Сердце Анны - Мария Литошко

На её глаза накатились слёзы обиды и непонимания:

– Откуда взялся этот холод, Маркус? Тебя не было так долго! Разве ты совсем не скучал по мне?

Он насмешливо посмотрел на её истощённое тоской лицо.

– Для того, чтобы скучать, необходимо любить.

– А ты, что же, не любил меня?

– Скорее – терпел!

Маркус почувствовал облегчение оттого, что наконец, смог признаться в этом, что притворству наступил конец, и ему больше никогда не придётся заниматься любовью с той, которая до отвращения неприятна.

Миссис Лоэр стояла позади мужа и с отчаянием наблюдала, как он укладывает в небольшую сумку свои оставшиеся вещи.

– Ты полюбил другую? – робко спросила она.

– Да, и она сделает меня счастливым во всех смыслах этого слова! Я жаждал быть с ней уже давно!

Девушка горестно зарыдала, не сумев вынести грубости и жестокости его слов.

– Послушай меня, – Маркус схватил жену за руки, приковав к себе её покрасневшие от слёз глаза. – Я отдал тебе несколько лет своей жизни, и я спал с тобой почти каждую ночь. Ты должна быть благодарна мне за этот подарок! Всякое счастье не вечно: с ним рано или поздно придётся проститься. Вот и для тебя настал этот час. Прими его с ледяным рассудком и, умоляю, не досаждай мне своими слезами и всхлипываниями – они не помогут. Каждый твой вздох вызывает во мне только раздражение, ну а твой вид…

– Мой отец вернётся завтра утром. Он не простит тебе это предательство! Он убьёт тебя! – внезапно крикнула она, прервав речь Маркуса.

– Да, пожалуй, это весьма вероятно, – спокойно произнёс он, уложив в свою сумку последнюю необходимую вещь.

Равнодушный тон Маркуса вызвал в ней удивление и даже злость.

– Быть может, ты думаешь, что я шучу?

– Нет, я уверен, что ты говоришь серьёзно. Но, дорогая, для того, чтобы убить меня, твоему отцу придётся сперва отыскать меня, а мистер Хэшми уже не в том возрасте, чтобы совершать кругосветные путешествия, – рассмеялся он.

Маркус раздвинул задёрнутые шторы и посмотрел в окно. Дождь прекратился. Небо стало более светлым, лишь слегка оттеняясь серыми бликами не до конца рассеявшихся туч, а капли, оставленные сильным ливнем, устало скатывались по черепичным крышам и беспомощно падали на землю. Погода стала совсем безобидной и больше никого не обязывала скрываться и страшиться её невольного гнева, запершись в стенах своих домов.

Планы Маркуса – отправиться в Бат рано утром – отменились. Он решил покинуть Лондон и мисс Хэшми немедленно. Портрет был упакован в защитный чехол. Маркус надёжно закрепил его на боку лошади с помощью верёвки и, взяв с собой большой кусок сдобного мясного пирога, покинул дом семьи Хэшми с лицом победителя, наконец, удовлетворившего все прихоти своей тщеславной мечты.

Обучение Томаса подошло к концу. Он чувствовал себя несказанно счастливым, возвращаясь в Англию теперь уже навсегда. Сердце Тома устремилось к его возлюбленной. И хоть он находился ещё далеко, его душа и мысли всегда были рядом с ней.

Часы пробили десять утра. Анна сидела в столовой и, помешивая ложечкой горячий ароматный чай, читала письмо от Томаса. Её лицо источало улыбку, полную любви и радости. Он возвращается! Что может быть лучше? Анна была готова бежать к нему навстречу: так сильно ей хотелось его обнять! Но тут вошла Энн, нарушив чарующий момент её счастливых грёз.

– Леди Хёрст, прошу прощения, у дверей ожидает некий мистер Лоэр. Он весьма нетерпелив и желает Вас видеть.

Анна убрала с колен салфетку и неторопливо вышла в прихожую.

Маркус снял шляпу и устремил на Анну взгляд, в коем читалось искреннее облегчение. Он выглядел уставшим и изнурённым жизнью, которая не принесла ему желанной радости. И вот он стоял и смотрел на неё, как на спасительницу, способную избавить его от страданий и подарить вечное счастье.

– Анна, любовь моя, я выполнил твоё условие! Я нашёл портрет! – с глубоким выдохом произнёс Маркус.

Услышанное заставило Анну улыбнуться. Её глаза наполнились ярым желанием поскорее увидеть дорогую ей вещь, и в то же время Анна не верила, что это случится прямо сейчас.

– Где же он? – голосом, полным надежды, спросила она.

– Одну секунду!

На мгновение Маркус вышел за дверь и тотчас же вернулся обратно, обхватив портрет обеими руками.

Анна нетерпеливо наблюдала, как Маркус услужливо снимает с картины чехол. До сего дня она оставалась уверенной, что портрет потерян навсегда, а потому сейчас этот миг был для неё подобен чуду. Её дыхание приостановилось, а руки слегка подрагивали. Медленно и как-будто нерешительно Анна подошла к полотну, и её взгляд слился с лицами родителей. Мама и папа, такие же красивые, как тогда, когда она видела их в последний раз, словно живые, словно они вовсе не умирали… Анна долго смотрела в их светлые лица, и на мгновение ей показалось, что они тоже видят свою дочь. Глаза её наполнились слезами. Анна с трепетной болью провела рукой по портрету, представляя, будто крепко обнимает родителей, а они – её.

– Теперь мы снова все вместе, как и должно быть, – уже навсегда, – прошептала она, ощущая их незримое присутствие.

Маркус приблизился к Анне и обнял её за плечи. Растворившись в воспоминаниях и глубине момента, она забыла, что он здесь. Анна опомнилась, отстранилась от его объятий и повернулась к Маркусу лицом.

– Я своё слово сдержал. Позволь же мне поцеловать тебя! Скажи, что прощаешь! – отчаянно попросил он, а взгляд его застыл в беспомощной надежде.

– Верно, ты слово сдержал: вернул мне то, что когда-то гнусно и подло похитил, – Анна смотрела на него глазами, в которых не было ничего, кроме холодной пустоты. – Ты желал получить моё прощение, и сейчас ты заслужил его. Я тебя сполна прощаю и освобождаю твою лицемерную, двуличную совесть от притворной вины, а теперь – убирайся прочь!

Маркус онемел. Его тело и сознание окинула волна ошеломлённости. Он не был способен произнести даже слово. Ответ Анны оказался абсолютной противоположностью всех его ожиданий. Надежда оказалась миражом, точь-в-точь таким же, какой когда-то он создал для неё. И сейчас Маркус ощутил, что потерял своё привычное положение, словно он уже не являлся собой, а Анна ловко заняла его место, превратив Маркуса из кукловода в марионетку.

– Неприятно, да? Обидно и очень больно понимать, что мечты и надежды разбиты навсегда, что они были совсем ненастоящими! Поверь, Маркус, я понимаю тебя, как никто другой.

– Ты мне солгала?

– Именно так! И хотя говорят, что не стоит лгать лжецу, пожалуй, случаются исключения и можно обмануть даже того, кто считал себя гением притворства.

Маркус впал в ещё больший шок.

– Когда-то давно отец сказал мне, что стоит только поверить в собственную ложь, как тебе поверят и все остальные, каждый, кому она будет преподнесена. И он был прав. Эта теория действительно работает, – Анна довольно приподняла уголки губ. – Полагаю, ты использовал именно её, когда клялся мне в том, чего на самом деле не испытывал.