Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время - Сергей Федорович Платонов

Первого из этих бояр зачисляет в сторонники королевича Жолкевский, а второго при царе Михаиле Федоровиче официально считали «советником» польских и литовских людей и приверженцем Владислава. Эта сторона готова была действовать против царя Василия, опираясь на подходившие к Москве войска Сигизмунда[184].

Ближайшим поводом к низложению Шуйского послужило приближение к Москве отрядов Вора. Его «правители» вошли в прямые сношения с жителями Москвы, предлагая им свергнуть Шуйских. Они говорили москвичам: «Вы убо оставите своего царя Василия и мы такожде своего оставим, и изберем вкупе всею землею царя и станем обще на Литву». Такое предложение сулило внутренний мир и единение измученной смутами земщине; москвичи, не предвидя «обманки», увлеклись лукавым «советом» и 17 июля подняли мятеж. Вожаками мятежной толпы были Захар Ляпунов и какой-то Федор Хомутов, а с ними открыто стал против Шуйского и Иван Никитич Салтыков. Народное скопище с Красной площади перешло за черту города, за Арбатские ворота, и там, несмотря на противодействия патриарха, решило просить Шуйского, чтобы он «царство оставил». К царю Василию от народа был послан его свояк князь И. М. Воротынский с теми «заводчиками», которые руководили толпой. Они вывезли Шуйского из дворца на его старый боярский двор и арестовали его братьев. Правительство Шуйских пало, и многие из москвичей верили, что Вор так же легко будет свергнут казаками, как легко москвичами был «ссажен» царь Василий. Они отправились 18 июля за Москву-реку, за Серпуховские ворота, к Даниловскому монастырю на переговоры с тушинцами, но там узнали, что обмануты: «воры» предлагали им признать царя Димитрия[185]. Тогда лишь поняли в Москве, что «Московскому государству с обеих сторон стало тесно» и что падение Шуйского не только не предупредило бедствий, но само еще стало тяжелым политическим осложнением. Под влиянием такого сознания патриарх Гермоген начал думать о восстановлении Шуйского и даже «молить весь народ, дабы паки возвести царя». В то же время и сам Шуйский принимал меры к тому, чтобы с помощью стрельцов вернуть себе власть. Все это заставило «заводчиков» мятежа 17 июля довершить начатое дело. Они силой постригли царя Василия в иноки и заточили его в Чудове монастыре. В то время шел слух, что это было сделано не по приказу патриарха и «утаясь бояр». Однако ни патриарх, ни бояре не могли противодействовать той силе, которая тогда господствовала в Москве и желала низвержения Шуйских. Если один из представителей этой силы, именно князь В. В. Голицын, не скрываясь действовал против царя Василия и был лично в народном скопище 17 июля, то другой влиятельнейший враг Шуйских, Филарет, умел вести закрытую игру и, держась в стороне от площадной суеты, сохранял вид спокойного наблюдателя им самим вызванных событий[186].

Свержение московского государя было последним ударом московскому государственному порядку. На деле этого порядка уже не существовало, в лице же царя Василия исчезал и его внешний символ. Страна имела лишь претендентов на власть, но не имела действительной власти. Западные окраины государства были в обладании иноземцев, юг давно отпал в «воровство»; под столицей стояли два вражеских войска, готовых ее осадить. Остальные области государства не знали, кого им слушать и кому служить. С распределением и свержением олигархического правительства княжат не оказывалось иного кружка, иной среды, к которым могло бы перейти руководство делами. Голицын действовал в личном интересе и не имел за собой определенной партии в боярстве. Романовская семья, во главе которой стоял еще не осмотревшийся в Москве после тушинского плена и связанный монашеским саном Филарет, не была готова к действию. Прочие тушинские «бояре» еще не прибыли в Москву. В Москве, словом, не было элементов, из которых можно было бы скоро образовать прочное правительство. Боярская дума, к которой переходило первенство, не могла, как увидим, стать политической руководительницей московского общества, потому что, по общему строю московских отношений, сама нуждалась в руководителе.

Таким образом, в 1610 году Смута достигла еще большей сложности, чем в 1608 году. Социальное междоусобие, приведшее тогда к победе политической реакции и общественного консерватизма, в 1610 году разрешилось совсем иначе: реакционное правительство княжат было низвергнуто, и самый кружок их распался, а консервативно настроенные слои московского населения, хотя и на этот раз не были побеждены восставшим на старый порядок казачеством, однако не владели более положением дел в стране. Утратив политическую организацию, московское общество пока не находило руководящих сил в себе самом и становилось жертвой иноземных победителей, своевременно и удачно вмешавшихся в московские дела. Не свободная деятельность народной мысли, а гнет иноземной силы, казалось, должен был определить будущее политическое устройство Москвы.

Глава 5

Третий период Смуты:

Попытки восстановления порядка

Важнейшие из этих попыток

Москва лишилась правительства в такую минуту, когда крепкая и деятельная власть была ей очень необходима. Враги подходили к стенам самой Москвы, владели западным рубежом государства, занимали города в центральных и южных областях страны. С этими врагами необходимо было бороться не только за целость государственной территории, но и за независимость самого государства, потому что успехи врагов угрожали ему полным завоеванием. Нужно было скорее восстановить правительство: это была такая очевидная истина, против которой никто не спорил в Московском государстве. Но большое разногласие вызывал вопрос о том, как восстановить власть и кого к ней призвать. Разные круги общества имели на это разные взгляды и высказывали разные желания. От слов они переходили к действию и возбуждали или открытое народное движение, или тайную кружковую интригу. Ряд таких явных и скрытых попыток овладеть властью и создать правительство составляет главное содержание последнего периода Смуты и подлежит теперь нашему изучению.

Среди многих попыток этого рода три в особенности останавливают внимание. В первую минуту после свержения Шуйского московское население думало восстановить порядок признанием унии с Речью Посполитой и поэтому призвало на московский престол королевича Владислава. Когда власть Владислава выродилась в военную диктатуру Сигизмунда, московские люди пытались создать национальное правительство в лагере Ляпунова. Когда же и это правительство извратилось и, потеряв общеземский характер, стало казачьим, последовала новая, уже третья, попытка создания земской власти в ополчении князя Пожарского. Этой земской власти удалось наконец превратиться в действительную государственную власть и восстановить государственный порядок. Истории этих трех эпизодов и посвящена главным образом настоящая глава. В ней мы будем избавлены от необходимости задерживаться на подробностях как потому, что строй общественных отношений в последний период Смуты проще и яснее сам по себе, так и потому, что нам уже известны все