Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии - Леонид Колосов

Мою биографию Акулов мне рассказал подробнее, чем я ее знал. И самое главное для них было то, что у меня по линии отца и матери не было евреев, а это считалось очень важным фактором при принятии на работу в разведку. Так же сыграло свою роль мое вступление в партию в молодом возрасте.

Оклад мне обещали оставить такой, какой был у меня в министерстве Внешней торговли. Чему я крайне обрадовался, поскольку в группе при Микояне нам платили больше, чем другим служащим нашего министерства. Когда же он поинтересовался моим званием, а я после окончания института был лейтенантом, то сказал, что повысить они мне его не смогут, добывать следующие звания себе я буду сам. И за девять лет я от лейтенанта дослужился до подполковника. Кстати, присваивали их мне через одно.

В разведшколе, поскольку там был свободный режим, я организовал драматический кружок. Учились мы в школе в течение недели, а на выходные дни нас отпускали домой. Дисциплины все я знал прекрасно, к тому же был кандидатом экономических наук. Кроме итальянского языка, я свободно владел французским, а преподавательница по итальянскому языку говорила, что я его лучше знаю, чем она. После окончания разведшколы, которую я закончил с отличием, один год проработал в аппарате ПГУ КГБ СССР.

И в тот же год, как кандидат экономических наук, я стал писать экономические статьи в разные газеты. В частности, в «Правде» у меня публиковались статьи по Италии. Некоторые мои работы печатались в «Огоньке» и в «Комсомолке». Однажды меня вызвал начальник моего отдела и, показав мне мои статьи, сказал: мол, за каким чертом мне ехать в Италию торговым представителем, лучше мне воспользоваться «крышей» журналиста, ибо, по его убеждению, это лучшая «крыша» для разведчика. Я ему возразил, что серьезно журналистикой никогда не занимался. Он же, сняв трубку с аппарата правительственной связи, называемого «вертушкой», позвонил тогдашнему главному редактору «Известий» Алексею Аджубею. Называя его Алешей, поскольку они дружили семьями, сказал, что у него есть «кадрик», а у нас место в Италии пустует, так не мог бы Аджубей аккредитовать меня в международном отделе своей газеты. Я уже на следующее утро был в газете, перед Аджубеем на рабочем столе лежали газеты с моими статьями. Он хорошо отозвался о моем журналистском труде, но заметил, что статьи мои скучноваты, и сообщил, что я через месяц поеду в Италию от международного отдела его газеты. Но в отделе не всегда любят чужаков, а претендентов на поездку в Италию было много, поэтому он посоветовал мне не пожалеть денег и будущих коллег угостить в ресторане. Я последовал его совету, после чего у меня с ними установились хорошие отношения, и никто не позавидовал тому, что через месяц я уехал в Италию собственным корреспондентом «Известий». А перед отъездом мне Алексей Иванович рассказал, что у них уже был опыт предоставления журналистской «крыши» разведке. Под этой «крышей» до меня работал парень, который не писал, и итальянская контрразведка быстро его раскрыла и выслала из страны. Поэтому мне надо о себе заявить. У него газета правительственная, все знали, что его тесть — Генеральный Секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев. Газета была смелая, ей много разрешали, и Алексей Иванович сказал, чтобы я по прибытию в Италию взял интервью у проститутки, поскольку в этой стране эта тема была остро социальной, а в СССР в это время было показано много художественных итальянских фильмов на эту тему.

И мне надо было взять интервью у представительницы этой древнейшей профессии, чтобы она рассказала, как попала на панель. Аджубей предупредил меня, чтобы я не вздумал прибегнуть к ее услугам, а то могу положить свой партийный билет ему на стол. Это предложение главного редактора «Известий» вызвало огромное удивление у моего резидента. Правда, он сказал: если сам Аджубей приказал, то делай, но смотри, чтобы тебя с ней служба наружного наблюдения не засекла.

