Дикие цветы - Хэрриет Эванс

– В каком-то смысле наш.

– Бен-если то, что в этом письме, правда… Мы должны сказать кому-то, что у нас есть ангел. Британскому музею или кому-то еще. О, черт возьми, маме бы это понравилось – настоящая драма на поминках. – Корд улыбнулась. – Однако нам мало что известно. Есть много вещей, о которых мы до сих пор не знаем.

– Это он, ангел. Это точно. И что-то мы все-таки знаем. – Бен взял письмо и сложил его. Давай не будем думать об этом сейчас. Побеспокоимся обо всем завтра.

– Мы должны вернуть его, Бен, – твердо сказала Корд.

– Может быть. Да. – Он кивнул, их глаза встретились. – Да, Корди. Слушай, прежде чем я забуду, я хочу сказать тебе: мама хотела, чтобы Хэмиш был здесь. Она сказала, что он должен прийти – на этом она действительно настаивала. Надеюсь, ты не возражаешь…

– Она точно знала, что делает, – сказала Корд, пытаясь не рассмеяться от удовольствия. – Я не против. Я очень рада, на самом деле.

– Это почти признание в любви от тебя, Корди.

Она ласково подтолкнула его к выходу, Бен закрыл за собой дверь в пляжный домик и обнял сестру, и они вместе пошли по извилистой тропинке к дому. По пути Корд срывала цветы и листья: маки, маленький красный гречишник, лаванду, жимолость. Они подошли к вершине пути, и Боски встал перед ними: разноцветные огни, свисавшие с крыши, мягко покачивались на летнем ветерке. Море за домом лизало берег. Оно продолжит делать свою работу всю ночь, а когда придет утро, по-прежнему будет тихо плескаться рядом. Ничего не изменится.

– Это дом теперь твой, – прошептал Бен ей на ухо.

– Этот дом теперь наш, – ответила Корд, крепко обнимая брата и чувствуя умиротворение и счастье, словно все они: она, мать, отец, Мадлен, Бен, – снова были вместе. Она взглянула в небо – на Венеру, кончиком платиновой булавки сияющую в бледно-голубом ночном небе. – До свидания, мои любимые, – тихо сказала она и выпустила собранные цветы из рук, позволив им упасть к их с Беном ногам. Их аромат на мгновение повис в воздухе, а затем исчез.

II

1972 год

Шестилетняя мисс Корделия Уайлд угрюмо сидела у окна, устремив взгляд в безоблачное небо. Рядом с ней на полу лежали аккуратно сложенная сеть для ловли креветок, новенькая синяя лопатка с деревянной рукояткой и банка, в которой сидел маленький краб, которого они с папой поймали днем ранее, сразу по приезде, еще вспотевшие и разгоряченные после поездки из Лондона на машине. Краб не двигался. Он не шевелился с тех пор, как она принесла его домой.

– Это несправедливо, – в десятый раз сказала она. – Почему мне нельзя пойти купаться?

– Жизнь вообще несправедлива, – сказал отец, не поднимая взгляда от газеты. – Она ужасно несправедлива, и ты в этом убедишься. Несмотря на это, как я сказал тебе уже раз пятьдесят, дружок, я еще не закончил пить кофе и читать газету, после чего я побреюсь, и мы пойдем на улицу.

– Я могу купаться одна.

– Тебе шесть лет, – заметил папа. – И ты не была в море целый год. Тебе нельзя купаться одной, несмотря на все твое бесстрашие.

Корд взяла с подушки квадратик тоста и откусила от него.

– Это нечестно.

– Слушай, – сказала мать, переворачивая страницу книги. – Пока Бен лежит с температурой, ты можешь ходить на пляж с папой. Он уже почти закончил есть свои хлопья, смотри, дорогая. – Тони не пошевелился. – Почти закончил, да, дорогой? – Она пнула стул мужа своей стройной ногой.

– Что? Ах да. – Голова Тони появилась над газетой, он посмотрел на жену и похлопал ее по голени, после чего вскочил со стула. – Моя дражайшая, ты восхитительна этим утром, – сказал он ей, широко раскинув руки, и, посмотревшись в зеркало, поправил шейный платок. – Ты делаешь меня счастливейшим из мужчин.

– Хватит разговаривать как на сцене, – сказала Корд с отвращением, но ее мать смеялась.

– О, ваше высочество, – сказала она, отставив чашку с кофе. – Вы льстите мне, но я не достойна вашего расположения.

Она встала, и он заключил ее в объятия, после чего они немного повальсировали. Корд смотрела на их кружащиеся по полутемной кухне фигуры со смесью испуга и восхищения. Ярко-зеленый мамин халат развевался за нею после каждого шага.

– Но не прогуляться ли нам на веранду, прекрасная леди? Луна сегодня серебриста и нежна – словно ваши блестящие локоны.

– Никогда этого не понимала, – сказала Алтея, снова садясь и берясь за книгу. – Он говорит, что у нее седые волосы, правильно? Крайне невежливо, ей же всего девятнадцать.

– Ну и тебе было девятнадцать, когда ты ее играла, – ответил он.

– Тем не менее я о том, что она не старуха, дорогой. А теперь ступай. И пожалуйста, убери этого краба с глаз моих.

– Конечно, – ответил Тони, допивая последние капли кофе.

Он исчез на несколько минут и вернулся свежевыбритым, оживленно потирая ладони. Он протянул руки дочери, которая с широкой улыбкой вскочила со своего места у окна и вцепилась в его пальцы. Они вышли из дома, и Корд шумно сбежала по лестнице, оставив Тони ворчать о том, что крыльцо ходит ходуном от ее бега.

– Где-то здесь отходит доска, – сказал он, поднял Корд на руки и закружил ее, от чего девочка восторженно закричала. – Пойдем, любимая! Откроем пляжный домик и наденем купальники.

Они с отцом поплавали в море, быстро обсушились под палящим утренним солнцем, после чего Тони, предварительно попросив Корд не говорить ничего маме, отправился на крыльцо вздремнуть на стуле, накрыв лицо платком. Корд познакомилась с милым мальчиком по имени Том, с которым можно было вдоволь поиграть. У него была очаровательная дворняжка по имени Туги с пушистыми коричневыми ушами, и она постоянно закапывалась в песок, после чего ее приходилось спасать. Они строили вычурный песчаный замок с огромным рвом, не обращая внимания на подбирающийся прилив и все еще безжизненного краба, которого они оставили в ими же вырытом бассейне. Корд была поглощена своими занятиями, напевала себе что-то под нос, и опомнилась только когда на нее упала тень.

Она подняла взгляд и увидела женщину, державшую за руку маленькую девочку. Лицо девочки было заплакано, но сохраняло упрямое выражение.

– Доброе утро. Позволь мне заметить, что у тебя прекрасный голос, – сказала женщина.

Корд смущенно почесала лицо, словно ее поймали на непослушании.

– Моя подруга хотела бы поиграть с тобой, Корделия, – продолжала она. – Ты позволишь?

Корд посмотрела на девочку.

– Хорошо, но тебе нельзя трогать мой замок. Тебе придется построить что-то свое. Если ты не возражаешь. Спасибо большое.

– Я не хочу играть с тобой, – сказала девочка, сморщив лицо в сердитую гримасу. – Я хочу играть сама.

Тем не менее она завистливо глядела на расчудесную лопатку с деревянной ручкой.