Летопись Велигаста - Константин Бородин

— Пробиваться на север через долину Азадола — безумие, там нас быстро настигнут разъезды врагов, — заметил сотник. — Поэтому пойдем через горы и пересечем земли уладов, откуда мы и сможем добраться до Велигаста.

Отряд покинул долину. Оставив за спиной разгромленный Азадол, воины направились на северо-восток. Ровные и тихие долины, окружавшие город, вскоре закончились, и начались предгорья. Уже через день дорога начала круто забирать вверх, и они оказались уже в настоящих горах. Сотник уверенно вел отряд по одному ему известным дорогам, которые были вырублены в крутых скалах. Они были неплохо обустроены — в некоторых особенно трудных местах для удобства были навешены перила из толстых веревок, а через два ущелья были перекинуты канатные мосты. Один раз они прошли по каменному мосту, переброшенному через бурную горную реку. По пути отряду встречались небольшие здания, выстроенные из камня у дорог. Это были так называемые «редины» — укрытия, предназначенные для путников в горах, в которых путники могли остановиться на ночь, обсушиться и обогреться. Путь был удобным, и отряд быстро продвигался вперед. Но Остромиру становилось все хуже и хуже. Несмотря на то, что наконечники стрел были удалены, а раны тщательно очищены и перевязаны, они все же воспалились, и у Остромира началась горячка. Вскоре горячка усилилась, и у него начался бред. К тому же небольшой обломок одного из наконечников так и не удалось удалить — слишком глубоко он засел в ране. Теперь он стал источником дополнительных страданий. Стало ясно, что если Остромиру не оказать помощи, то он долго не протянет. Осознавая свою беспомощность и невозможность как-либо помочь посаднику, отряд упорно шел дальше, стремясь как можно быстрее пройти эти безлюдные места, чтобы достигнуть владений уладов в надежде найти там знающего человека, который мог бы помочь раненному. На четвертый день пути погода, до того радовавшая теплыми и солнечными днями, неожиданно стала портиться. Небо постепенно затянуло плотными тучами, стало душно и мрачно. Было очевидно, что скоро разразится гроза. И действительно, вдалеке начал греметь гром, постепенно приближаясь к путникам. Надо было искать какое-то укрытие от непогоды, но как на грех, поблизости не было ничего подходящего, где можно бы переждать грозу.

— Смотрите, здесь какая-то тропа! — воскликнул один из воинов, указывая на едва заметную стежку, ведущую куда-то в сторону от основной дороги вправо. Вдалеке виднелся большой скальный массив, поросший кустарником сверху и обвитый вьющимися растениями. Это было лучше чем ничего — под пологом кустарника было проще и безопаснее переждать непогоду, чем на открытом месте. Отряд свернул с главной дороги и направился по тропе к массиву. Их ожидания не обманулись: там они действительно увидели подходящее укрытие — расселину в скальном массиве, над которой нависал каменный выступ, создавая некое подобие крыши. Кусты и вьющиеся растения, буйно разросшиеся сверху, явились дополнительным укрытием. Там и ратники и разместились на ночь. Носилки с Остромиром поставили в самое безопасное место — в каменную нишу, вдающуюся глубоко в скалу, а остальные путники, завернувшись в свои плащи, сели спиной к скале под каменным навесом. Посадник был весьма плох. Если вначале он еще временами приходил в себя, то сейчас впал в горячечное беспамятство. Рана распухла и сильно воспалилась. Сотник наклонился к нему и развязал рану, чтобы ее перевязать чистым лоскутом ткани, оторванной от подола рубахи, и вдруг отпрянул. От раны явственно донесся гнилостный запах.

«Все, скоро ему конец. Все тщетно — Остромир уже умирает. Не сегодня-завтра он оставит нас навсегда», — подумал сотник, но ничего не сказал, чтобы не волновать своих спутников. Он молча перевязал рану, намочил в протекающем неподалеку ручье тряпку и положил ее Остромиру на лоб, чтобы хоть как-то сбить жар. После этого он сел на свое место.

