Магический круг - Кэтрин Нэвилл

Я не сразу нашла что сказать. Признаться, я очень огорчилась; мне еще не приходилось слышать, чтобы голос Лафа звучал так расстроенно. Но тут из динамика донесся голос, вещающий по-немецки о начале посадки на наш самолет.

— Мне очень жаль, Лаф, — прошептала я под фоновый шум этого объявления. — Я позвоню Джерси, как только сойду с самолета в Париже, клянусь.

Трубка хранила глухое молчание, а в зале ожидания продолжали звучать официальные приглашения: сначала их повторили по-французски, а потом по-английски. Вольфганг, отделившись от общей массы пассажиров, отчаянно жестикулировал, призывая меня к себе, но тут в трубке раздался другой голос. Это была Бэмби.

— Фрейлейн Бен, — сказала она, — вашего Onkel очень расстроил разговор, и он забыл о сообщениях, которые мы хотели передать вам. Для вас пришло одно сообщение по электронной почте, его переслали нам из офиса Вольфганга. А другое — от вашего коллеги, герра Максфилда. Он часто звонил нам на этой неделе; сказал, что вы так и не связались с ним, как он просил. У него есть для вас очень важная информация. Он прислал телеграмму.

— Я слушаю, но только побыстрее, — сказала я. — Наш самолет скоро взлетает.

— Я прочту вам оба сообщения, они очень короткие, — сказала она. — Первое — из какого-то места в Америке под названием Фор-Корнерз,[68]в нем сказано: «Исследовательский этап закончен. Будьте крайне осторожны при обработке К-файлов. Данные весьма подозрительны».

Я знала только одну вещь про Фор-Корнерз, этот отдаленный район высокогорной пустыни на юго-западе: там были обнаружены развалины древнего поселения индейцев анасази. Значит, этим посланием Сэм, выяснивший в Юте какие-то подробности, хотел передать мне, чтобы я остерегалась любых «данных», исходящих от Вольфганга «К» Хаузера. Это меня совсем не порадовало. Но телеграмма Оливера была еще хуже. В ней говорилось:

«Под вылетел за тобой в Вену следующим рейсом; он все еще там. Возможно, в нашей лотерее ты потеряла больше меня. Ясон чувствует себя великолепно и передает горячий привет. К нему присоединяется и мой шеф Терон.

С любовью, Оливер».

Впечатляющий залп новостей: единственным хорошим известием было то, что с моим котом все в порядке. Но то, что мой шеф Под последовал за мной в Вену, явно ничего хорошего не

сулило. И во мне вновь проснулась смутная тревога, не покидавшая меня все время пребывания в России. А предостережения Сэма еще больше укрепили ее.

Вольфганг говорил мне правду, признав, что я видела отца Вергилия раньше, до нашей встречи в монастыре Мелька. Он уточнил, что я видела Вергилия днем раньше в ресторане, где этот падре изображал официанта и следил за моим общением с Дакианом Бассаридесом. Это объясняло, почему он показался мне знакомым во время следующей встречи, вернее, смутно знакомым. Потом мне вспомнилось, как уклончиво ответил Вольфганг на мой вопрос о его таинственном управляющем Гансе Клаусе с таким странно изменчивым именем. Именно тогда я заподозрила, что он лжет.

Какое облегчение он, должно быть, почувствовал, когда я поверила, что в тот вечер в винограднике видела отца Вергилия. Но теперь я поняла, что виденная мною в лунном свете фигура принадлежала вовсе не отцу Вергилию, а человеку, которого я часто встречала в коридорах нашего ядерного центра в Айдахо: у того ветерана Вьетнама была пружинистая походка натренированного боксера. И тогда я поняла без тени сомнений, что чертовски законспирированная встреча в винограднике Кремса была у Вольфганга не с кем иным, как с моим собственным шефом, Пастором Оуэном Дартом.

Этой догадке сопутствовал целый поток озадачивающих мыслей. Прежде всего я вспомнила, что именно Дарт пригласил меня, молодого и совершенно неопытного специалиста прямо из университета, на работу в ядерный центр, а потом поручил мне задание с Вольфгангом сразу после моего возвращения с похорон Сэма. Теперь, задним числом, учитывая все дальнейшие обстоятельства, такая своевременность показалась мне более чем странной.

Опять-таки именно Дарт — якобы — беседовал с «Вашингтон пост» о моем «наследстве», и именно ему пришла идея сразу послать Оливера на почту, чтобы получить мою посылку. И вероятно, именно Пастор Дарт послал Вольфганга гоняться за мной по двум штатам до ущелья Джэксона, и именно он чуть не поругался с отделом федеральной безопасности ради того, чтобы я успела на самолет с Вольфгангом. Чего же ради сам Под примчался в Вену следующим рейсом? А если учесть его тайную встречу с Вольфгангом практически сразу после того, как мы спрятали документы, вкупе с сообщением Оливера о том, что Под до сих пор не вернулся из Вены, то в нашей истории явно появились осложнения… хотя сегодня вечером мне вряд ли удастся что-либо исправить.

Когда мы загрузились на борт следующего в Париж самолета, во мне сформировалось какое-то жутко холодное чувство. Я постаралась подавить горечь, испытываемую из-за ужасной измены Вольфганга, пока не смогу полностью разобраться в болоте всей этой лжи. Но об одном я боялась даже думать, хотя понимала, что должна. Самым ужасным мог оказаться последний привет из телеграммы Оливера.

Ведь человека, убитого в Сан-Франциско вместо моего кузена Сэма, звали Терон, как «шефа» Оливера. Имя убитого было Терон Вейн.

У ч е н и к: Лама, у нас ходит много легенд о Великом Камне… С древних друидических времен многие народы передают из уст в уста правдивые легенды о природной энергии, сокрытой в этом странном пришельце, залетевшем на нашу планету.

Л а м а: Lapis exilis… о Камне этом упоминали в былые времена мейстерзингеры. Можно заметить, что Запад и Восток во многом схожи друг с другом. Нет необходимости углубляться в пустыни, чтобы услышать об этом Камне… Все было явлено в Калачакре, но лишь немногие способны постичь это.

В учении Калачакры использование первичной энергии называлось Учением Огня. Индусы знают, что учение великого Агни — несмотря на его древность — обретет новую силу с наступлением Новой Эры. Мы должны думать о будущем.

Николай Рерих. Шамбала

Завершится ли мир наш в стихии огня

Иль погибнет во льдах навсегда?

Страсти пыл, вероятно, привел бы меня

К предпочтенью стези огня.

Если б дважды сулила ему судьба

Пройти через смертный тлен,

То, на мой взгляд, незыблемым стал бы тогда

Его ледяной плен.

Роберт Фрост. Огонь и лед. (Перевод М. Юркан)

Мы оказались во Франции еще до полуночи, но в аэропорту Шарля де Голля было довольно пусто. Пункты обмена денег уже закрылись, и служащие ушли домой. В стеклянных переходах туннелей замерли даже обесточенные на ночь эскалаторы. К счастью, наша встреча с Зоей была назначена только на завтрашнее утро.