Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров - Питер Акройд

Граф Уорик был заключен в тюрьму и казнен только за то, что являлся наследником престола со стороны Йорков. Он был ни в чем не виновен, и, после того как провел в заключении пятнадцать лет, про него говорили, что он «не отличит и гуся от каплуна». Но он все равно должен был умереть. Вдова Уорбека, Кэтрин Гордон, поселилась при английском дворе и впоследствии несколько раз выходила замуж.

Теперь Генрих считал, что прочно сидит на троне. «Теперешнее состояние, — писал миланский посол, — наиболее стабильно даже для королевских потомков, поскольку не осталось никого, кто претендовал бы на корону… Его Величество может стоять, как дозорный на вершине башни, взирая на то, что происходит на равнине». Вид с башни, разумеется, отличается от вида с равнины, где могут быть разногласия и недовольство. Двое испанских послов предположили именно это, когда пришли к выводу, что король «установил в Англии образцовый порядок и держит людей в таком подчинении, какого раньше никогда не было».

В следующем месяце после казни Генрих заболел; он выздоровел, но его здоровье существенно пошатнулось. Он стал настолько же набожным, насколько раньше был подозрительным. Каждый день он посещал мессу, но одновременно консультировался и с астрологами, и с предсказателями. Во времена, когда его одолевали личные несчастья, он жадно вслушивался в пророчества, касающиеся короны и его королевства. Весной 1502 года старший сын Генриха и наследник престола Артур умер от какой-то болезни. После его смерти наследником стал сильный и умный младший брат Артура Генрих. За шесть месяцев до этого Артур женился на Екатерине Арагонской, связав таким образом английский и испанский престолы, теперь молодой Генрих, в свою очередь, был с ней помолвлен. Король постоянно откладывал свадьбу, надеясь, что у сына появится лучшая брачная перспектива. Молодая испанская дама попала в ловушку международных отношений и страдала от отсутствия денег и любви.

Через год после смерти своего старшего сына королева Англии Елизавета Йоркская перенесла выкидыш и умерла от послеродовой инфекции. На Генриха очень подействовали обрушившиеся на него несчастья, говорили, что он «тайно удалился в уединенное место, и ни один человек не должен был его беспокоить». Тело Елизаветы торжественно выставили в Тауэре, а затем с надлежащими церемониями похоронили в Вестминстерском аббатстве. Два года спустя король начал подыскивать другую невесту. Он выбрал королеву Неаполя из-за ее приданого, а также предполагаемой привлекательности. Генрих послал в Италию послов со следующими вопросами: «Красится ли она? Толстая она или худая? Видны ли волосы около ее губ? Носит ли она высокие туфли, чтобы увеличить свой рост? Свежее ли у нее дыхание? Много ли она ест и пьет?» Затем он обратил свой взор на Иоанну Кастильскую, надеясь управлять ее страной как регент, хотя об этой даме было известно, что она сумасшедшая. Все это сватовство ни к чему не привело, и Генрих так и не женился.

Он добился определенных успехов, самым значительным из которых был брак его старшей дочери с королем Шотландии. Свадьба Якова IV и Маргариты Тюдор была бальзамом на рану, нанесенную во время защиты интересов Уорбека. Режиссированием династических браков Генриху действительно удалось укрепить положение Англии среди правящих семей Европы. Благодаря этому он отказался от агрессивной захватнической политики королей из династии Плантагенетов. Мы можем рассматривать династические союзы как победу его «внешней политики». В любом случае война стоила дорого и требовала налогов, которые не нравились народу.

Несмотря на короткий перерыв в торговле между Англией и Нидерландами, который произошел из-за покровительства Маргариты Бургундской Уорбеку, Генрих приложил все усилия, чтобы поощрять рынок необработанной шерсти и готовых тканей; теперь эти товары были главными предметами экспорта, и король желал устранить все препятствия торговле. Также он развивал английскую коммерцию на новых территориях, и едва ли в Европе была хоть одна страна, с которой Тюдор не установил торговых отношений; Исландия, Португалия и страны Балтии попали в сферу его деятельности.

Едва ли он был государственным человеком, который печется об общем благе; Генрих желал только наслаждаться плодами роста таможенных сборов, которые пополняли его сундуки. Он также торговал и от своего имени, и в один год заработал 15 000 фунтов стерлингов на импорте квасцов, которые использовались при производстве мыла. Теоретически эта торговля была монополией папы, но Генрих рассудил, что риск отлучения куда менее важен по сравнению с получением прибыли. Фигура короля, считающего свои деньги в конторе, из колыбельной «Песенки в шесть пенсов» (Sing a Song of Sixpence), скорее всего, навеяна образом Генриха VII.

Возможность получения выгоды заставила его финансировать экспедицию купцов из Бристоля за моря, на «остров Бразил», куда лучше известный как Ньюфаундленд, где они обнаружили колоссальные районы рыбного промысла. Также король дал Джону Кэботу и его трем сыновьям лицензию на путешествие и поиск новых земель в западных океанах, начав таким образом историю английских географических исследований. Кэбот добрался до побережья Северной Америки, считая, что достиг Азии, и поставил колониальный флаг. Хаклюйт[67] говорит, что бристольские купцы привезли из Ньюфаундленда ко двору Генриха трех индейцев; они были одеты «в звериные шкуры, ели сырое мясо и по поведению напоминали грубых животных». Генрих позаботился о том, чтобы им обеспечили подходящие помещения в Вестминстере, и через два года «они были одеты, как англичане, и стали неотличимы от англичан». Хаклюйт добавляет: «Что же касается речи, то я никогда не слышал ни от одного из них ни единого слова». К тому времени, когда в следующем путешествии Себастьян Кэбот (сын Джона Кэбота) добрался до залива Гудзон, король уже умер.

В последние годы жизни его подозрительность дошла до такой степени, что к тому времени, когда он умер, многие считали Генриха тираном Англии. Он удалился в свой собственный мир величия. Встревоженный осознанием того, что сеньоры его двора вступили в сговор с Перкином Уорбеком, пытаясь реставрировать династию Йорков, король решил отгородиться от тех, кто, согласно традициям, составлял его свиту. Он удалился в частные покои, куда допускали только самых близких ему людей. Он жил и работал в этих уединенных комнатах, отделенных от более открытых помещений Большого зала и приемной; теперь он действительно мог держаться на расстоянии и, разумеется, хранить свои секреты. Королевский двор средневекового периода, состоящий по большей части из свиты вооруженных людей, окружавших короля и разделявших его занятия, наконец сменился частным двором, управляемым слугами и королевскими чиновниками. За последние тринадцать лет своего царствования Генрих созвал только один парламент в 1504 году.

Впрочем, он поддерживал великолепие двора; как и полагается великому королю, Тюдор с размахом организовывал состязания, процессии и турниры. Перед ним представали акробаты и певцы, он покупал (или ему дарили) животных для королевского зверинца, он любил устраивать парады «уродов» для увеселения придворных. Король обожал азартные игры и играл в такие карточные игры, как «Мучения», «Проклятие» и «Победитель проиграл». Он любил соколиную охоту и охотился каждый день, в его свите состояли пять сокольничих. В особенности Генрих, кажется, наслаждался компанией «дураков», или шутов, — в любой момент при дворе было по крайней мере пятеро таких, в том числе Скот и Дик, «главные дураки», и Рингли, «аббат анархии».