Между тем гроза приближалась. Раскаты грома становились все громче, засверкали молнии. День погас окончательно, и на смену ему быстро наступала темнота. Путники молча сидели у стены, пережидая грозу. Внезапно у входа в ущелье, из-за поворота появилась сначала острая морда, а затем, неспешно переваливаясь с лапы на лапу, на тропу вышел огромный горный медведь. Увидев сидящих у скалы воинов, он негромко взревел и принюхался, потягивая носом воздух. Затем не спеша, как будто сознавая свою силу, вразвалку двинулся в расселину. Путники схватились за рукояти мечей, ожидая, что будет дальше. Горные медведи — очень опасные животные на Ломире. Огромный их размер и чудовищная сила позволяет без труда расправляться с любым противником, а их агрессивный характер сделал их притчей во языцех. Но медведь пока не спешил проявлять вражду к непрошенным гостям в его владениях. Наоборот, все его поведение, скорее, говорило о его любопытстве. Медленно, переваливаясь с боку на бок, приближался он к путникам, часто останавливаясь и принюхиваясь.

В этом момент у входа в расселину послышались еще одни шаги. Сюда кто-то неспешно приближался. Из-за скалы появилась темная фигура с накинутым на голову капюшоном. Сверкнула молния, и в сгущающемся мраке путники увидели высокого, рослого человека в свободном плаще. В руке его был виден богато украшенный посох. Под его капюшоном можно было разглядеть резкие черты лица и блестящие глаза. Когда человек оказался на тропе, медведь встал как вкопанный. Человек спокойным шагом приблизился к медведю и погладил его по шее. Медведь зажмурился от удовольствия и покачал головой из стороны в сторону. Неизвестный похлопал его по спине и слегка толкнул медведя вперед, как будто отдав ему неслышимый приказ. Медведь, повинуясь приказу, отошел в сторону и встал неподалеку.

Окинув взглядом сидящих путников и остановившись глазами на раненном Остромире, неизвестный сказал:

— Оставьте ваше оружие, медведь не причинит вам вреда. Скоро разразится мощная гроза, и ливень затопит эту расселину. Зачем вам тут ее пережидать, если рядом находится пещера? Там сухо, и вы сможете пробыть там до окончания непогоды. Я вижу, что Остромир находится на грани жизни и смерти, и тут ему будет не выжить. Отнесите носилки в пещеру, я попробую ему помочь.

Сотник был нимало удивлен тем обстоятельством, что неизвестный знал про их отряд и ранение Остромира, но тот уже повернулся и двинулся к выходу из расселины, за ним пошел и медведь. Повинуясь его знаку, путники вскочили на ноги и, подняв с земли носилки, пошли вслед за неизвестным.

Тот, покинув расселину, направился направо от скального массива и остановился у пещеры, ожидая остальных. Сотник готов был поклясться, что когда они искали укрытие, никакой пещеры здесь не было, но сейчас она появилась как будто из воздуха. Но задумываться над этим было некогда. Часто сверкали молнии, и начинался сильный ливень. Почти непрекращающийся гром заглушал все звуки. Путники нырнули в пещеру, втащив туда и носилки. Внутри пещера оказалась весьма уютной — с ровным полом, усыпанным крупным сухим песком, у стены кем-то заботливо была свалена куча сухого хвороста. Размеры пещеры были столь велики, что позволяли с комфортом укрыться там всему отряду. В глубину пещеры не долетали брызги дождя, заносимые сильными порывами ветра, и в ней было сухо. Когда запылал костер, сложенный из припасенного хвороста, в пещере стало светло и тепло. Медведь, постояв у входа в пещеру, почему-то не стал заходить в пещеру, а куда-то исчез. Но вскоре он появился на пороге, неся в зубах крупного горного барана. Положив тушу на порог, он снова ушел в дождь.