смогут стать полноправными гражданами. Но пока этого не произойдет, мы не позволим, чтобы стрекоза, которая проводит время в развлечениях, понукала бы муравьем, работающим в поте лица. – Представитель кивнул всем присутствующим и занял свое виртуальное «место».

Шейда тоже мрачно кивнула и пригласила выступить представителя Вестфала.

Как обычно, этот представитель был в доспехах, и когда он встал, все услышали скрип заклепок.

– Я слушал дебаты по поводу аристократии и Верхней палаты парламента. Есть люди, которые будут выступать против такой палаты, утверждать, что вся власть должна перейти к народу, к штатам. Но я хочу напомнить вам некоторые моменты из истории демократии. Всегда демократия со временем уступала страстям толпы. И сейчас наше собрание пытается угодить подобным минутным пристрастиям народных масс. Недостаточно иметь в парламенте представителей разных регионов. И они тоже пляшут под дудку избирателей. Они всегда должны оглядываться, учитывать требования электората, иначе их просто больше не выберут на это место. Но очень часто такие сиюминутные желания толпы вовсе не отвечают реальным потребностям общества. Демократия работает лучше всего в достаточно жестких условиях. И это никакое не низвержение демократии, просто очень хороший фильтр.

Мы предлагаем не просто палату, состоящую из аристократов. В палату в качестве полноправных членов будут входить и выборные представители различных штатов, но в то же время и те, кого выберут за какие-либо определенные успехи на гражданском поприще. И еще: процент аристократии не будет величиной неизменной. Семьи вырождаются. Некоторые члены просто исчезнут, а их места займут другие. Количество членов палаты тоже может увеличиваться в связи с расширением территориального влияния, причем среди новых членов будет поровну и с гражданской и аристократической стороны. Это будет очень гибкая организация, которая будет способна со временем меняться и в то же время отсеивать именно те самые сиюминутные помыслы, которые так часто в прошлом вели к падению демократического общества. – Он также кивнул присутствующим и сел.

– Теперь своими соображениями поделится Эдмунд Тальбот, уважаемый представитель Вороньей Мельницы, – заявила Шейда и кивнула Эдмунду.

Тот со вздохом поднялся на ноги, прекрасно понимая всю тщетность того, что собирался сказать.

– Есть нечто такое в человеческой натуре, что, как ни странно, ратует за рабские цепи, – начал Эдмунд, окинув взглядом собравшихся. – Надо называть все своими именами, и сейчас мы спорим именно об этом. Оба уважаемых представителя и Читао и Вестфала говорили истинную правду. Любое демократическое общество должно опасаться необдуманных сиюминутных страстей, неважно, что требует толпа: хлеба и зрелищ или войны. И этим страстям необходимо ставить преграды, именно этим занимается представительная демократия. Но те преграды, за которые они тут так истово выступали, вовсе не являются преградами, – это цепи, цепи для нас и для наших детей. Представитель Читао говорит о низших слоях общества, и он прав. Как только дети начнут нести ответственность за долги родителей, у них не останется иного выхода, как мятеж или смерть. Но ведь из этих рабов, рожденных в рабстве и умирающих в рабстве, может явиться следующий Вашингтон, Цукья или Ассам. Как им достичь своего потенциала, если перед ними не будет никакого выбора и это будет определено законом – законом, под которым мы с вами сейчас собираемся поставить наши подписи?