Слезы темной воды - Корбан Эддисон

– Да. – Она указала пальцем на Исмаила: – Вот он.

– Занесите в протокол, что свидетель опознала обвиняемого, – сказала судья Маккензи.

Баррингтон продолжил:

– Вы в тот раз разговаривали с Ибрахимом?

Ванесса кивнула:

– Да. Он сказал мне, чтобы я выполнила наше обещание, и тогда он выполнит свое.

– Вы это сделали?

– Да, – тихо произнесла она. – Я своими глазами видела, как они взяли пакет.

Баррингтон посмотрел на нее со скорбным видом.

– А он передал вам то, что обещал?

В тот же миг Ванесса снова оказалась в самолете со Стейном и Флинтом, они поднимались в небо над Сомали на фоне заходящего солнца. Она вспомнила свой звонок Полу, вспомнила свою просьбу и то, как доверилась Ибрахиму. Она закрыла глаза, охваченная воспоминаниями о том, что случилось после этого.

– Нет, – наконец промолвила она. – Не передал.

После паузы Баррингтон сказал:

– Мне неловко об этом спрашивать, миссис Паркер, но это важно для дела. Вам вернули деньги, которые вы передали пиратам?

Она кивнула, вспоминая ненастный декабрьский день, когда представитель ФБР вернул ей портфель с наличными.

– Вернули, но это не имеет никакого значения. Нам нужны были не деньги, а наши близкие.

Обвинитель бросил взгляд на присяжных.

– Разумеется.

Затем в течение получаса Баррингтон расспрашивал ее о последующих событиях: похоронах Дэниела, медицинской помощи Квентину, сложностях, возникших из-за повреждений его мозга. Она плакала, вспоминая день, когда Квентин понял, что его отец умер. Ванесса рассказала присяжным, как открытки и письма Дэниела помогли ему выйти из тупика отчаяния. А потом она рассказала им об Ариадне, о том, как она стала для него путеводной звездой и вдохновила его на новые плавания. Встретив взгляд девушки, она поняла, что до сих пор ни разу не говорила ей об этом. Она увидела, что Ариадна тоже плачет. «Мне нужно быть с ними более открытой, – подумала Ванесса. – Мне нужно быть со всеми более открытой».

– А правительство вернуло вам что-нибудь с яхты? Что-либо, принадлежавшее Дэниелу?

– Да, – кивнула Ванесса. – Шкатулку, которую ему подарил перед отплытием его отец.

Баррингтон взял коробочку у Кертиса и передал ее Ванессе.

– Эту шкатулку?

– Да. – Ванесса подняла ее, показывая присяжным. – Она из Занзибара.

– В шкатулке было что-нибудь? – мягко спросил Баррингтон.

– Там было письмо, – сказала она и, подняв крышку, вынула сложенные страницы. – Оно не закончено. Я бы прочитала его вам, но оно очень личное. Перед тем как Дэниел ушел в плавание, мы с ним переживали не лучшие времена. В этом письме он просит у меня прощения.

Выждав секунду, Баррингтон спросил:

– Может быть, вы хотите прочесть какое-нибудь другое письмо?

– Да, – ответила Ванесса и, когда Баррингтон взял письмо у Элдриджа Джордана, прибавила: – Это последнее письмо, которое Дэниел прислал мне перед захватом яхты. Оно давало мне надежду в самые тяжелые минуты.

Она вдохнула, чтобы собраться, и начала читать. Перед слушателями предстал Ла-Диг, каким его описывал Дэниел: солнце, песок, гранитные валуны, на которые взбирался Квентин, ветер, море и то ощущение свободы в беспокойном мире, которое они давали. Когда речь зашла о Квентине, она встретилась с ним взглядом и впервые произнесла эти слова ему:

Мальчик, который раньше ползал, как гусеница, превратился в бабочку. Он ожил, Ванесса. Я не встречал человека более живого, чем он. Он красив, он силен, он умен и талантлив. Оставшуюся часть пути он может преодолеть сам, и я не сомневаюсь, что он добрался бы до дома без меня.

И в этом я вижу больше твою заслугу, чем свою. Он, как и ты, видит сердца людей. Он глубоко сочувствует чужой боли. Когда-то я боролся с собой, чтобы полюбить его. Теперь я смотрю на него снизу вверх. Я бы хотел быть таким, как он. Может, когда-нибудь буду. Но, даже если это никогда не случится, меня утешает то, что хотя бы тут я никого не подвел. Я не подвел нашего сына.

Кем он станет в этой жизни? Только время знает. Но я верю, что своим детям он будет рассказывать истории лучше, чем та история, которую я рассказываю тебе сейчас. Он настолько пуленепробиваем, насколько это вообще дано человеку. Ничто не может его удержать. Он научился возвышаться над своими страхами.

Закончив читать, Ванесса посмотрела на присяжных и увидела, что все они растроганы. Она сложила письмо и услышала голос Баррингтона:

– Благодарю вас, миссис Паркер. Мне нечего добавить.

Пока Меган Деррик вставала, Ванесса пыталась угадать, о чем ее спросит представитель защиты, но Меган не стала подниматься на подиум.

– Миссис Паркер, – сказала она. – Я искренне сочувствую вашей потере. У меня нет к вам вопросов.

Судья Маккензи повернулась к Ванессе:

– В таком случае можете вернуться на свое место.

В тот миг у Ванессы было только одно желание – обнять сына. Она вернулась в зал, не видя никого, кроме Квентина. Он встал ей навстречу с мокрым от слез лицом. Ванесса обняла его и крепко прижала к груди.

– Папа был прав, – прошептала она. – Ты ведь это знаешь, да? Тебя ничто не удержит. Иди и расскажи правду. Ты ни в чем не виноват. И никогда не был.

Когда Квентин занял свидетельское место, мир Ванессы съежился так, что она видела только его лицо. Он сидел, высоко подняв голову, расправив плечи и положив руки на колени, как будто позировал для портрета. Она никогда не видела, чтобы он держался так формально. Баррингтон ненадолго подошел к подиуму, чтобы свериться со своими записями, потом двинулся в сторону Квентина и остановился на удобном расстоянии от него.

– Спасибо, что пришли, – начал обвинитель. – Мы все очень рады, что вы здесь.

Квентин сдержанно кивнул:

– Я тоже.

– Назовите, пожалуйста, свое имя для протокола.

– Квентин Эверетт Паркер.

– Сколько вам лет?

– Восемнадцать. В сентябре будет девятнадцать.

Баррингтон задал еще несколько стандартных вопросов, подготавливая почву, после чего перешел к разговору о путешествии. Ванесса внимательно слушала, боясь, что из-за напряженной обстановки речь Квентина лишится с таким трудом восстановленной плавности, но этого не случилось. Слова он произносил четко, громко и почти без колебаний.

Он рассказал присяжным о юге Тихого океана, о знакомстве с Ариадной в Раротонге, о десятибалльном шторме у берегов Новой Зеландии и об ударе молнии в Малаккском проливе, о пересечении Бенгальского залива и об исследовании Мальдивов и Сейшел. Ванессу его рассказ ошеломил. Она и не думала, что трудному подростку, который топил свои страхи в компьютерных «стрелялках», который взял пакет с кокаином у лучшего друга, чтобы передать приятелю во время футбольного матча, и в момент передачи попался охране кампуса, что едва не погубило всю его жизнь, хватит мужества встретиться лицом к лицу с буйством стихии и потом рассказывать об этом с такой уверенностью. «Дэниел, ты был прав, – с удивлением подумала она. – Ему нужно было выйти в море. Оно вернуло его к жизни».