Русалка - Шеннон Дрейк

Игра продолжалась, но уже не так напряженно, и Уорик обнаружил, что может позволить себе немного расслабиться. Внимательно следя за мячом, он размышлял над тем, как странно, что они с женой оказались в такой момент при дворе. Обычно наследники знатных фамилий появляются на свет в родовых поместьях, которые они со временем наследуют. Но этому ребенку предстояло унаследовать оба владения и титула — Северной Ламбрии и Рочестера, поэтому ни Уорик, ни Ондайн не могли решить, какое место будет более подходящим. Они перебирали в памяти все события их прошлого, вспоминая о счастливых днях, хотя и омраченных бедами. После того памятного дня во дворце Дуво они вдвоем с радостью последовали за королем ко двору. Уорика вскоре отослали по службе во Францию на несколько месяцев. Некоторое время он провел в Голландии по делам его величества, при дворе Вильяма и Мэри. В мае он просил короля не отправлять его в дальние путешествия, поскольку Ондайн готовилась в начале месяца стать матерью. С приближением положенного срока ее охватил страх, что сонный порошок, которым ее травили в начале беременности, и все остальное плохо подействовало на ребенка. Карл, не имея ни одного законного наследника, но будучи отцом по крайней мере дюжины прекрасных внебрачных детей, испытывал искреннюю симпатию к этой паре. Король держал Уорика при дворе и считал, что уж коль скоро оба родителя — англичане, хотя из разных частей страны, ребенок должен родиться под королевским надзором. Будущий герцог и граф, он вырастет и достойно послужит своему королю!

Итак, в мире и согласии они жили при дворе, не заботясь о своих обширных поместьях. Правда, Джек женился на Молли, но Уорик в случае каких-либо затруднений с управлением Четхэма всегда мог обратиться за помощью к Клинтону и Саре. Поженившись, они жили счастливо в прекрасном замке и рачительно управляли хозяйством в бывшем поместье Хардгрейва, которое нашли в полном запустении.

Джем следил за дворцом Дуво. Он отвечал за состояние дома, а Джон Робине, влюбленный в деревню, присматривал за арендаторами и рентой, относясь к фермерам с глубоким пониманием, отчего увеличивался не только их личный доход, но и процветал землевладелец. Уорик с Ондайн постоянно ссужали короля деньгами, хотя и находились у него на службе.

Уорик ухмылялся каждый раз, когда ему удавалось послать мяч мимо Букингема.

Вдруг он нахмурился, вспомнив о брате. Мысли о Юстине последнее время его очень тревожили. После событий, разыгравшихся во дворце Дуво, Юстин сильно переменился, сделавшись чрезвычайно серьезным и сосредоточенным, хотя и более мрачным. Он все время рассуждал о далеких странах и, приняв от короля пожалованные ему земли и титул — сдержанно и с достоинством, как и полагалось настоящему Четхэму, — сразу после принесения присяги отплыл в Новый Свет для знакомства с колониями в Виргинии. Он вернулся всего лишь несколько дней назад, чтобы присутствовать при рождении племянника или племянницы. В глубине души Юстин был убежден, что родится мальчик, поскольку род Четхэмов славился наследниками мужского пола. Молодой Четхэм рассчитывал отправиться снова за границу, как только кончится лето. Он просил Карла пожаловать ему земли на не освоенных пока территориях новой страны. Карл, подумав об интересах державы, решил удовлетворить эту просьбу.

Да, но Уорик все-таки беспокоился. Юстин казался таким непредсказуемым. Сначала он думал, что брат связан обетом и потому не женится. Но, возможно, Уорик догадывался о причинах, по которым брат не торопится жениться и предпочитает путешествовать. Юстин любил Ондайн, издалека, почтительно… и безнадежно. Он никогда не женился бы на женщине, менее красивой и стойкой духом, чем его блистательная невестка.

Уорик послал мяч на другую сторону. Игра! Она продолжалась вечность, казалось, сама жизнь — сложный бесконечный матч. Король издал звук, напоминающий победный клич, и радостно подбросил ракетку в воздух. Смущенный Уорик сдвинул брови, глядя на него.

— Черт побери, но это правда! Ты сегодня целый день витаешь где-то в облаках, Четхэм! Мы победили, дружище! Наша взяла!

Букингем перепрыгнул через сетку, чтобы пожать руку соперникам и поздравить их с победой. Герцог Йоркский последовал его примеру, но гораздо сдержаннее. То и дело раздавались взрывы смеха и шутки, друзья передавали друг другу прохладительные напитки. Уорик с отсутствующим видом кивал собеседникам и вдруг посмотрел в сторону шезлонгов.

Ондайн исчезла вместе с Сарой и королевой.

Он задрожал. Стражник сказал, что Ондайн вернулась во дворец двумя часами раньше. Он оказался прав; с самого утра он предчувствовал это по ее странному поведению! Их ребенок должен сегодня родиться.

— Я вернусь! — пробормотал Уорик. Карл отирал пот с лица рубашкой.

— Четхэм, не паникуй! Ребенку требуется время, чтобы войти в этот мир!

На этот раз король ошибся. Когда они вернулись во дворец, Ондайн, благополучно разрешившись от бремени, лежала на свежей постели, прекрасная, с распущенными волосами, которые распространяли вокруг нее солнечное сияние. Ее милая улыбка излучала любовь и радость.

Уорик постоял у дверей. Королева и женщины, ухаживавшие за Ондайн, тихо рассмеялись и разрешили ему войти. Екатерина хлопнула в ладоши — и прислуга исчезла. Она сама на минуту задержалась в дверях с радостной улыбкой, несмотря на то что у нее самой не было детей. Уорик робко подошел к постели Ондайн. Он увидел рядом с женой маленький копошащийся сверток.

— Миледи?.. — спросил он.

С улыбкой удовлетворения она развернула этот прекрасный сверток. Маленький сучил ножками и кричал, бесстыдно выставляя на обозрение признаки пола.

— Это сын! — закричал Уорик.

— И как кричит! Он совершенно здоров! — счастливо прошептала Ондайн. — Уорик, благодари Бога! Он такой упитанный и розовый!

— Просто замечательный, моя любимая, и я благодарю тебя от всего сердца! — Уорик наклонился над кричащим новорожденным наследником, чтобы поцеловать жену дрожащими губами, — он не в силах был скрыть переполнявшие его чувства.

— И в какое прекрасное время года он появился на этот свет! — с порога заметила королева.

— Это и моих рук дело! — сказал подоспевший король. — Я всегда говорил, что прогулка ранним утром весьма полезна, и настаивал, чтобы эта прекрасная леди гуляла каждый день!

— Не думаю, что нас они слышат! — пробормотала королева. Король улыбнулся на ее слова и, нежно обняв жену за плечи, повел ее из комнаты, тихонько закрыв за собой дверь.

Уорик совсем забыл о короле с королевой. Он присел на кровати, рассматривая сына и размышляя вслух:

— Любимая, посмотри на эти волосы! Солнечные, как твои!

— Но они еще могут потемнеть!

— А глаза… голубые!

— Мне кажется, все дети рождаются с голубыми глазами, — засмеялась она. — Но уж нос-то точно твой. Смотри, как он высокомерно вздернут!

— Нет! Он вздернут с величайшим достоинством! Ребенок, совершенно не интересуясь разговором родителей, замахал крошечными ручками, сморщил личико и жалобно закричал.