Польский крест советской контрразведки. Польская линия в работе ВЧК-НКВД. 1918-1938 - Александр Зданович

«…Скоро должно дойти дело до вооруженной борьбы Германии с Россией — теоретически — не более, чем в течение двух лет, но, если подвернется благоприятный случай, это может произойти и гораздо быстрее…

Германия… имея против себя единый фронт евреев, масонов, не считая широкий круг врагов от социалистов и демократов до евангелистов и католиков включительно, знает, что без участия или, по крайней мере, тайной поддержки со стороны Польши ликвидировать дело большевиков будет невозможно»[819].

«Прометейская» деятельность была важнейшим вкладом Польши в дело создания такого союза.

По мнению одного из ведущих «двуйчиков» — капитана Незбжицкого[820], - «прометейская» работа была показательным моментом особой значимости Польши среди других антисоветски настроенных буржуазных государств. Стоит заметить, что в проведении такой «работы» Варшаве серьезно способствовало опрометчивое решение Исполкома Коминтерна о роспуске польской Компартии, принятое летом 1938 г. на основе сфабрикованного в недрах НКВД (и завизированного наркомом Н.И. Ежовым) ложного обвинения руководства ПКП в предательстве и антисоветской шпионской деятельности[821].

В связи с приближением войны разложение в «прометейских» организациях стало уже вполне заметным. Наиболее активные деятели (Менагаришвили, Гвазава, Чокаев, Такаишвили) выступали за «Прометей», открыто признавая себя при этом гитлеровскими агентами.

В этих обстоятельствах представитель экспозитуры № 2 в Париже Владислав Пельц[822] подтвердил, что 15 лет работы и издержек пошли прахом. По его мнению, «живого существа (из „Прометея“. — Авт.) создать не удалось».

«Прометейские» предводители — горстка политических аферистов, служащих разным разведкам, — окончательно истощили свой престиж. Внутреннее содержание жизни «прометейских» организаций составляли споры и свары, а печатные издания, по Пельцу, служили им ареной. Разные эмигрантские объединения постепенно таяли по причине рассредоточения эмиграции по разным концам света в поисках заработка.

В связи с приближавшейся войной и банкротством всех предыдущих усилий были предприняты попытки генеральной реконструкции и оживления «прометейской» работы. Это нашло выражение в проектах 1937–1938 гг. того же Пельца по реформированию журнала «Прометей» и агентства «Ofinor», сопровождавшихся привлечением новых сил, разрешением конфликтов, расширением сферы влияния и т. д.

В то же время, то есть в 1938 г., другой поляк — «прометейский» деятель Владимир Бончковский — создал на фоне международной ситуации свой проект организации при Восточном институте центра, который должен был заниматься подготовкой военных диверсий на территории СССР. Работы по реализации проекта продолжались, согласно документам, вплоть до 1939 г. Насколько прочно они были связаны с германскими военными приготовлениями, свидетельствует следующий фрагмент текста проекта: «…С учетом быстро приближающегося момента актуализации прометейских мероприятий в плане их использования для активных акций на территории Отечества (то есть на территории советских и автономных республик СССР. — Авт.) исключительную важность получает такая организация, которая могла бы быть встроена в Восточный институт»[823].

Фактическая деятельность «Прометея»

Пропаганда

Очень важным направление работы «Прометея» была пропаганда.

Пропаганда, проводившаяся вне самого «прометейского» лагеря, была направлена на ослабление и изоляцию СССР, на дискредитацию советской власти в глазах западноевропейских народов. В целях внешней пропаганды в Париже в 1926 г. было основано издание на французском языке.

Подобные же задания выполнял и «Комитет дружбы», образованный в 1934 г. в Париже. В состав «Комитета дружбы», помимо представителей кавказской, украинской и туркестанской эмиграции, вошли представители буржуазной прессы, а также и некоторые буржуазные политики, как, например, Бирге (Birguet). Первым председателем комитета был избран бывший министр иностранных дел Грузии Акакий Чхенкели[824].