Фактор агрессии - Василий Орехов

Полковник отдавал себе отчет, что деньги оказались весьма весомым, но не решающим фактором, подтолкнувшим его к измене родине. С самого детства он был невероятно честолюбив и первые годы после Академии энергично карабкался по служебной лестнице, но потом вдруг отчетливо осознал, что это путь в никуда. Что стоит ему выйти из этой гонки, и она потеряет значение как для него самого, так и для окружающих. Людей вроде него неизбежно ждет забвение. Не то что после смерти, но даже при жизни трудно сказать о таких, существуют ли они, глубоко засекреченные люди, которые рискуют жизнью ради блага Империи, или их не было никогда. И лишь немногим из них удается оставить след в памяти потомков.

Понтекорво жаждал оставить свой след. Но любой подвиг у одних вызывает благоговение перед героическим деянием, а у других – лютую ненависть. Человечество равно хорошо помнит и легендарного маршала Антиллеса, и грандиозного злодея Черного Доктора. Так какая разница, с чем именно остаться в галактической истории? Если бы группа Понтекорво выполнила свою задачу, это вызвало бы поток проклятий со стороны всех, кто ненавидит Империю. А таких в Вольных Мирах слишком, слишком много. Сама же Империя наградила бы героев еще одной золотой побрякушкой с камнями, повысила бы их в звании – и на этом все закончилось бы. За пределами Адмиралтейства об их подвиге никто даже не узнал бы. Теперь же проклятия посыплются со стороны бывших соратников, зато противники Империи будут долго помнить своего героя и медалькой в оценках его деяний не ограничатся. Может быть, в столице Хануда даже памятник народному герою поставят, по левую руку от монумента Черному Доктору и по правую от каменного Гиго Долопихтиса.

Хотя чего уж там скрывать, совершенно нереальные деньги, которые он должен был получить за Фактор, тоже выглядели отличным утешительным призом. Даже если бы не имелось никакой надежды на памятник от народов Вольных Миров, он все равно пошел бы на это преступление.

Минут через пять замерцали, а потом загорелись грибные гирлянды под потолком. Стало ясно: разведчики все-таки решили его проведать. Подняли тревогу, а значит, вся команда, кроме покойников, уже на ушах. Но полковника это волновало мало. Что такое тридцать человек гражданских матросов, плохо вооруженных и слабо подготовленных? Ему приходилось противостоять в одиночку и более серьезному противнику.

Встав в полный рост на контейнере, он дотянулся до грибной гирлянды и перервал несколько управляющих волокон. Затем перепрыгнул на соседний ряд контейнеров и повторил операцию снова. Через несколько секунд в трюме вновь царила тьма, лучший друг разведчика.

– Вот дьявол! – донесся от шлюза незнакомый голос. – Эй, на катетерах! Я же велел включить гирлянды!.. Что значит «включены»? Понятно… Врубай тогда фонарь!

Темноту рассек луч мощного фонаря. Однако несмотря на довольно плотный и яркий поток света, он высвечивал лишь небольшой участок помещения, а темнота вокруг от этого только сгущалась. В трюм спустилась команда из пяти матросов и начальника катетерной вахты. Возглавлял их Тихонов, в руке он сжимал рукоять молекулярного ножа. Группа двинулась по двум проходам одновременно, миновала позицию залегшего Понтекорво и направилась в конец трюма, туда, где должен был находиться пленник.

Полковник не стал ждать долго, оборонительный метатель не позволял вести огонь с большой дистанции. Сжав в пальцах трофейный светлячок, предатель изо всех сил метнул его вдоль прохода. Горошина пролетела над головами матросов и активировалась от удара. Полыхнул свет.

– Там! – крикнул начальник вахты.

Вооруженные легкими зубометами матросы бросились вперед.

Когда-то неизбежная необходимость стрелять в спины бегущим вызывала у Понтекорво весьма неприятные переживания. Но в последний раз такие ощущения посещали его очень давно. Теперь же черные человеческие силуэты на фоне зеленоватого сияния светлячка вызывали эмоций не больше, чем фигуры на тренировочном полигоне. Из удобной позиции Мигель открыл прицельный огонь в спины удаляющихся людей. Он целил между лопаток, так чтобы плазма, пробив позвоночник, с гарантией выжигала сердце. Матросы покатились по полу, как кегли, сбитые шаром в боулинге. Пройдоха Тихонов же, понимая, что по тридцатиметровому коридору от плазменного заряда не убежать, полоснул ножом ближайший контейнер, в три молниеносных движения вырезал себе дверь и скрылся внутри – видимо, повезло наткнуться на пустой. Понтекорво выругался сквозь зубы и включил коммуникатор.

