Позывной «Крест» - Константин Стогний

— Стип, прикрой меня! — крикнул Виктор и побежал за кузов «Хонды Риджелайн».

Второй автоматчик, прятавшийся за трупом своего командира, попытался убить Лаврова, но был поражен из окна хорватом. Бойца, который из-за капота вел огонь по окну Стипа, тремя выстрелами прикончил Лавров. Наступила звенящая тишина. Виктор, держа килограммовый кольт на вытянутых руках, кругом обошел пикап.

— Все, Стип, они мертвы! — предупредил он соратника.

Хорват не ответил. Изрешеченная дверь гостиницы для археологов медленно открылась, оттуда вышел Халид Асаад.

— Стип убит, — сказал он Лаврову.

— Стип?! — вскрикнул Виктор и побежал в дом.

Под подоконником, уткнувшись лицом в стеклянную крошку, лежал хорват. Лавров перевернул его и увидел, что автоматная пуля вошла ему под нос. Врлич умер мгновенно еще до окончания боя. Лаврову ничего не оставалось, как закрыть веки на застывших глазах своего соперника, навсегда оставшегося его спасителем.

Стоит дотронуться до ящика Пандоры, и судьбу наполняют чужие жизни, чужие беды и радости, гадости, преступления и наказания. Им нет конца и начала нет. Им нужно укрыться, спрятаться, свить гнездо в твоей голове. И так постепенно в ящик Пандоры превращается твоя голова.

* * *

«Никому нельзя верить… Никому!» — сокрушался Мартин Скейен в салоне VIP-класса, вылетая из Абу-Даби в Лондон. Проект оказался заведомо провальным. Его грандиозным планам не суждено было сбыться, даже с колоссальными капиталовложениями. Тайник девяти пророков был недоступен. По крайней мере в ближайшие несколько лет — пока идет война в этой дикой Сирии. Конечно, потом под видом научной экспедиции он проникнет под своды храма Белла, не пожалеет никаких денег, чтобы добраться до заветного саркофага. Но это будет не сегодня.

Радовало одно. Тех, кто мог помешать миллиардеру и знал что-либо о его проекте, уже не осталось в живых. Тупой генерал Захреддин, как и мерзкая воительница Саломея, нашли свою смерть у того тайника. Этот хитрый немец Себастьян Реннер выкарабкался, но был застрелен боевиками в музее Пальмиры (миллиардер ошибался, поверив кому-то из своих агентов, перепутавших Лаврова и Стипа Врлича.)

Да, Мартину придется улететь в свою Америку и до времени затаиться, ведь, как доложила его агентурная сеть, он попал в разработку к спецслужбам почти всего Ближнего Востока. Пришлось закрыть лаборатории в Багдаде, Дамаске и даже в нескольких городах ОАЭ. «А, не страшно. Копейки. Я еще вернусь, — успокоил себя Мартин, надевая наушники и опуская спинку мягкого кресла авиалайнера. — Мартин Скейен все помнит. Мартин Скейен ничего не забыл…»

10

Трупы ополченцев партии «Баас» Халид и Виктор погрузили в кузов пикапа. Это была тяжкая работа для восьмидесятилетнего старика и для мужчины средних лет, чьи глубокие раны на теле только затянулись. После погрузки каждого трупа они отдыхали, сидя на стульях — их Лавров вынес из гостиницы.

Потом отвезли кровавый груз к храму Белла, к шурфу, который выкопали французские археологи в начале ХХ века. Там их так же, по одному, перетаскали к двери с печатями девяти пророков и сбросили в пролом.

— Мастер Ям порадуется, — тяжело дыша, сказал Халид. — Здесь ему еды лет на пять.

— Кто это — мастер Ям? — полюбопытствовал Лавров.

— Тот, что оставил свой зуб у тебя в спине.

Виктора передернуло. Он опять вспомнил жуткую схватку с огромным крокодилом.

— Могу вас успокоить, почтенный Халид: я его убил.

— Ты ошибаешься, пан Лавров, — ответил хранитель музея, загадочно улыбнувшись. — Его нельзя убить. Он — дух, бог воды. Надписи о нем есть еще на древних табличках.

Белому духу, cыну Черного Солнца,

В жертву красавицу города мы принесем.

Будет земля плодородна, и воды пустыни

Нас не оставят в беде, подарив урожай.

— Вы же ученый, пан Асаад, — в тон Халиду ответил Лавров, — что вы такое говорите?

— Витья, ты знаешь, почему этот французский шурф был заброшен сто лет назад? — интригующим тоном спросил сириец. — А я знаю. Двух человек из французской экспедиции съел белый крокодил. Власти прислали взвод солдат. Спецназа тогда еще не было…

— Ну-ну, и что дальше? — с интересом слушал Виктор.

— А дальше — все. Ни один из группы не вернулся. Планировали специальную операцию. Но не было тогда ни снаряжения, ни приспособлений. А тут очередные политические события и война — битва у перевала Мейсалун. И никому уже не было дела до заброшенного французского шурфа.

— Похоже, там целая династия этих духов пещеры. Но я туда больше не сунусь! — воскликнул Виктор.

— Вот это разумное решение, — похвалил старик.

Халид Асаад совсем выбился из сил, и Виктор в одиночку замуровал дверь и засыпал ее землей.

Стипа Врлича похоронили в другом месте — в хорошо сохранившейся погребальной башне Элахбела II века нашей эры. Эту башню построили сыновья некоего Вахбаллата — Элахбел, Шокаи, Малик и Маанаи. По имени одного из них ее и назвали. На северной стене сохранились бюсты семьи Вахбаллата. В отличие от ранних башен, гробница Элахбела богато украшена, на стенах — коринфские пилястры, на потолке, который находится на высоте десяти метров, сохранились даже остатки росписи.

Сириец и украинец похоронили хорвата в пустом каменном саркофаге, сохранившемся с римских времен.

«Зарыли, как собаку», — с грустью подумал Виктор.

— Это хорошее последнее пристанище для археолога, — пояснил свое решение главный смотритель античной Пальмиры.

— Но как же родня?

— Он потерял всех еще в югославскую войну. Он никому не нужен… разве только этим руинам.

На ночном небе над Тадмором звезды — будто рассыпчатая каша. Будто толстая повариха из детского сада насыпала от души черпаком. И в горле ком, хочется выкрикнуть: «А мне не больно — курица довольна!», но курицы нет, ее уже зарезали. Ноги вязнут в холодном песке все глубже. Холодно, ветрено, и спать ложиться пора.

«Какая ахинея в голову лезет», — думал Лавров, готовясь ко сну. Только один он знал, как бороться с душевной болью: придумай какую-нибудь глупость, белиберду, ироничный памфлет. Это хоть ненадолго, но отвлечет от суровой реальности.

Утром Виктор насилу отмыл кузов пикапа от запекшейся человеческой крови. Проверил, не вытекла ли из пробоины тормозная жидкость, хватит ли бензина до Дамаска, померил щупом уровень масла в моторе, залил воды в бачок для омывающей жидкости.

— Ну что, прямо домой? — спросил у него Халид Асаад.

— Да, давно пора, соскучился очень, — честно признался Лавров и спросил: — Скажите, почтенный Халид, если бы меня убили, а не Стипа, вы бы тоже похоронили меня в тадморской гробнице?

— Да, тоже, — подтвердил главный смотритель. — Только в подземной, православной, они же православными были, первые христиане?