Эдмон Белл и инспектор Тригсс - Жан Рэй

По воскресеньям таверны закрыты. Мистер Томбс привык в этот день выпивать во второй половине дня чашечку чая со своей домоправительницей, сыграть партейку в криббедж, поболтать о дожде и солнечной погоде, а потому страдал от скуки.

Он в одиночестве выпил целую бутылку выдержанного портвейна и выкурил пол пачки тонких сигар, но не мог вернуть себе хорошего расположения духа.

— Сил моих нет, — пожаловался он себе, — надо прогуляться!

Энид-стрит не была приятной улицей, она мрачная и пустынная, и Томбс поспешил выбраться на более оживленные улицы Бермондси. Он машинально пошел по Грейнж-род, но и она была печальной и неприятной. Внезапный ливень застал его, когда он почти подошел к своей конторе. Томбс забыл о своенравном характере погоды, а потому взял с собой трость вместо зонтика. Он решил, что нет смысла мокнуть под дождем, если ты в десяти шагах от принадлежащего тебе дома. Первое нарушение статей завещания сделало его самонадеянным, чтобы нарушить их еще раз. Поэтому он почти без колебаний вошел в контору и уселся в кресло, облегченно вздохнув. Но атмосфера в конторе была еще более раздражающей, чем у него дома. Томбс ощутил, что последние остатки хорошего настроения улетучились.

— Интересно, что мне принесло внезапное обогащение? — прошептал он. — Я был бедняком, но вокруг меня все дышало спокойствием и миром. Теперь я богат, а меня со всех сторон окружают неприятности, тайны и опасности.

Так случилось, что, несмотря на ветер и дождь, демон любопытства витал над Грейндж-род и незаметно опустился на крышу конторы «Лейсон и Лейсон», чтобы чуть-чуть отдохнуть.

— Если бы было возможно найти что-нибудь вроде этого пятна чернил? — сказал себе Томбс. — Как бы удивился этот добряк Триггс!

И бывший клерк вновь нарушил последнюю волю покойного Лейсона. Но не увидел пятна красных чернил на пюпитре. Рабочий кабинет показался ему удивительно банальным и совершенно непривлекательным. Он с глубоким вздохом уселся в кресло своего покойного хозяина и рассеянно обвел взглядом обстановку. Его мысли вернулись к прошлому, и он мысленно увидел первый день своего необычайного приключения.

— Пилат Браун, — проворчал он, — этот мерзавец… Я был вежлив. Помню, он на что-то смотрел.

— Я смотрю на паутину, — с насмешкой поведал тип.

Воспоминания Томбса не пошли дальше. Его глаза остановились на углу стены, где паук сплел пресловутую паутину!

Томбс не любил грязи, а тем более паутины. Его жилье было образцом чистоты, и себя он всегда тщательно приводил в порядок. Он помнил, что первым жестом после ухода этого мистера Брауна было уничтожить паутину. И теперь мистер Томбс яростно взялся за невинную паутину и одним ударом сорвал ее. Есть сказка, где говорится о паутине, закрывавшей вход в пещеру и спасшей беглеца, где он спрятался от преследователей. Те, увидев нетронутую паутину, прошли мимо. Мистер Томбс никогда не читал и не слышал этой истории, а потому пальцем проверил щель между двумя камнями, которую закрывала паутина. Он сделал это не из любопытства, а с целью прикончить паука, ибо не любил паукообразных и их работу. Паука он не нашел, но наткнулся на маленькую металлическую пружину, которая сухо щелкнула, когда он ее коснулся. Он тут же выдернул палец, но недостаточно быстро, чтобы не услышать щелчок крохотной дверки, открывшейся в стене. Он увидел неглубокую нишу, где стоял античный телефонный аппарат. В любом другом случае Томбс бросился бы на улицу, чтобы встретиться с Триггсом, но после бутылки старого портвейна он ощущал себя храбрецом. Он не задумываясь снял рожок и энергично покрутил ржавую ручку магнето. Раздался такой слабый звонок, что Томбс едва расслышал его и долго ждал ответа с другого конца таинственного провода.

— Да, слушаю, Брадлей Мосс… Что вы хотите?

Услышав это имя, Томбс закричал, уронил наушник и в ужасе убежал. Но испытал еще больший ужас. Он увидел, как открылась дверь центрального кабинета и в проеме показалось дуло револьвера. За ним появилась рука, потом мрачный тип, черты лица которого были искажены яростью и ненавистью. Незнакомец смотрел прямо на него.

— Томбс, поганая тварь, ни с места, иначе я прикончу тебя! — прошипел незваный гость.

— О боже!.. Мистер Пилат Браун! — воскликнул Томбс.

— Еще слово, и сдохнешь, — продолжил тип приглушенным, но угрожающим голосом. — Не подходи к этому телефону или получишь пулю в лоб!

Мистер Томбс не имел никакого желания говорить с таинственным Брадлеем Моссом и позволил не менее таинственному Пилату Брауну подойти к маленькому шкафчику, который бывший клерк нечаянно обнаружил. Браун действовал с крайней осторожностью, взял акустический рожок, выроненный Томбсом, и вполголоса заговорил. Не будь Томбс так испуган, он снова бы удивился, ибо странный Пилат Браун отлично имитировал голос наследника Лейсона.

— Я хочу, мистер Брадлей Мосс… объявить вам, что Пилат Браун вернулся в контору. Он утверждает, что по-прежнему является арендатором красного дома на Хей-стрит и оставляет за собой право запретить вход в него кому-либо.

Ответа, по-видимому, не было, ибо Пилат Браун яростно крутанул ручку и столь же яростно тряхнул головой. Наконец он повесил рожок, сухо захлопнул дверцу и повернулся к мистеру Томбсу. И в этот момент ужас Томбса обернулся невероятным удивлением. Грудь Пилата Брауна была запачкана пунцовой жидкостью, похожей как на кровь, так и на чернила! Но тип, похоже, ничего не замечал. Его черты выражали только ярость, а глаза за очками вспыхивали яростным огнем.

— Томбс, грязная двуличная тварь! Отныне ничто не помешает мне раскрыть твою проклятую тайну, — проскрипел он. — Руки, мерзавец, даже если я должен их отрезать, я…

Он не закончил фразу и хрипло вскрикнул, заметив, как по его одежде стекает красная жидкость.

— Кровь Сатаны! — завопил он. — Я пропал… но ты, Томбс…

Он дрожащей рукой поднял револьвер и направил на старого клерка, но выстрела не последовало. Револьвер выскользнул из пальцев Брауна. Он хрипло вскрикнул и со стоном повалился на пол. Томбс понял, что Браун повторил судьбу Лейсона.

Воскресные послеполуденные часы мистера Триггса всегда протекали, как у истинного горожанина. Он почти забывал о своих делах и в одиночестве спокойно прогуливался по старым кварталам Лондона. Он часто заходит в тот или иной комиссариат, чтобы часок поболтать со старым знакомым среди офицеров полиции. Больше всего его привлекало архаичное и унылое отделение на Боро-род. Когда-то таверна, переделанная в официальное учреждение, напоминала ему таверну Сэма Веллера из «Записок Пиквикского клуба». Его всегда сердечно принимал старый приятель, Мейпл Кертисс, который дослужился до сержанта столичной полиции. Они болтали о давно забытых фактах, об исчезнувших товарищах и прерванных связях, заказывали в соседнем пабе пиво и с наслаждением курили длинные голландские трубки. В это воскресенье Триггс нашел Кертисса в глубокой задумчивости.