Антихрист - Питер Джеймс

– Ой, я подумала, что это вернулась миссис Картер, – сказала няня.

– Она уехала? На машине?

– С Верити.

– Куда?

– Я не знаю, мистер Картер.

– Что значит – вы не знаете? – сорвался он и тут же пожалел об этом. – Извините.

Няня понимающе улыбнулась:

– Миссис Картер послала меня в магазин – сразу после того, как этот мужчина – священник – ушел. Когда я вернулась, их с Верити уже не было.

– В котором часу это произошло?

– Около двух.

– Она не говорила, что собирается куда-нибудь уехать?

– Нет.

Джон посмотрел на часы: семь двадцать.

– Я забеспокоилась – может быть, с Верити что-то случилось и она повезла ее к врачу или в больницу, – продолжала няня. Затем, без особой уверенности в голосе, добавила: – Я надеюсь, она скоро вернется.

– Ее нет уже пять часов. Что хотел священник?

– Я не знаю, – потупилась девушка.

– Это был тот мужчина, который пришел, когда я уезжал?

– Да.

– Вы не слышали ничего из того, что он говорил моей жене?

– Нет. Он захотел поговорить с ней наедине.

Джон растерялся:

– И вам он ничего не говорил?

– Нет.

– А потом никто не звонил? Никто не оставлял сообщения?

– Нет, никто. Приходили несколько посетителей, хотели увидеть миссис Картер и Верити. Я попросила их зайти попозже или завтра. – Она нервно сглотнула. – Кое-что было… не знаю, важно ли это… когда священник уезжал, миссис Картер побежала за машиной. Не знаю, может, он что-то забыл. Она вернулась очень расстроенная.

Джон нахмурился, вспоминая.

– Фреер. Доктор Фреер. Так его звали?

– Да, по-моему, вы так мне его представили.

На улице загудела машина. Няня двинулась к двери, но Джон опередил ее. Возле дома стоял потрепанный «ситроен» со включенным двигателем. На водительском месте сидел молодой человек.

– Ой, это мой друг, – встрепенулась няня. – Я сейчас скажу ему, что не пойду сегодня никуда. Я пыталась ему дозвониться, но он весь день играл в крикет.

– Вы ведь собирались на концерт, верно?

– Мистер Картер, я не пойду. Мне нужно только предупредить его. Я хочу дождаться миссис Картер.

– Идите на концерт, – приказал Джон. – Не стоит портить себе вечер.

Няня поколебалась:

– Думаете, мне…

– Езжайте, – твердо сказал Джон. – И хорошо повеселитесь!

– Вы уверены?

– Да.

Девушка просияла:

– Спасибо большое!

Она весело замахала водителю, затем кинулась в дом за сумочкой. Сказав Джону, что постарается вернуться пораньше, она уехала.

Джон выгрузил из багажника машины сумку для гольфа и тележку и засунул их в чулан под лестницей. Его мысли прыгали. Сароцини не забирал ее. Если бы он увез ее и Верити, здесь осталась бы ее машина. Тогда где она?

Опять улетела в Америку?

Быть не может.

Тогда где?

Он пошел в кухню, взял телефон и набрал справочную. Когда оператор ответил, он спросил, не числится ли в телефонной книге номер священника Фреера, дав им несколько вариантов написания фамилии.

Ему дали два номера: один – квартиры на Бромптон-роуд, другой – университетского колледжа. Он попробовал сначала квартиру и попал на автоответчик. Он оставил сообщение, в котором просил Фреера срочно ему перезвонить. Затем набрал университетский номер.

Там никто не ответил.

Из-за окон с двойным стеклопакетом в номере царила зловещая тишина. Снаружи стоял прекрасный вечер: неровный лондонский горизонт был окрашен в розовое с красным.

Верити жадно ела. Работал телевизор с выключенным звуком. Сьюзан щелкала пультом, переключала каналы, но почти не понимала, что там показывают. И точно так же она перескакивала с мысли на мысль.

Она плакала. Она плакала весь день, думая об Эване Фреере. Что с ним случилось? То же, что и с Фергюсом, Харви, Заком Данцигером и даже, наверное, с Арчи Уорреном? Каждые полчаса она набирала номера телефонов, указанные в его визитной карточке, отчаянно надеясь дозвониться до него, услышать, что с ним ничего не случилось, что он дома, что ей просто показалось, что у водителя такси лицо человека из «Бритиш телеком».

И еще она оплакивала смерть Фергюса. Он так старался сказать ей что-то, а она не слушала – не слушала так, как нужно было слушать.

«Фергюс объяснил вам, что сейчас живет у вас в доме? Вашему ребенку нужна защита церкви. А также вам и вашему мужу».

Верити гладила Сьюзан по груди своей маленькой ручкой. Сьюзан посмотрела на нее. Она чувствовала к ней такую огромную любовь и нежность. Она была так близка к ней. Невероятно: это ее ребенок, она выносила это существо в своем теле и теперь своим же телом питает ее.

«Вы недооцениваете ее, миссис Картер. Никогда не недооценивайте ее. Пожалуйста, запомните это».

В своем матросском костюмчике девочка выглядела такой красивой, такой милой, такой невинной. Разве она может когда-нибудь измениться?

Человек из «Бритиш телеком». Может ли он когда-нибудь прийти и изменить ее?

Мысли текли. Розовый закат понемногу темнел.

Фергюс пытался предупредить ее, а она не слушала. Он пытался сказать ей, что ее ребенок привносит в этот мир, а она не хотела ничего слышать.

– Я не позволю им, – прошептала она. – Они думают, что в один прекрасный день смогут прийти и использовать тебя в своих ритуалах. Но они ошибаются. Я никогда им этого не позволю. Никогда. Я обещала тебе это, когда ты была еще Малышом и жила внутри меня. Помнишь?

Дождавшись, когда Верити закончит есть, Сьюзан открыла сумочку и достала из нее визитку мистера Сароцини. Вручая ее, он сказал, что по указанному в ней номеру его можно найти в любое время суток. Она набрала его.

Он ответил на втором гудке.

– Мистер Сароцини, – сказала она. – Это Сьюзан Картер.

Возникла небольшая пауза, затем он вежливо спросил:

– Здравствуйте, Сьюзан. Как ваше здоровье?

– Слушайте меня очень внимательно. Я нахожусь на четырнадцатом этаже лондонского «Хилтона», и у меня на руках Верити. Если вы в точности не выполните то, что я вам сейчас скажу, я выброшусь вместе с ней из окна.

Кунц сказал:

– Дайте мне поговорить с ней.

Он приехал в лимузине в Хитроу, потому что хотел быть с мистером Сароцини, когда тот поедет на встречу с Сьюзан.