Зимняя роза - Дженнифер Доннелли

– Я уже чувствую разницу, – усмехнулась Харриет. – Не ты ли отправлялась на работу к Гиффорду с пакетом овсянки и картинками с улыбающимися фруктами и овощами? Что произошло?

– Всего-навсего реальность Уайтчепела, – со смехом ответила Индия. – Сейчас я довольна, если куры не лезут в смотровой кабинет.

Вернулся агент по недвижимости. Индия отвела его в сторону и предложила восемьсот фунтов. Он покачал головой, сказав, что это совсем мало, но согласился передать предложение владельцу. Затем он попросил всех покинуть здание, простился и поспешил по другим делам.

– Нет у него никаких других дел, – сказал Фенвик, глядя агенту вслед. – Этот парень отправится прямо к владельцу. Тот уступит здание за девятьсот. Попомните мои слова.

Индия с Эллой вприпрыжку вернулись на Брик-лейн, пытаясь сообразить, откуда им взять деньги на ежемесячные выплаты по закладной и ремонт. Имеющиеся две тысячи четыреста фунтов не покроют всех расходов.

– Придется нам продолжить то, чем занимался Уиш, – стучаться в двери, – сказала Элла.

– И попытаться продать участок в далеком Пойнт-Рейесе, – добавила Индия.

– Но еще остается вопрос с персоналом, – вспомнила Элла. – Как мы будем им платить?

– Это я попробую уладить. Персонал можно поискать в Лондонской медицинской школе для женщин. Студенткам очень нужна медицинская практика, а их далеко не везде берут. Когда мы откроемся и начнем работать, я поговорю с деканом. Думаю, она согласится направить часть студенток к нам.

– Замечательная идея! – воскликнула Элла.

– Элла, а ведь мы сумеем осуществить задуманное, – сказала Индия, сжимая руку своей подруги и коллеги. – Мы сможем! Пусть не так, как планировал Уиш. Возможно, не самым правильным способом…

– …но это будет наш способ, – подхватила Элла.

Вернувшись домой, они попросили младших детей позвать миссис Московиц, чтобы сообщить ей радостную новость. Вскоре она вышла с кухни, вытирая руки о фартук. Подбежавший Соломон сказал, что Индии принесли пакет.

– Солли, от кого пакет? – спросила Индия.

– Не сказали, – пожал плечами мальчишка.

– Но должен же быть обратный адрес, – сказала Элла.

– Я смотрел. Нет там никакого адреса. Подъехал экипаж. Кучер отдал мне пакет и сразу уехал.

– Может, у Фредди совесть пробудилась и он вернул тебе подаренные драгоценности, – предположила Элла.

– По-моему, это ты у нас нанюхалась эфира, – ответила Индия.

В коридор вбежала Пози.

– Индия, тебе подарок! – нараспев произнесла она. – Открой! Открой скорее!

– Наверняка еще одна кружевная салфетка, – проворчала Тилли. – Их уже штук пятьсот набралось.

Снова открылась дверь. Вошел мистер Московиц, а за ним Янки с Ароном.

– Почему мы собрались в коридоре? – удивился он.

Миссис Московиц объяснила мужу причину. Индия продолжала вертеть в руках пакет. Коричневая оберточная бумага. Никаких надписей. И никакого намека на пославшего. Индия развязала бечевку и развернула бумагу.

– Что такое «Маканудо»? – спросил Солли.

– Марка сигар, – ответил широко образованный Янки.

– Индия курит сигары? – удивилась Пози.

– Да нет же, коротышка. Это ящичек из-под сигар.

– Соломон! Не смей называть сестру коротышом! – отчитала его миссис Московиц.

Дети громко захохотали.

– Коротышкой, мама! Не коротышом![34] – пояснил Соломон.

– Чтоб я этого слова не слышала!

– Мама, я его не произносил. Это ты сказала «коротыш».

– Соломон Московиц! Как ты разговариваешь с матерью? Янки, это твое влияние.

– Мое? Что я такого сделал?

Миссис Московиц уже собиралась ему сказать что, но в этот момент Индия подняла крышку ящичка и громко вскрикнула, помешав воспитательному процессу.

– Gott in Himmel! – воскликнула миссис Московиц, заглядывая в ящичек, в котором лежали толстые пачки стофунтовых банкнот.

– Пересчитай! – попросила Элла.

Индия покачала головой и молча положила ящичек на стол. Она знала, кто прислал деньги, и не хотела к ним прикасаться. Его деньги были ей не нужны.

– Тогда я сама пересчитаю, – заявила Элла.

Она трижды пересчитала деньги, в чем ей помогала вся семья. Закончив, Элла даже привалилась к стене, шумно выдохнув:

– Индия, там десять тысяч фунтов. Десять чертовых тысяч фунтов!

Потрясенная миссис Московиц даже не упрекнула дочь за неподобающий лексикон.

– Сегодня над Уайтчепелом идет денежный дождь, – сказала она.

– Глядите! На дне записка, – сказал Солли, указывая на дно ящичка.

Элла вытащила клочок бумаги. Ни обращения, ни подписи. Всего три слова: «На вашу больницу».

– Индия, теперь мы легко купим здание, – сказала она. – И сделаем ремонт. Хватит и на постельное белье, и на жалованье врачам…

– Нет, не хватит, – сухо возразила Индия.

– Почему? – удивилась Элла.

– Я знаю, кто прислал эти деньги. Сид Мэлоун. Кровавые деньги, до которых я не хочу даже дотрагиваться. Я намерена их вернуть.

– Индия, ты спятила?

– Элла, на сей раз это не корзина с фруктами! Это десять тысяч фунтов.

– Ты до чертиков права! Десять тысяч!

– И каждый фунт добыт торговлей опиумом. Контрабандой. Проституцией. Грабежами. Больница создается, чтобы избавлять людей от страданий. Можно ли открывать ее на деньги, добытые страданиями других людей?

– Ты это серьезно?

Индия сложила деньги обратно в ящичек. Элла закрыла глаза и покачала головой:

– Нельзя быть такой упрямой. Даже тебе.

– Элла, я права. Я знаю, что права.

– Нет. Ты у нас праведная. Похожие слова, только смысл разный.

Индия вздрогнула, но не отступила.

– Жаль, что ты не понимаешь очевидных вещей, – сказала она и, взяв деньги, покинула жилище семьи Московиц. 

Сид лежал с закрытыми глазами в кровати и ждал, когда его одолеет сон. Бессонница донимала его трое суток подряд. Измученный, опустошенный, он очень хотел уснуть, но ему мешали голоса. Они проникали сквозь половицы: один упрямый, второй пронзительный. И оба громкие. Наконец, не в силах больше терпеть, Сид встал, обулся и потопал вниз. Время было непозднее – начало вечера. Посетителей в «Баркентине» – раз два и обчелся. Сид почти сразу же увидел обладателей голосов, помешавших ему заснуть. Один принадлежал Дези. Второй – спорящей с ним Индии.