И я, действительно, сделал интервью с проституткой, заплатив ей деньги. Когда она спросила у меня, кто я, то ответил ей, что поляк, и заплатил в кредит ее стоимость — 20 долларов. Она мне рассказала о своей банальной судьбе. Когда интервью было закончено, она меня спросила: а как насчет любви? Я ей ответил, что поскольку целую ночь буду писать, то на это времени у меня нет. А вот в другой раз, когда я приеду в Италию, мы с тобой ею займемся.

На что она мне, когда вышла из машины, заметила, что я либо импотент, либо ненормальный. А мое интервью с представительницей древнейшей профессии было напечатано в газете «Неделя» на целом развороте, под названием «Выброшенные на панель». И после того, как это интервью перепечатали все итальянские газеты, ко мне, как к советскому журналисту, в Италии стали хорошо относиться. И за все годы моей работы в этой стране «под крышей» собственного корреспондента «Известий» ее контрразведке не удалось меня раскрыть.

— Леонид Сергеевич, на какие направления делилась работа советской разведки в Италии, и какой ее участок лег на Ваши плечи?

— В те годы было несколько направлений нашей разведки. Было направление «Г. П.» — Главный противник. Это, когда наш сотрудник в любой стране работал против американцев. Направление «П.Р.» — Политическая разведка — занималась подбором агентуры против ЦРУ, готовя против него разные акции. В ней-то и работал Ваш покорный слуга. Мы занимались сбором данных о том, что происходит в Италии. В стране была сильная коммунистическая партия, и мне сказали, что ею я заниматься не буду. Коммунистов мы не вербовали, у нас с ними были только дружеские отношения. Мне удалось взять интервью у Генерального секретаря коммунистической партии Италии Пальмиро Тольятти, после чего у меня с ним установились самые доверительные отношения. И даже скажу больше, мы стали друзьями. «П.Р.» включала в себя работу с правительством, я работал с его левым центром. Следующее мое направление было — террористические организации. В те годы были «Красные бригады», неофашисты. Тогда во главе неофашистской партии стоял мой неплохой знакомый Альмиранте, с которым я официально, как корреспондент «Известий», делал интервью. Он рассказывал мне о том, что хочет его партия, я с ним спорил по поводу его убеждений о вреде и опасности коммунизма. Более того, мы с ним обменялись подарками, я ему подарил несколько бутылок водки «Столичной», а он мне подарил несколько бутылок итальянских вин «Кьянти» и «Проскатти». И еще мое направление включало в себя работу по проникновению в мафию. Резидентура нашей разведки никак не могла в нее проникнуть, эта организация была в этой стране для нас закрытой, а мне помог случай, и я стал первым из разведки СССР, кто смог в нее проникнуть.

— Каким же образом Вам удалось это сделать и под каким псевдонимом Вы работали в Италии?

— Начну отвечать со второй части вашего вопроса. Мой псевдоним был Лестков — Леонид Сергеевич Колосов. Две первые буквы от имени, одна от отчества и от фамилии. А в итальянскую мафию я попал случайно. Среди моих не агентурных, а доверительных связей был один итальянский журналист, Феличе Келанти. Он работал в прокоммунистической газете «Пасесесере», которая финансировалась коммунистами, а проще говоря, нашей разведкой, которая передавала деньги из ЦК КПСС итальянской компартии. Эта газета публиковала наши статьи и печатала нужные нам материалы по линии отдела Дезинформации ПГУ КГБ СССР. И как сейчас помню, им руководил Агоянс Иван Иванович. А Келанти, о котором я Вам сказал выше, работал в этой газете, мы с ним познакомились на приеме в нашем посольстве и сдружились. Он очень часто заезжал ко мне в корпункт, к тому же ему очень нравилась наша водка «Столичная», а она у меня была в изобилии. Он был очень добрый, но несчастливый в личном плане человек. В свое время он был женат на какой-то графине, но она его бросила, и после этого он стал выпивать. Как-то он написал серию разгромных статей о мафии. После чего к нему ночью заявились три человека, один из которых представился как Николо Джентили — друг Аль Капоне, того самого знаменитого чикагского бандита и наркобизнесмена. С Николо Джентили было два телохранителя, а история его самого такова: после войны он приехал в Италию, где и осел. Его жена умерла, его дети от него ушли.