Астерий. Дилогия - Эрли Моури - Эрли Моури

Слышал, гладил ее спину, ягодицы и думал, что я тоже, наверное, ее люблю. В моих прошлых жизнях, если не брать самые первые, вопрос любви всегда был сложным вопросом. Настолько сложным, что меня многие могут не понять, найдя в нем противоречия или заподозрив меня в нечестности. Я мог одновременно воспылать любовью или страстью к нескольким женщинам. И один мой товарищ упрекал меня, будто мои чувства ненастоящие и я просто играю в них, играю женщинами лишь в свое удовольствие, при этом не испытываю ни к одной из них истинных чувств.

Если полностью отстраниться и смотреть на происходящее из безмолвия вечности глазами Астерия, то да, все это игра. И любовь, и ненависть, и смерть, и сама жизнь со всеми кипящими в ней переживаниями – все, все игра. Я это очень хорошо знаю, потому что в эти игры я играл больше, чем кто‑либо другой. Но я проживаю эти жизни не для того, чтобы холодно и отстраненно наблюдать за происходящим вокруг, но для того, чтобы еще и еще раз постичь вкус жизни, сполна окунуться в нее. Вкус у нее всегда разный. Разный в зависимости от миров, в которых живешь; от тела, которое выбираешь; и от ситуации, в которой оказался. И часто бывает так, что мое восприятие, мои чувства смешиваются необычным для человека образом.

Случалось и такое, что я, любя девушку в новом для себя мире, не мог забыть свою жену из мира прежнего, покинутого мной. Это сложно, это необъяснимо, но в моей душе это происходит именно так. И сейчас лаская госпожу Арэнт, я вспомнил ненадолго об Ионэль – к ней я тоже испытывал очень теплые чувства. Хотя они постепенно стихали. Я знал, что скоро Ольвия захватит меня настолько, насколько я это позволю. А хочу позволить ей многое.

– Не хочу, чтобы ты уходил, – прошептала Ольвия Арэнт.

– Мне нужно. Я приду вечером, примерно к Часу Флейты, – ответил я, думая о том, что у меня на сегодня немало дел: нужно перенести вещи в «Вечернюю Звезду» и обустроиться на новом месте; нужно зайти к торговцу оружием насчет заказанного посоха; нужно встретиться с моим, так сказать, учеником – Салгором, и навестить кабак «Лунный Гонец», где я собирался разжиться деньгами. Но перед посещением «Лунного Гонца» нужно вздремнуть хотя бы час‑другой и вытянуть из архива какую‑нибудь простенькую вспомогательную магию, из тех, которых мне не хватает для удобства. Например, обычного «Светляка», чтобы обходиться в темноте без факела.

После завтрака, когда я поднялся в покои госпожи Арэнт за дорожным мешком и посохом, я спросил ее:

– Не боишься, что кто‑нибудь из слуг предаст тебя и скажет Малгару лишнее? Например, то, что некий странный тип по имени Райсмар ночевал в этом доме и ты проявляла о нем слишком много заботы. А у дворецкого после вчерашнего может быть подозрение, что я ночевал в твоей спальне.

– Каюсь, Райс, вела себя очень легкомысленно. Особенно вчера. Ты мне просто вскружил голову. Нет, не подумай, я тебя ни в чем не обвиняю. Сама на это пошла и виновата только я. Признаться, еще день назад я и подумать не могла, что случится такое… Хотя меня очень влекло к тебе, я не собиралась изменять мужу, – говоря это, она прижалась ко мне сзади, такая нежная, ласковая – невозможно вообразить, что в ней живет оборотень.

– То есть, ты опасаешься, что кто‑то из слуг тебя может предать? – уточнил я.

– Вряд ли. Все они именно мои слуги, которых нанимала я сама и они служат мне много лет. Зачем им это нужно? До сих пор не было случая, чтобы они что‑то докладывали Малгару, хотя я часто делаю то, что ему не нравится. Например, вопреки его запрету, уезжаю в имение своей подруги под Луврией и там у меня… Сказать? – она улыбнулась, хитро поглядывая на меня.

– Скажи. Всю правду, – я обнял ее и слегка встряхнул.

– Это было еще три года назад. Там у меня случился легкий роман с одним капитаном. Не подумай, ничего серьезного не было. Он мне целовал руки, ухаживал за мной. А Малгар прознал об этом. Он был уверен, что во всем виновата моя подруга, поэтому запретил мне к ней ездить. Ты ревнуешь к тому, что было с капитаном? – она с хитрым прищуром смотрела мне в глаза.

– Да, – соврал я и поцеловал ее. А потом высказал опасения, которые у меня возникли за завтраком. – Знаешь, мне не нравится поведение твоего дворецкого. Он явно прислушивался к нашему разговору за завтраком. Впервые это я заметил еще вечером, когда мы ужинали, он несколько раз подходил к столу, трогал подсвечник и задерживался возле нас без всякой причины. А сегодня за завтраком подозрения, что он подслушивает наши разговоры, у меня укрепились. Особо заботит, что вчера он видел меня, несущего платье и мог сделать нежелательные выводы. Тебе нужно быть поосторожнее с этим Шоланом. Может быть поговорить с ним? Если ты позволишь, я прощупаю, что у него на уме.

– Нет, Райс, не надо. Не трогай его. Я пронаблюдаю за ним. Может осторожно спрошу, но тебе точно не нужно его трогать, – сказала графиня.

Когда я уже вышел из ее покоев, мне послышалось, что внизу раздается голос магистра Дерхлекса. Я глянул на Ольвию, и она с полуслова поняла меня, шепнула:

– С ним тоже не надо говорить, прошу! – она вцепилась в мою руку.

– Дорогая, но я по пути к выходу в любом случае столкнусь с ним. Не думаю, что он промолчит, увидев меня.