– Эй, Антон! – позвал он.

– Чего тебе, крыса? – ответил биомеханик. В недрах заштабелированных контейнеров происходила какая-то негромкая возня – Тихонов торопливо прорубался через них, уходя от места возможного плазменного поражения.

– Могу подкинуть идею, как спастись, – спокойно произнес предатель. – Вы все обречены, и ты это знаешь.

– Себе подкинь, чудила. Мы тебя затравим, даже не сомневайся.

– Да брось, – с усмешкой возразил Понтекорво. – Кроме тебя, для меня на корабле противников нет. Каплан умен, но щенок, десантники вообще салаги, обвести их вокруг пальца ничего не стоит. Ну, а команда… Не смеши. И ходовая рубка у меня под контролем. Я буду возникать у вас за спиной и убивать одного за другим. Мне для этого даже браслет невидимости не нужен. Но лично ты можешь оставить мне нож и убираться отсюда. Челнок в причальном доке, с управлением разберешься, не маленький.

Пользуясь разговорчивостью бывшего командира, Тихонов продолжал пилить ножом стенки контейнеров, но скрип молекулярной нити наконец выдал его. Раздался выстрел, плазма шарахнула по укрытию биотехника, пробив дыру в десяти сантиметрах от его головы. Брызнули капли расплавленного биополимера. Антон невольно пригнулся и затих, но удушливый дым от прожженной стенки заставил его кашлянуть. Тут же ударил еще один выстрел, который лег еще ближе первого. Пользуясь отвлекающим шипением пузырящегося после попадания материала, Тихонов взрезал ножом соседний контейнер и протиснулся в него. К счастью, этот тоже оказался пустым. Рассчитывая на хороший куш от Понтекорво, капитан Празеодим не стал в этот рейс всеми правдами и неправдами набивать трюм грузом, как обычно.

– Тихонов! – позвал полковник. – Ну что ты там мечешься? Выходи! Что за фанатизм идиотский? Я столько лет ждал удобного случая, водил за нос наших психологов, карабкался по дурацкой служебной лестнице, втирался в доверие к начальству… И вот теперь, когда я наконец дождался этого главного в своей жизни случая, ты путаешься у меня под ногами и отнимаешь драгоценное время! Хочешь, дам слово имперского офицера, что пришлю тебе потом по почте миллион имперских реалов, если сейчас мы разойдемся миром?

– Сумасшедший ублюдок! – не выдержал Антон. – Твое слово имперского офицера не стоит дерьма рептилоида! Да и какой ты теперь, к черту, имперский офицер? Лучше бы сдавался! Ты сам-то понимаешь, на что идешь? Ну, перебьешь нас, продашь образец… И что?! Что дальше-то? Станешь гнить на вилле в какой-нибудь загаженной колонии с видом на мертвое озеро?..

– Дурачок, – устало ответил Понтекорво. – Это вы гниете заживо. Вы, рабы имперской иерархии, которым пропаганда прополоскала мозги настолько, что вы не видите очевидного! Живете среди своих тоталитарных иллюзий, рискуете собой за очки в игре, которые на самом деле ничего не значат. Да и сама игра ничего не значит, по большому счету. Вы меняете бесценное время своей жизни даже не на деньги, единственное объективное мерило человеческой значимости, а на медали-безделушки, на какие-то звания и титулы, на дурацкие замшелые принципы и людоедские убеждения, которые за пределами Внешнего Круга вызывают только злобный смех и искреннее сожаление. А в Вольных Мирах люди, вытесненные из Империи за непохожесть на остальных, за свободолюбивые устремления, за предприимчивость и желание самостоятельно устраивать свою жизнь, не подчиняясь капризам Первого Гражданина и мракобесию Храма Великого Архитектора, – живут! Не гонятся за почестями, не делят своих ближних на людей и мутантов, не стерилизуют детей с поврежденными генами, не стремятся завоевать всех соседей, до каких только смогут дотянуться. Живут по-настоящему, без этой удушающей атмосферы постоянного государственного контроля, без вранья по 4D, без омерзительного деления на касты полноправных граждан и огран, без рудников Башорга, без Звездного Легиона и Управления Имперской Безопасности. По-твоему, это та преисподняя, которой мне следует бояться?..